Цифровой призрак 2. Доппельгангер - Николай Некрасов
Но может, это и было мне на руку.
Я закрыл глаза и отчетливо увидел, как Андрей зашел в зону атаки, и среагировал до того, как его рука успела сомкнуться на моей шее. Отбил ее ножкой торшера, попутно расколотив вдребезги стеклянную дверцу бара, встроенного в стену. Попадали бутылки, бокалы. Еще Бог знает что, но Андрей словно озверел. Ни темнота, ни боль в руке, ни хрустящие под ногами осколки — ничто не притормаживало гада, кроме моих ударов.
Отступил на несколько шагов, обеспечивая себе пространство для вывертов и держа противника на расстоянии, попытался найти что-то получше треснувшей ножки торшера. И, о чудо, за столом на стене на высоте глаз красовался бильярдный кий, подвешенный как трофей. Наверняка, он был очень красивым, с гравировкой, камнями и еще хрен пойми чем, но у меня не было времени и возможности разглядывать. Все, что нужно было знать, он идеально подходил по длине и прочности. Моя дзе нашла меня в новом воплощении.
Бросившись снимать его со стены, стал на мгновение уязвим сбоку, но Андрей не напал. Распознав мою попытку найти оружие, рассмеялся нездоровым смехом безумного старика.
— Кх-х-х… Тебе не победить меня, сколько ни бегай. Я всегда буду на шаг впереди. Сильнее, умнее, хитрее.
Кий, несмотря на весь декор, прекрасно лег в руку. Крутанул его пару раз, чтобы поймать баланс, встал в стойку. Андрей, уверенный в своем превосходстве, не торопился продолжать бой. Но я решил не заставлять его ждать.
— Отвечу словами песни, — произнес я, планируя атаку, — «ты лишь ещё один уровень, но никак не финальный босс».
По дребезжащему контуру, которым описывался Андрей в моем зрении а-ля летучая мышь, пошли крупные всполохи. Вероятно, слова задели его, и он разозлился, потому что бросился резко и грубо, сбивая со стола письменные принадлежности и лампу. Усыпанный осколками пол пополнил свою коллекцию разбитых предметов.
«Слушать, слышать и воспринимать», — настраивал себя, пытаясь попасть кием по Андрею так, чтобы, наконец, выключить его хотя бы на несколько секунд. Этого бы хватило, чтобы связать и обезвредить не убивая.
Но он был вертким и не давал пробить голову, а попасть по ногам не выходило — нас разделял широкий дубовый стол. Подманивая его, не сокращая расстояния и не подставляясь спину, двинулся к двери. Он бросился вслед. Подхватив один из осколков, нанес удар.
Обманка. Классика, как на тренировках. И я, наученный опытом, сохранил дистанцию, не позволяя ко мне приблизиться. А в следующий выпад оказался довольно сильным. Он явно вложился в удар, и я посчитал, что самое время атаковать. Сейчас, в то самое мгновение, пока он не нашел сил и устойчивой позиции для повторной атаки.
Каких-то полшага вперед на сокращение дистанции… Каких-то несколько осколков под плоской подошвой…
Весь идеальный план рухнул вместе со мной. Равновесие сохранить удалось, даже удалось отмахнуться от летящего в сонную артерию осколка, но не удалось увернуться от руки, той самой, все еще окровавленной, хоть и уже почти зажившей.
Андрей вцепился мне в предплечье, чуть выше запястья, и я услышал его трескучий ехидный голос и ощутил отвратительное дыхание тяжелобольного человека.
— Надо было соглашаться, когда предлагали… — Андрей выдохнул эти слова прямо в лицо, и в следующую секунду меня охватила боль.
Колющая, жгущая, опустошающая и бескомпромиссная. Ноги подкосились, и я закричал. От предчувствия близкой смерти и страха, от безысходности и глупости произошедшего. Глаза раскрылись сами собой, и не было больше цветастых живых контуров. Была только тьма, боль и зловонное дыхание человека, которого больше нельзя было назвать человеком.
Каждая клетка тела ощущала вторжение и вопила о нарушении безопасности. И сквозь боль прорезался не только мой крик, но и, как мне показалось, вопль внутреннего помощника. В прошлом, при случайной инициации мои защитные механизмы что-то пробудили во мне. Сейчас происходило нечто похожее, вот только не было интерфейса, не было привычных способностей, и не было времени, чтобы заново во всем разобраться.
Чувствуя, как силы покидают, как клетки начинают медленно отмирать одна за другой, услышал в голове еще один голос. Голос сэнсэя.
«Атакуй не нападая».
Можно было назвать это вторым дыханием или озарением на пороге смерти, но все, что я ощутил, это искру надежды. Все, что мне сейчас оставалось, это глубоко, насколько получится, вдохнуть. И выдохнуть.
Не без усилия подняв почти не слушающуюся руку, вцепился Андрею в горло. Он даже не попытался отбиться, просто рассмеялся над последней попыткой умирающего сделать хоть что-нибудь.
Вдох…
Прислушался к боли, к силе, которая сейчас прорывалась в каждую клетку, брала контроль и шла дальше. Прислушался к себе, к тому, что еще от меня оставалось. А оставалось немногое, лишь вера, надежда и любовь. К жизни, к свету, к теплоте.
Движение тьмы по клеткам замедлилось. Андрей хмыкнул, удивившись, и попытался усилить нажим. Но было уже поздно. Каждое микродвижение, каждую темную мысль и всю ярость поглощения уже начали отражать и мое тело, и мой разум.
— Что ты… Что ты делаешь?
Но я не слушал, я попытался услышать голос старого друга, который вел меня с момента появления суперсил. Моего внутреннего Джарвиса, мое подсознание или внутреннее «Я». Неважно, как назвать. Важно, что голос вернулся. Слабый, но теперь он опять был со мной.
— Прекрати! — обеспокоенно приказал Андрей и попытался отпрянуть.
Но теперь я не отпускал его. Вцепился в глотку как питбуль, а второй рукой для удобства ухватился за лацкан пиджака. Теперь он начал отбиваться. Яростно, изворотливо, пытаясь сбросить меня и в то же время, пытаясь поглотить.
Включен боевой режим.
Применена способность «Собачья шкура».
Применена способность «Ты не пройдешь!».
Теперь я почти не чувствовал его жалких попыток освободиться. Силы возвращались ко мне, а Андрей слабел.
Применена способность «Поцелуй Плюща».
После нее стало легче думаться. Видимо, был в его прикосновениях какой-то яд, который теперь почти весь оказался нейтрализован.
— Хватит! Я сдамся!
Но я не поверил. Да и как было верить?
Кожа Андрея начала дряхлеть, сам он — становиться тоньше и истощенней, как столетний старик.
И вдруг он рассмеялся. Безрадостно, ехидно и мерзко.
— Знал, что ты такой же, как я, всегда знал… — произнес, прекращая отбиваться, и постепенно теряя точку опоры. — Мы… одинаковые…
Не успев ни принять, ни отвергнуть эту мысль, ожидая, что в любую секунду Андрей упадет замертво,
