Бек Макмастер - Поцелуй стали
— Подай! — приказала Онория, указывая на грязную фланелевую ткань возле тазика с водой. И, схватив руку Чарли, вытерла кровь поданной Леной тряпицей. — Вот, почти все.
— Онор, он… — Лена запнулась.
Чарли голодными глазами смотрел на кровь на плече сестры.
Внутренне дрожа как осиновый лист, Онория нашла в себе силы приказать холодно и сдержанно:
— Лена. Скорее приведи доктора Мэдисона. Передай, что Чарли стало хуже.
— Я не могу оставить тебя с ним…
— Бегом, и отправь мальчишку к мистеру Мейси, передай, что Чарли снова заболел, и я сегодня не выйду на работу. — Это сообщение обойдется в еще один шиллинг. И долг врачу станет еще больше. Но ничего не поделаешь.
Лена развернулась и помчалась прочь в вихре развевающихся юбок.
— Чарли. Чарли, посмотри на меня, — тихонько умоляла брата Онория.
Он медленно поднял глаза.
— Прекрати! — Ее решительный, ровный тон всегда срабатывал.
Ноздри больного расширились.
— Не могу… — Чарли вдруг спрятал лицо в ладонях. — Ты можешь отодвинуться? Просто отойди немного, так, чтобы я не чувствовал запаха.
С каждым шагом прочь от брата Онория чувствовала, как тяжелеет бремя на ее плечах.
— Так лучше? — спросила она, глядя на него из противоположного угла комнаты.
Лицо Чарли побелело как свежий снег. Он казался таким маленьким в постели — окровавленная фигурка, утопающая в покрывалах. Видеть брата в подобном состоянии было самым страшным из всего, что Онории приходилось делать раньше.
Чарли кивнул и снова зашелся в приступе кашля.
Онория ничего не могла поделать, когда на простыни дождем хлынула кровь. Глаза защипало от слез. Это несправедливо. Почему судьба никак не оставит их в покое?
* * *— Хм, — хмыкнул доктор Мэдисон, опустив веко больного.
Онория наклонилась над кроватью.
— Ну что? С ним все будет в порядке?
Мэдисон отошел от постели и стал нервно ломать пальцы.
— Мисс Прайор, могу я попросить у вас чашку чаю? — И пристально посмотрел на Онорию.
Та вымученно улыбнулась, чувствуя, как сердце уходит в пятки.
— Разумеется, доктор. Не пройти ли нам на кухню?
Склонившись к Чарли, сестра натянула на него покрывала и поцеловала в холодный лоб.
— Отдохни, а я принесу тебе чего-нибудь поесть.
— Я не голоден, — пролепетал больной дрожащим голосом.
— Принесу тебе того вкусного рагу, что Лена приготовила позавчера, — продолжала Онория, словно не слыша его ответа. — Размочу в нем хлеб, чтобы тебе легче было проглотить.
Только вот проблема заключалась не в том, чтобы проглотить пищу, а в том, чтобы удержать ее в желудке.
Старшая Тодд закрыла дверь и подошла к чайнику, стоявшему на маленькой плите. Лена отправилась на работу. Какой смысл обеим сестрам стоять над душой у Чарли, да и деньги зарабатывать кому-то надо.
— Знаете, когда мама умерла, я пообещала присматривать за ними. Чарли был такой милый, такой маленький, — тихо заговорила Онория, сосредоточенно разжигая огонь.
Затем уронила руки и вместо плиты увидела розовое личико брата с копной шелковистых светлых волос на голове.
— Сколько он уже в таком состоянии?
— Вы про кашель? Три недели и пять дней. Крови раньше не было…
— Я не про кашель, мисс Прайор.
Хоть и произнесенные сочувствующе, слова выбили почву у нее из-под ног.
— Пять месяцев с появления первых симптомов.
Вот она и призналась.
— Вы знали, чем он болен? — удивленно вскинул брови доктор.
Онория покачала головой… а потом кивнула:
— Я знаю, какие симптомы у вируса жажды, доктор Мэдисон… Но это невозможно, Чарли не должен был за…
И тут она запнулась, боясь сболтнуть больше, чем надо.
— Не должен был что? — переспросил доктор.
— Я просто поверить не могу, что это случилось.
Онория вымученно улыбнулась и налила ему чашку чая.
Доктор отпил немного и посмотрел на бедняжку с отеческим беспокойством.
— Держитесь начеку. Я заметил в комнате лежанку. Не думаю, что вам или вашей сестре стоит оставаться с ним наедине при таких обстоятельствах.
— Он в жизни нас не обидит.
Но то, как Чарли смотрел на нее, на кровь…
— Он может потерять контроль над собой. Чудовище внутри него… — начал доктор.
— Он не чудовище.
Но разве не в этом суть голубокровного? Разве не так всегда считала сама Онория?
— Конечно, нет. Я лишь хотел сказать, что Чарли может не справиться с собой.
Онория опустилась в кресло. Она, как никто, знала, во что обращает вирус жажды человека. Записывала рассуждения отца, помогала ему с не слишком опасными пациентами в Институте. У нее даже шрам на плече остался. Девочка по имени Дейзи — милая, вежливая малышка, пока Викерс не заразил ее вирусом — попыталась перегрызть горло Онории в тот день, когда та потеряла бдительность.
Если Чарли не справится с собой и нападет на Лену, Онория никогда себе этого не простит. Болезнь прогрессирует. Если срочно не найти способа остановить ее, будет слишком поздно.
— Я перенесу лежанку. И стану запирать дверь на ночь.
Доктор сжал ее плечо.
— Извините, но я должен сообщить о вашем брате властям.
— Нет! — Онория вскочила на ноги. — Нет, умоляю! Если Чарли не сможет себя контролировать, они заберут его и убьют, а если сможет — запрут и превратят в одного из своих рабов.
Она видела в Эшелоне безмозглых верзил, которых держали на цепи и выгуливали на поводке, словно модный аксессуар. И эти хотя бы выжили.
Глаза защипало от слез.
— Умоляю, — прошептала Онория.
— У вас есть месяц. Большего я для вас сделать не могу. Лучше вам держаться от брата как можно дальше. Возможно, сырое мясо немного утолит его голод. Если Чарли станет неуправляемым, свяжите его. — Доктор задержался на пороге. — За сегодня платить не надо.
Онория утерла слезы.
— Это необязательно…
— Я больше не приду, мисс Прайор. И да смилостивится над вами Господь!
Нахлобучив котелок, доктор спустился по лестнице и исчез в переулке.
Глава 3
В окне горел свет. Блейд крался в тумане, что стелился по земле и клубился вокруг бедер. Не видно было ни зги, но хозяин трущоб знал булыжники под ногами как свои пять пальцев. Пятьдесят лет прошло с тех пор, как он дотащился до Чепеля, истекающий кровью от дюжины ножевых ран. И тогда же Блейд решил, что здесь будет его дом и что никому, даже Викерсу, его не отнять.
Война Блейда с Эшелоном была недолгой, но кровавой. Множество металлогвардейцев охотились за грязнокровным беглецом, однако территория Уайтчепела как нельзя лучше подходила для партизанской войны, в которой он был мастером. Пусть Викерс и вытащил его из канавы, но Блейд не забыл своего прошлого. В итоге он зарезал больше двадцати элитных солдат Ледяной гвардии, а вместе с ними уничтожил по крайней мере полсотни управляемых металлогвардейцев. Эшелон предпочел отозвать войска, уступив Блейду трущобы.
Проведя рукой по холодным железным перилам, он поднялся по ступенькам к обшарпанной зеленой будто горох двери. Леди не пришла. Мисс Онория Тодд не сдержала слово. Возможно, кто-то подобрее стал бы выяснять причину, но Блейд перво-наперво задумался о том, какую выгоду можно извлечь из ее проступка.
Хозяин Чепеля резко постучал в дверь. В трех кварталах от квартиры Онории залаяла собака. Блейд улыбнулся. Он чувствовал запах Уилла, следующего за ним по крышам, хотя категорически запретил помощнику сопровождать его. Рип и Уилл — парочка чертовых нянек. Парень хорош, его едва видно. Но иногда Уилл забывал, что органы чувств у хозяина развиты не хуже, чем у него самого.
Изнутри послышались шаги, а затем едва слышное бормотание, когда кто-то на что-то наткнулся. Как только щелкнули три замка, Блейд оперся ладонью на дверной косяк.
Створка со скрипом приоткрылась на пару сантиметров, и из проема на него уставились ясные черные изумленные глаза.
Блейд демонстративно посмотрел на наручные часы:
— Я ж вроде назначил на десять.
Онория закрыла рот рукой. Под ее глазами красовались темные круги, а шаль на плечах едва прикрывала ключицы. Бедняжка приоткрыла дверь чуть шире и выскользнула за порог, плотно закрыв за собой створку.
— Прошу прощения, я совсем забыла.
Блейд и не подумал отступить, так что Онории пришлось задрать голову и прижаться к двери, так что между ней и незваным гостем осталась лишь пара сантиметров. Она кашлянула и поплотнее запахнула шаль, невольно привлекая внимание к своим тонким рукам.
— Забыли? — переспросил Блейд мягче, чем собирался.
— Брат заболел, пришлось вызвать доктора, поэтому наша договоренность совершенно вылетела у меня из головы.
Блейд не мог отвести взгляда ни от запястий, ни от изящных скул, ни от запавших щек. Онория недоедала. Он повидал в жизни немало и считал, что ничего уже не может его тронуть, но невольно отступил, не желая давить на «учительницу».
