Пыль дорог - Баштовая Ксения Николаевна
Охнув, девушка хлопнула себя по лбу: ну вот чем у нее вообще голова забита? Замечталась, задумалась, сказки какие-то вспомнила — а Инге ведь говорила, что пойдет за продуктами и травами.
Теперь ей стоило решить, то ли плюнуть на все и отправиться домой, то ли дождаться, когда улицы города вновь оживут и можно будет осторожно, не привлекая внимания работников Бубновой гильдии, почистить чьи-нибудь карманы. Только осторожно, чтобы не как вчера. А то ведь ни один офицер не поверит, что все в порядке, если вдруг опять увидит Эсме в обнимку с каким-нибудь новым квартероном.
После недолгих размышлений девушка решила, что несколько минут побродит по городу — вдруг увидит что-нибудь, что плохо лежит,— а потом отправится домой.
Впрочем, как любил говаривать Тэй Сааш, лодка фантазий и мечтаний разбилась о камни реальности. Задумкам Эсме сбыться было не суждено: девушка прошла всего несколько футов, как вдруг заметила, что в придорожной пыли что-то блеснуло. Она нагнулась, пытаясь рассмотреть находку, и выпрямилась, потрясенно разглядывая сверкающее на ладони кольцо — то самое, что купил вчера квартерон.
Воровка несколько минут пыталась сообразить, как это могло произойти, если в этот переулок она вчера явно не заходила. Мысль о том, что раненый мог, например, выбросить покупку, казалась почти кощунственной. Как можно выкинуть это произведение искусства?
А иначе как произведением искусства, это кольцо и не назвать.
По тонкому ободку красного золота змеилось тонкая, едва заметная гравировка — понять, что там написано, было невозможно,— изящные полосы драгоценного металла бережно придерживали ленточку из нескольких изумрудов, окруженную россыпью мелких бриллиантов.
Подумав, девушка положила находку в карман: потом разберется.
Упасть в обморок Рихару так и не дали. Прежде всего потому, что Джейт обиделся:
— Нет, ну где в мире справедливость? Я тут спрашиваю о его карьерном росте, ночей не сплю, дней недосыпаю, а он еще и обижается. Я же не спрашиваю, когда ты себе татушку на плече нарисовал, да еще и в виде тигра, не спрашиваю, как папочка к этому отнесся. У него, кажется, только сережка была. Не помню только, в правильном — левом — ухе или не очень. Или здесь нет такого разделения?
Судя по тому, как квартерон поджал губы, разделение на «правильные и не совсем уши» все-таки было.
Яли хихикнула, а Инге с Лерке удивленно переглянулись: из речи рогатого они уловили лишь то, что Джейту не понравилась татуировка.
Хотя, вполне возможно, черт просто завидовал.
С прибытием Эсме все вернулось в прежнюю колею. В отличие от младшей сестренки воровка не стала выяснять, кто, почему и что забыл, принявшись споро накрывать на стол: накормить следовало не только семью, но и нежданных гостей. Инге занялась привычными заботами: проверить, как заживает, точнее, уже зажила рана квартерона, привычно выслушать мрачный вопрос: «Когда можно будет встать с опротивевшей кровати?», привычно пожать плечами и обронить: «Сказали, через пару дней» и привычно улыбнуться в ответ на мрачное: «Ненавижу». Утренний диалог повторялся практически полностью.
Лерке украдкой наблюдала за хлопочущей сестрой и втайне жалела, что сама раньше не слушала объяснения матери насчет целительства. Сейчас Инге вот помогла бы.
А Эсме за домашней работой совершенно забыла о странной находке. Да, впрочем, и думать о ней не стоило: в самом деле, какая разница, когда квартерон умудрился потерять кольцо? Ну может, за угол завернул или в сторону дернулся. А вернуть можно будет потом, когда он поправится.
Обед — это, разумеется, хорошо, но Джейт себе места не находил. Он крутился на месте, озирался по сторонам, что-то искал. Наконец Яли не выдержала:
— Ты спокойно сидеть можешь? Или шило мешает?
— Ага,— радостно кивнул рыжий.— Колется, зараза.— Подскочив на месте, он принялся судорожно обхлопывать карманы: — Здесь нет, здесь нет, здесь тоже нет. Да куда же оно закатилось? Ага! — Черт с радостным воплем извлек из воздуха крошечное, не больше пары дюймов в длину, шильце и торжествующе сунул его под нос сестре: — Видишь? Такое маленькое, а мешает.
Яли хихикнула и отвернулась.
Впрочем, разговор не завязался: в дверь застучали. Судя по всему, господа стучавшие решили выбить если не дверь, то, по крайней мере, хотя бы пару досок. Охнув, Инге вскочила из-за стола, чудом не перевернув на себя плошку с супом — было решено, что это наилучшая пиша для раненого. Лерке, выбившая для себя привилегию этого самого раненого кормить и сейчас как раз поднесшая к его рту ложечку с остуженным бульоном, укоризненно покосилась на сестру, но промолчала.
После утреннего разговора с Амиром Инге ожидала увидеть на пороге кого угодно, даже герцога — чересчур уж много совпадений было в последнее время. Каково же было ее удивление, когда, распахнув дверь, она узрела перед собой ни много ни мало, как (судя по пышной одежде и толстой золотой цепи на шее) одного из ратманов. Инге тихо ойнула и пораженно уставилась на знатного посетителя. В голове проносились мысли одна ужаснее другой: неужели Эсме его обокрала, он проследил за нею и пришел? Хотя нет, тогда бы он вряд ли прибыл один. Но тогда зачем?
— Ты — лекарка? — спросил мужчина, глядя в упор на девушку напряженным взглядом.
— Н-ну я,— кивнула Инге. От сердца отлегло. Раз спрашивают о лечении, значит, Эсме здесь ни при чем.
— У меня жена рожает, пошли скорее — поможешь.
Девушка так и замерла с открытым ртом. Ситуация складывалась совершенно фантастичная: один из ратманов, сам, приходит к лекарке, прося о помощи. И дело даже не в том, что пришли именно к Инге — в конце концов, хороших травников в городе раз-два и обчелся. Невероятность ситуации именно в том, что он пришел сам, а не прислал слугу. И, честно говоря, от неправдоподобности всего происходящего у Инге просто голова пошла кругом.
— Да пошли же! — не выдержал мужчина, хватая замершую врачевательницу за руку.
— Подождите минуту, — вырвалась она.— Надо ведь травы взять, лекарства. И вообще,— тихо добавила она, не отрывая перепуганного взгляда от замершего в дверях ратмана,— я никогда этим не занималась, хотя мама рассказывала, как принимать роды.
— Мэтр Крип уехал из города, мэтр Пата болен — больше некого звать,— обронил пришедший. Его взгляд перескакивал с одного предмета на другой, глаза не останавливались ни на миг, но вместе с тем он словно не замечал ничего вокруг. Какая разница, кто где лежит и почему у кого-то там какие-то рога — сейчас есть дела поважнее.
Бледная как смерть Инге судорожно закивала, поспешно швыряя в лукошко с травами какие-то пузырьки и связки трав. Сейчас в ее голове билась всего одна мысль: как она это будет делать?
— Давай с тобой пойду, помогу? — тихо предложила Яли, подойдя к перепуганной лекарке.
Голос Инге вздрогнул от счастья:
— А ты умеешь? Яли пожала плечами:
— Честно говоря, нет. Но может, хоть чем-то смогу помочь.
Инге на миг задумалась и кивнула:
— Пошли.
Уже выходя из дома, Яли оглянулась и, глядя прямо в глаза брату, отчеканила:
— Веди себя прилично, понял? Вместо ответа черт показал ей язык.
Воспоминания, воспоминания... Лорд Горий злобно пнул ногой пробежавшую мимо кошку и выругался сквозь зубы.
Найти подходящую гильдию удалось лишь на следующий день. Лорд Горий решил, что лучше всего договориться обо всем самому: слуги могут только испортить дело. Кроме того, кто знает, сколько затребуют местные пики, вдруг обычной платы им будет недостаточно. Неизвестно, чего ожидать от этих обнаглевших провинциалов.
Все, что находится за пределами островов, провинция — эту аксиому лорд Горий выучил еще в детстве. А потому каково же было его удивление, когда выяснилось, что Алрондская гильдия убийц в принципе мало чем отличается от подобных теневых заведений на архипелаге. Занимала она небольшой двухэтажный дом, украшенный над входом расписанным всеми цветами радуги щитом. Двуязычная надпись рунами и резами сообщала, что это помещение занимает «Школа фехтования мэтра Дорана». Нынешний владелец школы — смуглый черноволосый квартерон — на расспросы, имеет ли название школы отношение к умершему прошлой зимой библиотекарю Дорану, обычно отвечал уклончиво.
