Молот Люцифера - Нивен Ларри
Числовое табло отсчитывало секунды. Стеклянный экран с нанесенной на нем картиной мира показывал местонахождение «Аполлона»в данное время.
«Аполлона» — «Союза», напомнил себе Шарпс и ухмыльнулся: друг без друга они беспомощны. Соперничество между США и Советами кое в чем может и не нести на себе отпечатка вражды. По крайней мере иногда. Если у других не получается, то в сотрудничество вступили военно-воздушные силы.
Жаль, что у нас проблемы со связью. Запасы энергии на борту «Молотлэба» истощаются. Этого мы не предвидели — а должны были бы. Но мы не думали, что комета пройдет так близко. Когда мы планировали работу «Молотлэба», мы не думали, что это будет настолько близко.
— Насколько она сейчас близко? — спросил Шарпс.
Форрестер оторвал взгляд от консоли компьютера.
— Трудно сказать. — Пальцы его мелькали по клавишам — словно Повер Биггс, играющий на органе Миланского собора. — Если последние исходные данные верны, то я знаю ответ. Самая точная оценка все еще составляет примерно тысячу километров. Если. Если эти данные были правильными. Но они неверны. И если то число, которое я отбросил, потому что оно не соответствовало остальным, действительно было неправильным. И еще множество «если».
— М-да.
— Фотографирование… фильтр номер тридцать один… вручную…
Шарпс и Форрестер с трудом поняли, что это голос Рика Деланти.
— Этого вы добились, — сказал Дан Форрестер.
— Я? Чего я добился?
— Чтобы в этот полет был впервые направлен чернокожий астронавт, — объяснил Форрестер. Но голос его звучал очень отсутствующе: он внимательно изучал цифры на экране компьютера. Потом он что-то сделал, и качество одного из телеизображений заметно улучшилось.
Чарльз Шарпс видел летящее на него облако. Края облака были очерчены неточно, размыты. Но одно было ясно: боковой снос вообще отсутствовал. Часы неумолимо отсчитывали секунды.
— Где же, дьявол его побери, Молот? — внезапно спросил Шарпс.
Форрестер, если он и услышал, не ответил.
— …прохождение внешнего края ядра. Земля, я повторяю… внешний… невозможно… вероятно, столкнется… — голос пропал.
— «Молотлэб», говорит Хаустон. Мы не получили вашего сообщения. Дайте на передатчик полную мощность и повторите сообщение. Повторяю: мы не получили вашего сообщения.
Текли секунды. И внезапно изображения на телевизионных экранах дрогнули, сделались ярче, отчетливее. Картинка стала цветной — будто на борту «Аполлона» задействовали главный телескоп и всю имеющуюся энергию отдали передатчику.
— Господи, ядро все приближается. — Джонни Бейкер не говорил — кричал. — Похоже, что оно столкнется с Землей…
Рик Деланти, как учили, удерживал голову кометы в поле зрения главного телескопа. Комета все росла и росла, она уже выглядела как гигантский водоворот. Изображение быстро менялось. Водоворот состоял из тумана, больших обломков, мелких обломков. Каменные глыбы, бьющие реактивной струей потоки газов… Все менялось прямо на глазах. Затем изображение качнулось вниз, и на экранах показалась Земля…
В различных местах на поверхности планеты вспыхнуло пламя. Долгое мгновение, мгновение, которое, казалось, длилось вечно, все экраны показывали одно и то же: Земля, усеянная яркими вспышками, такими яркими, что детали и не различишь и видишь лишь ослепительно пылающие пятна.
Это зрелище навсегда осталось в памяти Чарли Шарпса. Вспышки на поверхности Атлантического океана. Вся Европа — сверху донизу — усеяна вспышками; одна из самых больших вспышек пришлась на Средиземное море. Яркое пламя вспыхнуло посреди Мексиканского залива. Все, что находилось дальше к западу, оставалось вне поля зрения «Аполлона», но пальцы Дана Форрестера продолжали мелькать по клавишам. Все сведения, из любого источника — все шло в компьютер.
Голоса передававших сообщения изменились: люди кричали. По нескольким каналам передача прервалась: все заглушили внезапные электрические разряды. Связь с этими пунктами наблюдения потеряна.
— Над нами шаровая молния! — выкрикнул чей-то голос.
— Где это? — громко спросил Форрестер. Спросил достаточно громко, чтобы перекрыть заполнивший помещение гул голосов.
— Это корабли сопровождения «Аполлона». Те, что должны были выловить его при посадке в океан, — ответил кто-то. — Мы потеряли связь с ними. Последнее сообщение от них было: «Шаровая молния в юго-восточном направлении». А потом: «Над нами шаровая молния». И больше ничего.
— Благодарю вас, — сказал Форрестер.
— Хаустон! Хаустон, на Мексиканский залив пришелся сильный удар. Столкновение в трехстах милях к юго-востоку от вас. Просим вас выслать вертолет за нашими семьями.
— Господи, как может Бейкер говорить сейчас так хладнокровно? — выкрикнул кто-то.
«Что там за остолоп поднял голос?»— подумал Шарпс. Кто-то из тех, кто никогда не бывал здесь раньше. Кто-то из тех, кто никогда не слышал, как ведут себя астронавты в критической ситуации. Он глянул на Форрестера.
Дан Форрестер кивнул:
— Молот падает.
А затем изображение на всех телеэкранах пропало. Треск разрядов полностью заглушил голоса наблюдателей.
Две тысячи миль к северо-востоку от Пасадены. Бетонная нора, уходящая на пятьдесят футов вглубь. Майор Беннет Ростен лениво поглаживал свисающий с его бедра 0.38. Затем он сконцентрировался, напрягся, его руки легли на консоль запуска ракеты «Минитмен». Секунду они безостановочно елозили по консоли, затем коснулись ключа, висевшего на цепочке на шее. Скверно, подумал Ростен. Под влиянием Старика я сделался нервным.
Да, он нервничал — но это имело свое оправдание. Прошлой ночью Ростена вызвали к самому генералу Томасу Бамбриджу. Нечасто главнокомандующий стратегической авиацией беседует с командиром ракетной эскадрильи.
Приказ Бамбриджа был краток: «Завтра в пусковой шахте дежурить будете вы. Хочу, чтоб вы знали, что завтра на «Зеркале» буду я».
— Черт возьми, — сказал Ростен. — Сэр, означает ли это, что начинается… Она?
— Вероятно, нет, — ответил Бамбридж и объяснил ситуацию.
Это не объяснение, подумал Ростен. Он вновь почувствовал себя очень уверенным. Если русские действительно считают, что США слепы и беспомощны…
Он покосился налево. Его напарник, капитан Гарольд Люс, сидел у другой консоли — точно такой же, как консоль Ростена. Пункт управления находился глубоко под землей. Защищенный бетоном и сталью, он был построен так, чтобы выдержать близкий взрыв атомной бомбы. Чтобы запустить своих «птичек», дежурные обязаны действовать согласованно: оба должны повернуть свои ключи и нажать кнопки на своих консолях. Автоматика не позволяла в одиночку осуществить запуск ракеты.
Капитан Люс сидел, расслабившись, у своей консоли. Перед ним лежали книги: заочный курс обучения истории восточного искусства. Коллекционирование ученых степеней было обычным развлечением тех, кто вынужден дежурить в пусковых шахтах. Но как может Люс заниматься этим сегодня, когда, хоть и неофициально, объявлена боевая тревога?
— Эй, Гал… — позвал Ростен.
— Да, начальник.
— Предполагалось, что боевая тревога касается и тебя тоже.
— Я в состоянии боевой готовности. Ничего не случится. Сам увидишь.
— Господи, надеюсь, что не случится. — Ростен подумал об оставшихся в Миссуола своей жене и четырех детях. Раньше они отвергали идею о переезде в Монтану, но теперь она им даже нравится. Громадные просторы, чистое небо, никаких проблем больших городов.
— Хотел бы я, чтобы…
Слова Ростена прервал безликий голос из закрытого проволочной решеткой репродуктора под потолком:
— Внимание, внимание! Объявляется боевая тревога. Это — не учебная тревога. Код: 78 — 43 — 76854 — 87902 — 1735 Зулус. Боевая тревога. Боевая тревога. Полная готовность к залпу.
Бетонную шахту заполнил вой сирен. Майор Ростен краем сознания отметил: к двери по стальной лестнице скатился сверху сержант — захлопнул ее. Дверь — громадная, как в банковских подвалах, производства» Мослер сейф компани «. Сержант запер дверь, отрезав бункер от внешнего мира, набрал новую комбинацию на цифровом диске входа. Теперь никто не сможет войти сюда — разве что взорвав дверь.
