Стратегия. Экспансия - Денисов Вадим Владимирович
В таверне кухня-а-а… — пальчики оближешь! А как играет по вечерам Вук на своей скрипочке — ну как тут не зайти. Правда, у меня еще семь талонов осталось, надо бы их проесть, от греха. Питание в столовой до сих пор бесплатное, для всех желающих. Приходи в конце месяца, заполняй бланк, получай талоны в запрошенном количестве. Передать талон другому человеку нельзя, чтобы не превращать их в ценную бумагу. Не реализовал — выговор на первый раз. Опять? Штрафные санкции: думай, когда считаешь дни и порции. В итоге народу там много никогда не бывает, персонал частью перевели на другие работы, частью в филиал столовой, в Медовое. Именно так на общем собрании жителей была переименована бывшая Ментовка. Правда, тут же нашлись острословы, присвоившие поселку имя «Ментовое»… Сила репутации, память народная.
В «Гаване» я устроился не на веранде, как любит поступать большинство посетителей, а внутри: очень уж мне нравится экзотический интерьер. А главное, внутреннее пространство зала «Гаваны» помогает отвлечься — уж больно тут все… не из этого мира, что ли. Нельзя же всегда на средневековье смотреть, память помнит и иное, сенсоры хотят урбанистики, деталей и красок из другой эпохи. Заказал сразу два «американо» и четыре небольших заварных пирожных. Потом подумал и заказал еще четыре: не пойду в таверну! А тут и Иштван сидит по соседству, на ловца и зверь. Посидели, потрещали кое о чем.
На улице уже совсем темно, поеду в замок.
Сел я в пикап — и тут же начал тихо материться. Я, как подъехал, встал сразу за «кубелем»: кто-то из немцев к Сотникову прикатил. А теперь меня сзади подперла слишком близко прижавшаяся белая «шоха»! Осторожно отчалил, чтобы не повредить машины, развернулся на круге за Посадом и поехал в замок. Что, у нас тут скоро пробки появятся? Ну и дела.
Сегодня договорились собраться у Вотякова — до этого два раза не получилось, все в разъездах, все в делах. На нашей базе было по-холостяцки пусто: мужики разбежались по бабам, Кастет вообще на Кордоне, делать мне тут нечего. По ступенькам поднимались вместе с профессором, тот тащит какую-то особую наливочку. Чувствую, будет весело.
А в башне туса уже закручивается!
Мужики дружно хлопнули по стаканчику красного белоцерковного — и теперь слушают рассказы Гонты: они сейчас с Бероевым посменно живут в Берлине, обустраивают военную среду, Зусулке хорду гнут. И Дугин здесь, и Грубер. Сначала мы как-то насчет немца… того… хоть он и осваивается стремительно, вот такой парень. Но Сотников сказал — мол, если хотите, чтобы немцы стали в родню, так и относитесь. Поверили? Ну и верьте по полной, иначе крепко не склеится. А бдительность — так она и в своих рядах не лишняя. Разные вещи.
Смотрю, и Гоблин тут сидит, занюхивает, вопросительно глянул на него, Мишка сморщился, цыкнул зубом — мол, не покатило чет, убежал от бабы к братве. Сел я в дальний угол, к бойнице, слушаю со стаканом в руке — граненый, тот самый, спецзаказ завхоза по просьбам трудящихся масс.
— Так и что теперь в той Тортуге? — поинтересовался Дугин.
— Да ничего там нет, сначала хотели постоянный пост поставить, немцы были готовы, а потом передумали: что вообще там делать? Земля неважная, перспектив для поселения нет. Берлинский водный патруль туда ходит, проверяет, хотя на этом месте и сомалийцам делать нечего, катера замазали, утащили, моторы у тебя, Жень, избы разобрали, скоро перевезут.
— А сомалийцы проявлялись?
— Ни разу, куда-то выше ушли, так что рейд зреет. А так — тишина благостная.
— А как Корнеев? Много ему осталось?
— О! Точно! Хорошо, что напомнил… Корнеев доваривает транец… Юр, может, еще по одной? Не? Женя, Корнеев тебя просил, чтобы ты на послезавтра кран забил, ему нужно моторы ставить. И Ганса просил подъехать.
— А сам не может через диспетчерскую? Что за партизанщина!
— Ну это вы сами, меня меж собой не ставьте.
Корнеев оказался хитрее всех. Присобачил на «Нерпу» нижний горизонтальный транец, как на крутых яхтах, и теперь будет ставить на него два четырехтактных «мерка», каждый по мощности больше его паровой машины. И получит в пользование пароход с тремя двигателями — хоть на бензине, хоть на дровах, — в кругосветку можно, тем более что корпус судна рассчитан на плавание во льдах.
— А с хищниками закончили?
— Зачистили, но только поблизости. Семь мишек в непосредственной близости, места там дремучие, скажи же, Гоб!
— Хватает в тех лесах отморозков, — философски молвил Сомов.
В помещение зашел Сотников, тихо поздоровался со всеми, сел в «свое» кресло, плетеное — его никто не занимает. Принял стаканчик, отпил половину, взял сигарету.
— В диспетчерской слышал, что «локалку» рядом с Берлином нашли? — спросил профессор.
— Три. Три «локалки», все рядом, и все пустые, Зусулка все выгреб, падла.
— Не удивительно: время упущено. Конечно, там все подчистили, — прокомментировал Гольдбрейх. — И с монокластерами так же.
— Не совсем, — не согласился Гриша, — на этом берегу обнаружены всего две пустые базы. Людей увели или сами ушли. Это мало. А остальные где? Монокластеров должно быть… не знаю, ну не менее пяти, так ведь? «Потеряшек» новых так и не было. Так что нужно людей на другом берегу искать, в матерой тайге, сталкеры занимаются, три дня назад ушли в дальний, эти…
— Эрих Вайнерт и Вальтер Кох, — подсказал я. — Крепкие ребята, толковые, только опыта пока нет. Договорились, что полный групповой рейд проведем через месяц, — начнем с двух точек реки, выше по течению. А сейчас просто разведка.
Немецкие сталкеры подчиняются мне: вдвоем им ничего не успеть, нереально. Хорошо мы с ними квасанули в Берлине, на «выездной сталкерской планерке». В очередной раз знакомились, планы строили, к обоюдному удовольствию. Но пару рейдов уже сделали, одну «отделку» нашли.
Юрка Вотяков встал, поднял руку:
— Стоп! Завязываем разговоры, давайте еще по маленькой. Ганс, стакан тяни! Давай, давай! Он пустой, не отнимут… За пятницу!
Мужики обрадованно зашевелились, в темной комнате, сопровождаемые отблесками камина и аппаратурных огней, по рукам поплыли красные стаканы. Что-то шипит, где-то играет тихая музыка. Вино неплохое, для наших условий просто шикарное. Но дорогое. Если приехать в церковь, да со своей посудой, — скидка. Сегодня за доставку отвечал шериф.
— Ребята. — Сотников со своего места привлек внимание. — Один хрен постоянно только о работе и говорим. Раз так, то и я добавлю для раздумий…
Все уставились на него. Молчит. И мы молчим.
— Вот вы все о Берлине. Это понятно, событие исключительной значимости…
— Александрович, не тяни резинку, — попросил Коломийцев, — и так налезет.
— Ну да. Владимир Викторович, скажи, когда ты в последний раз «Конкорд» видел?
— Недавно видел, — смутился от неожиданного вопроса дед. — Мы к Эдгару шли, он в Сену заходил. Погудели, радийно поприветствовали.
— Хорошо. А вот скажите мне: когда они сюда сами приплывали?
— Давненько не было. А что?
— А «Дункан» когда там был?
— Месяц не был. Леша, да скажи ты — в чем дело? — вскочил дед.
Командор без усмешки, совершенно серьезно, без подколки и иронии сказал:
— Вот я думаю: где же это они топливо берут? У нас давно уже не покупают. Сколько там этот самый «Конкорд» жрет? Раньше ведь у причала стоял, жмотились, каждый литр берегли. А техника? Ведь начался сезон сельхозработ.
После долгой паузы Гольдбрейх предположил:
— Египтяне?
— Ну нет. — Главный жестом отмел предположение. — У нас с Нафалем все вась-вась, уж поверьте. Не удивлюсь, если они скоро попросятся к нам. Сказал бы — обязательно: для египтян мы в десять раз важней и ценней франков, без учета их боданий, естественно. А с учетом… Есть более смелые мысли? У меня пока тоже нет, а вот информация есть. К вашему сведению, за месяц ни одной заявки в нашу больницу. Где они врачей взяли? На топливной заправке?
Вот есть такой штамп: «…И он моментально протрезвел». Придать ему множественность — и будет самое то. Такова и была моментальная картинка «клуба». Все протрезвели.
