Последний секрет - Вербер Бернард
Появляется третий санитар. Он пинает машину, надеясь таким образом восстановить отошедший где-то контакт. Без результата.
– Дождь прошел. Давайте оставим его во дворе, а завтра поднимем прямо в мастерскую.
Громоздкая машина остается посреди двора, возвышаясь над душевнобольными, которые занимаются своими делами, не обращая ни малейшего внимания на новое приобретение больницы.
128
Пристальный глаз осмотрел доктора с ног до головы.
«У меня есть еще идеи, как улучшить больницу, я бы хотел поговорить с тобой об этом, Самми».
– Извини, у меня свидание.
Он вышел и сел в машину. Благодаря камерам наблюдения, спрятанным в садовых гномиках, Жан-Луи Мартен мог рассмотреть свидание.
Наташа Андерсен. Феншэ поцеловал свою королеву.
Как это красиво – влюбленная пара, – подумал Жан-Луи Мартен.
129
Один на другом, в неудобных позах, Исидор и Лукреция скрючились внутри компьютера.
– Я так больше не могу. Ничего не слышу снаружи. Может, вылезти?
Исидор исхитряется посмотреть на светящиеся часы своей коллеги.
– Надо подождать до десяти часов. Умберто сказал, что в это время двор пустеет, так как больные возвращаются в палаты. Нам будет легче передвигаться по территории.
– Мне больно.
– Вы не могли бы убрать ногу, она упирается мне в бедро, – замечает Исидор.
– А ваш локоть прямо в моем животе с самого начала поездки, и я дышу верхней частью легких, – парирует Лукреция.
Она пытается пошевелиться.
– Положите эту руку сюда, а я положу локоть тут.
Они двигаются внутри куба.
– Это не намного лучше.
– Давайте попробуем что-нибудь другое.
Снова гимнастика.
– Сколько нам еще здесь торчать?
– Всего лишь какие-то четверть часа.
Лукреция ворчит.
– Возможно, стоило бы добавить в список мотиваций: потребность расширять свое жизненное пространство.
– Это входит в потребности выживания. Уберите ногу, чтобы попробовать.
– А, опять вы со своими идеями.
– Это была не моя идея, а ваша.
– Какая непорядочность!
– Если нашего врага зовут Никто, с ним надо бороться на его территории. Раз уж он предлагает нам поиграть в историю Гомера, пойдем в этом направлении.
– Я не думала, что вы захотите применить хитрость Одиссея с его троянским конем.
Снова вздохи.
– Больше десяти минут.
– Как будто в метро в час пик. К тому же воздуха не хватает. А еще у меня зубы болят.
– Девять минут. Сожалею. Дантиста рядом нет.
– Я хочу выйти. По-моему, у меня начинается клаустрофобия.
Она задыхается.
– Эдгар Аллан По написал повесть «Шахматист из Малзеля». В ней рассказывается о «приключениях» одного автомата, который победил всех шахматистов в Европе. В основе лежит правдивая история. В конце концов обнаруживается, что на самом деле в автомате прятался карлик, который видел доску в зеркала и управлял ходами. Таким образом, он сидел в ящике еще побольше нашего. Подумайте о нем.
Исидор и Лукреция вновь оказываются лицом к лицу, в нескольких сантиметрах друг от друга.
– Скажите, Исидор, надеюсь, вы не воспользуетесь положением и не станете приставать ко мне?
Он смотрит на свои часы.
– Пора, – сообщает он и отвинчивает изнутри гайки, на которых держится корпус компьютера.
Журналисты выпрямляются и с удовольствием потягиваются. Они видят, что двор больницы пуст.
– Куда пойдем? – спрашивает Лукреция.
– У Феншэ обязательно была тайная лаборатория. Должно быть, она располагалась в новых зданиях, снаружи крепости.
Лукреция предлагает пройти по проходу, обозначенному на ее карте: подземный туннель за стеной форта, дорога Батареи Мстителя.
Вокруг них пляшут огоньки светлячков. В сосновых кронах шуршит ветер. Совка издает протяжное улюлюканье. Растения источают запах для привлечения насекомых. Пахнет миртом, сассапарилью и жимолостью.
Исидор и Лукреция минуют участок, где растут зеленые дубы и эвкалипты.
Здешняя природа осталась нетронутой.
Журналисты молчат. Рядом проскальзывает змея, но они не слышат ее.
Зато Лукреция подскакивает, когда взлетает галка.
130
«ИЗБЕЖАТЬ БОЛИ И ПОЛУЧИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ – ДВА СТИМУЛА ЛЮБОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, – мыслепишет Жан-Луи Мартен. – Исследователи провели испытание. Была установлена аквариумная система, в которой рыбы, если они выплывали на поверхность воды, получали слабый электрический разряд. Так вот, все они неподвижно держались у поверхности, вкусив „угощение“ всего один раз. Даже детеныши крокодила буквально перерывали свою клетку, чтобы найти место, откуда бьет слабый ток. Морские свинки и шимпанзе, включив электрическую лампочку, часами смотрят на нее. Простой чувственный стимулятор – уже радость. Животные обучаются еще быстрее, если загорается цветной свет».
Немного отдохнув, он продолжает:
«Любая деятельность – уже источник удовольствия. Когда крыса исследует простой лабиринт, затем другой, посложнее, и получает задание выбрать между ними, но в обоих случаях без вознаграждения, она выберет второй лабиринт: пройтись по нему – вот ее вознаграждение. Чем дольше путь, тем увереннее она и тем большее удовольствия получает».
131
Свет, подобно маяку, направляет их шаги. Вскоре они оказываются перед розовым зданием.
– Феншэ мог устроить лабораторию в таком здании, как это.
Окруженная мерцающими фонариками дверь притягивает их. Они входят.
Несмотря на поздний час, внутри много людей. Место напоминает киностудию. На съемочной площадке с античными декорациями девушки в коротких туниках суетятся вокруг высокой блондинки, загримированной под Клеопатру.
Похоже, это сцена оргии. Молодые женщины ласкают друг друга, целуются, давят у себя на груди кисти винограда, купаются в бассейне, заполненном молоком.
– Снова эпикурейцы? – спрашивает заинтересованный Исидор.
Лукреция презрительно морщится.
– Видимо, это отдушина для нимфоманок. Еще одна форма умопомешательства, направленная в индустриальное русло.
Лукреция указывает на этажерку, заставленную фильмами, на которых, однако, одна и та же надпись: «Крейзи секс».
– Параноики делают системы безопасности «Крейзи секьюрити», нимфоманки снимают фильмы «Крейзи секс». Каждому виду умопомешательства – свое «индивидуальное ремесло»!
Девушки возбуждены. Блондинки, брюнетки, рыжие, африканки, азиатки, латиноамериканки, худые, полные – их, должно быть, не меньше сотни.
Лукреция и Исидор, раскрыв рты, наблюдают за вакханалией, которую снимает одна из девушек, в то время как ее ласкает ассистентка.
– Как там говорил Феншэ: «Любой недостаток может превратиться в преимущество»? Очевидно, эти дамы сумели направить свою болезнь в русло кинематографии, – иронизирует Лукреция.
Ее коллега не отвечает.
– Эй, Исидор, не позволяйте пению сирен очаровать вас!
132
Жан-Луи Мартен объяснил Феншэ, что изучение прямого удовольствия (прикосновение, ласка, даже от слияния тел) усложнилось ввиду социальных запретов, и это привело к исследованию других векторов.
«Например, ни для кого не секрет, что растения могут воздействовать на центр удовольствия. Даже животные принимают наркотики. Кошки жуют свою, кошачью, траву. Газели охотно поедают некоторые ядовитые ягоды, которые их опьяняют».
Больной LIS показал изображения на камнях и пергаменте: шаманы, в руках которых чаши, полные растений, а в центре лба небольшая звездочка.
«Именно тут, согласно древним верованиям, располагается наш третий глаз, местонахождение сознания. Мы не первые этим интересуемся».
Жан-Луи Мартен один за другим выводит файлы.
«Эти растения воздействуют на мозговую железу. Что ты знаешь о мозговой железе, Самми?»
Уставившись на экран, врач ответил не сразу.
– Она еще называется шишковидной железой. Это одна из самых маленьких желез человека: 0,16 грамма, красного цвета, продолговатой формы, как сосновая шишка, отсюда и ее название. В XVII веке Декарт поместил там душу… Надо же, а это любопытно, я не сопоставил.
