Саша Камских - Институт экстремальных проблем
Большинство спасателей надело форму впервые, и почти все чувствовали себя в ней некомфортно. Илья то и дело одергивал рукава, которые казались ему короткими, Денис, форма которого провисела нетронутой несколько лет, еле дышал в ставшем для него узком кителе, Володя Устинов со Славой Шевченко насмешливо поглядывали друг на друга, еле сдерживая смех, Сергей Томский словно бы стеснялся погон с одной маленькой звездочкой, а Медведев просто-напросто не знал, куда ему деваться, замечая направленные на него взгляды. Он всегда стремился избегать официальных мероприятий, и, кроме Середкина, никто из ребят не видел своего командира в форме. Вадим выглядел старше, чем обычно, лицо и взгляд были неподвижны, будто военный мундир стеснял не только тело, но и мысли, и эмоции, но темно-голубой цвет в сочетании с белизной рубашки удивительно оттенял ярко-синие глаза. Может быть, Медведев почувствовал бы себя свободнее, если бы заметил удивленный взгляд, брошенный на него Светланой.
Девушка будто впервые увидела командира первой группы. Он был собран, подтянут, движения были несколько скованы, но точны, а в его глазах Светлане почудилась печаль. Вадим был настолько не похож на того, каким она помнила его с детства и кого почти безуспешно пыталась узнать в последние месяцы, что все обиды, накопившиеся за это время, вдруг куда-то исчезли. Ей показалось, что Медведева окружает аура бесконечной усталости и одиночества, сомнений и неуверенности, которые он всеми силами старался скрыть, в первую очередь – от самого себя.
Но их глаза так и не встретились в этот момент: Светлане пришлось переводить речь представителя японских бизнесменов, а Вадима отвлек какой-то ерундой его сосед – Марат Кузьминых. Потом все смешалось в сутолоке, возникшей в огромном холле перед конференц залом, и Медведев снова увидел девушку, когда глава японской делегации и его помощник преподносили подарки руководству института. Затем Ясуда-сан вручил большой и, видимо, достаточно тяжелый пакет Светлане, что-то сказав при этом. Пакет тут же забрал из рук девушки Меньшиков, а она в это время, смущенно улыбаясь и кланяясь, благодарила японца, передавшего ей еще один сверток, на этот раз раз небольшой и легкий.
Подарки Вадим увидел уже на следующий день. Сначала в бухгалерии, куда он принес годовой отчет, Медведев натолкнулся на Светлану, наряженную в кимоно. По восторженным возгласам и вздохам он понял, что это подарок пожилого японца, но толком разглядеть ничего не успел, потому что Анна Соломоновна забрала у него бумаги и выставила из комнаты. А через час в кабинете Черепанова Вадим увидел лежавшие в ряд на длинном столе репродукции знаменитых гравюр японского художника Кацусики Хокусая, на которых была запечатлена священная для японцев гора Фудзи. Николай Кронидович специально позвал Медведева взглянуть на них и посоветоваться о том, где их лучше повесить.
— Три гравюры мы повесим в комнате психологической разгрузки, — сразу предупредил Вадима начальник, — этот подарок сделан персонально Светлане, но она отказалась владеть таким сокровищем единолично.
Вадим настолько увлекся изучением прославленных гравюр, что в ответ лишь промычал нечто абсолютно нечленораздельное.
— Они украсят любой интерьер, — за спиной Медведева вдруг раздался голос девушки. — Я, если вы не возражаете, — она улыбнулась Черепанову, — возьму себе «Большую волну в Канагаве», «Восхождение на гору» и «Снежное утро на реке Коисикава». А вам, Николай Кронидович, мне кажется, нужно повесить в кабинете вот эту гравюру, — Светлана взяла со стола лист с изображением журавлей.
— Светлана, — восхитился Черепанов, — вы читаете мои самые сокровенные мысли!
Света, держа гравюру, что-то произнесла по-японски, а затем перевела: «Местность Умэдзава в Сосю».
— Остаются три гравюры: «Озеро Сувако в Синсю», «Остров Эносима» и «Кривая сосна в Аояма», — задумчиво проговорила Светлана, — пусть директор сам выберет, что ему больше понравится.
Черепанов согласно кивнул головой и попросил Медведева помочь Светлане отнести выбранные ею картины в корпус оперативно-спасательного подразделения, а потом вернуться для консультации к нему.
— Отнеси пока в отдел кадров, пожалуйста, — Света приостановила Вадима, рванувшего по коридору в сторону комнаты психологической разгрузки и объяснила: — Я попросила перекрасить стены, и Санька с Антоном еще не закончили работу.
В помещении отдела кадров царил беспорядок, обычный для ремонта или переезда; везде были нагромождения из картонных коробок с документами, новой оргтехникой, но большой письменный стол Порошина был совершенно свободен. На него Медведев положил принесенные листы и собрался было уйти, однако знаменитая «Большая волна в Канагаве» приковала его внимание. На гравюре были изображены огромный вал, нависший над лодкой, и гора Фудзи на заднем плане. Вздыбленная непогодой синяя толща воды, увенчанная шапкой белой пены, — именно она притягивала взор. Хищно растопыренные крючковатые пальцы рассерженных морских духов тянулись к людям, боровшимся с бурей. Вадим, не отрываясь, смотрел на рисунок и сравнивал его с картинами Айвазовского. На тех тоже бушевала стихия, но там ее мощь была передана с европейской избыточностью красок, а здесь то же напряжение борьбы художник передал с чисто восточной сдержанностью и лаконизмом.
Медведев остановился всего в шаге от Светланы. Он чувствовал запах ее духов, голова кружилась, а в ушах грохотал прибой, словно Вадим стоял у подножья Фудзи. Он уже поднял руку, не имея сил сопротивляться вспыхнувшему желанию прикоснуться к светлым волосам, но остановился, услышав тихий голос девушки.
— Что сложнее: бороться с собой или со стихией, преодолеть себя или ее?
«С собой! Я боролся и проиграл, можешь делать со мной, что хочешь; я – воск, пластилин в твоих руках!» – чуть не вырвалось у Медведева, но скрип двери заставил его очнуться.
Вадим увидел рядом с собой Илью и Генку.
— У тебя всегда наготове подходящая банальность! Хочешь таким способом сойти за умную? Честно скажу – тебе это плохо удается! — выпалил Медведев и язвительно посоветовал: — Перекрасься для начала, тогда, может, что и получится!
— Спасибо, я подумаю, какой цвет мне больше подойдет! — с подчеркнуто вежливой улыбкой отчеканила Светлана и даже поклонилась, как кланялась, благодаря японцев за подарки. — Такая великолепная идея мне в голову не приходила! Спасибо! Доброму совету мудрого человека я всегда рада!
Медведев, задыхаясь, выскочил в коридор, Середкин за ним.
— Опять поцапались? — насмешливо спросил Генка.
Вадим прорычал в ответ что-то, что можно было истолковать как угодно, а сам в этот миг жалел, что ребята не вовремя оказались в отделе кадров.
— На новогодние праздники график дежурств уже есть? — поинтересовался Середкин.
— Давно, — буркнул Вадим. — Если хочешь встречать праздник дома, то пиши заявление на отпуск – мы, как всегда, дежурим.
— Ура! — с тихим восторгом отозвался Середкин. — Я согласен дежурить все каникулы без единого выходного; если нужно будет обеспечить дежурство на складе или в гараже, то я готов хоть ночью, хоть днем. Отгулы мне за это не нужны!
Медведев вопросительно посмотрел на друга.
— Людкины родители решили приехать на праздники, — объяснил Генка. — Моя задача в данной ситуации – как можно меньше находится дома. Я и от командировки не откажусь, только чтобы подальше и подольше!
— Приходи ко мне, — усмехнулся Вадим, — переждешь нашествие. Но потом Людмила сожрет тебя с потрохами.
— Это будет потом, — отмахнулся Середкин. — Буду решать проблемы в порядке их возникновения.
— Цитатка из Светкиных поучений? — подозрительно и вместе с тем довольно ехидно спросил Медведев.
— Не-е, это из Усовских занудств, — хмыкнул Генка.
— Одно другого стоит, — покачал головой Вадим.
Медведев ждал, что Генка, узнав про график дежурств, уйдет, а сам он вернется в отдел кадров и наконец-то соберется с духом и признается Светлане в том, что уже давно творится с ним. Середкин, окрыленный новостью, наоборот, как прилип к командиру и, видя его мрачный вид, старался развеселить друга порцией свежих анекдотов. Вадим же через пару минут помрачнел еще сильнее, потому что заметил Меньшикова с Усовым, которые в заляпанных краской комбинезонах прошли к Светлане, вслед за ними несомненно туда же направлялся Денис, а еще через минуту Медведев увидел необычно оживленного Сергея Томского, заинтересованно обсуждавшего что-то с Кириллом Задонцевым. Оба спасателя тоже скрылись за дверью отдела кадров.
«Мне там места уже не осталось», — невесело подумал Вадим и явственно представил, как смолкнут смех и шутки, станут натянутыми улыбки, стоит ему сейчас перешагнуть порог. Ребята молча потянутся к выходу, а Светлана глянет на него так же удивленно, как в тот раз, когда Черепанов почти под дулом пистолета привел его на занятия, приподнимет правую бровь и скажет что-нибудь вежливо-ледяное, от чего заноют зубы и сердце, но они останутся наедине и тогда…
