Родственный обман - Плотникова Эльвира
– Ты отправишься домой. – Тон Даниэля был таким суровым, что Милена не осмелилась возражать.
– Все будет в порядке, Мила. – Эмилия погладила сестру по руке. – Я же не одна остаюсь, с мужем.
Милена неуверенно кивнула.
– Мартин, я вернусь утром, – сказал Даниэль. – Мне нужно еще раз допросить арестованных по делу о похищении твоей сестры. Лично допросить. Мои люди справятся тут и без меня.
– Хорошо.
Ничего хорошего будущее не сулило. Но Мартин предпочитал надеяться на лучшее.
Глава 26
Кошмарная ночь
Эмилия чувствовала себя отвратительно. Когда-то давно в переполненном автобусе вор вытащил у нее из сумки кошелек. Денег там почти не было, документы она хранила в другом месте. А вот сам кошелек – памятный. Из настоящей кожи, в рыже-бордовых тонах, с плетением, внутри – зеркальце. Мама привезла этот кошелек из Прибалтики. Каждый раз, когда Эмилия вспоминала о краже, ее передергивало от мерзкого ощущения: вор словно не кошелек украл, а в душе грязными ногами наследил.
Сейчас, переживая потерю памяти, она чувствовала то же самое. Какая-то дрянь подчинила ее своей воле, заставила сделать гадость и лишила воспоминаний. И внутри теперь грязно и липко, но отмыть это никак нельзя.
А еще чувство вины – огромной, грызущей, давящей. Это она, Эмилия, всегда была старшей сестрой и привыкла решать проблемы самостоятельно. Сейчас все решали за нее, а она чувствовала себя мишенью, притягивающей неприятности, и мучилась оттого, что ее уязвимость ставила под угрозу жизнь и благополучие других людей.
Дом словно вымер. Даниэль нагнал дознавателей, которые опрашивали прислугу. Сам он сначала заперся в кабинете с Мартином, а потом и вовсе ушел, забрав с собой Милену. Мартин настоял, чтобы Эмилия легла отдыхать. Спальню тщательно проверили, но не нашли ни магических предметов, ни следов магии. Обыск шел по всему дому. Джека и Леди выпустили в парк, велев охранять территорию. Мартину, как хозяину особняка, приходилось за всем следить.
Эмилия осталась одна с чудовищем. Сначала она честно пыталась уснуть, но не помогали ни успокоительные капли, щедро отмерянные заботливым мужем, ни тихое урчание дракоши, который свернулся клубочком чуть ли не на подушке.
Тревога жгла Эмилию изнутри, воображение рисовало страшные сцены. Она встала и подошла к окну. Ночь уже наступила, но две полные луны освещали парк, окрашивая его в причудливые сине-зеленые тона. Порой Эмилия сожалела, что особняк построен не на берегу океана. Она любила наблюдать за бегущими волнами, а отсюда даже не слышен их шум.
Она бросила взгляд на смятую постель. Чудовище сопело, развалившись, животом кверху – верный признак, что сон спокойный и глубокий. А Мартина все нет. Поискать? Нет, мешать нельзя. Он придет, как только сможет.
Эмилия зашла в ванную, чтобы освежиться. Мельком увидела себя в зеркале и нервно рассмеялась. Кожа бледная, с зеленоватым отливом, темные круги под глазами, всклокоченные волосы. Она показала язык своему отражению. Отражение скривилось и отвернулось. Эмилия моргнула. Почудилось? После таких переживаний что угодно привидится.
Отражение подмигнуло. Эмилия отшатнулась. От страха хотелось закричать, но не получалось. Отражение зевнуло и сделало пас рукой. Зеркальная поверхность пошла рябью. Где-то на краешке сознания мелькнула мысль – надо бежать и звать на помощь. Но вместо этого Эмилия шагнула вперед и приложила ладонь к зеркалу.
Пожалуй, впервые Мартин не мог полностью сосредоточиться на том, что требовало его внимания в первую очередь. Дознаватели в доме, как ни крути, событие неприятное. Хорошо, матушка и сестры в гостях. Плохо, пришлось оставить Эмилию одну. На чудовище надежды мало. Псам в доме не место, они хоть и послушные, но чужие люди их боятся. А они работают, эти люди. Им лишние переживания ни к чему.
Даниэль непременно был бы тут, если бы мог. Увы, не в его силах. Королевская воля – закон. Мартин не удивился решению Георга, но впервые несправедливость коснулась его близких. Как ледяной душ – неприятно и отрезвляюще. А Даниэль молодец, держится. Наедине он признался Мартину, что рад решению сестер. Сбежать в другой мир и всю оставшуюся жизнь прятаться от правосудия, нося клеймо преступника, – не выход. Лучше перетерпеть трудности, найти ту гадину, что посмела манипулировать Эмилией, наказать, а потом… Потом они решат, что делать дальше.
Еще Даниэль расспрашивал, не происходило ли в последнее время что-нибудь необычное, особенно после возвращения Эмилии. А что Мартин мог сказать? Он и дома-то толком не был. Разве что припомнил странное поведение Дороти. Глупость несусветная! Дороти ему как вторая мать, и поведение у нее соответствующее. Решила уберечь «сыночка» от очередной «охотницы». Мало ли, что старому человеку в голову взбредет. Матушка порой и не такие коленца выкидывает.
В парке протяжно завыл кто-то из псов. Судя по легкой хрипотце – Джек.
– Выйду, посмотрю, что там, – сказал Мартин одному из дознавателей.
– Сопроводить?
– Не стоит.
По пути Мартин решил проверить, как там жена. Эмилии в спальне не было. Недовольное чудовище кинулось ему в ноги, возмущенно вереща и подпрыгивая.
– Нет, малыш, оставайся тут. – Мартин запер дракошу в комнате и кинулся наружу.
Выскочив через ближайший черный ход, Мартин свистнул. На зов примчался Джек и тут же понесся по дорожке в сторону океана. Мартин припустил следом. В собственных владениях он ориентировался прекрасно, поэтому быстро понял, куда его ведет пес. Понял – и решил рискнуть. Тем более ему уже чудилось, что он слышит, как кричит Эмилия.
Мартин переместился на холм, у подножья которого начиналась линия зыбучих песков. Так и есть! Отчаянный визг, тонущий в грохоте волн. Стремительный прилив облизывает темный силуэт – Эмилия наполовину провалилась в песок.
Перемещение. Под ногами зыбко, набежавшая волна норовит опрокинуть. Несколько тяжелых шагов к жене. Упасть на колени и крепко обнять ее за плечи. Перемещение.
Сил хватило, только чтобы вернуться на холм. Мир словно не разрешал перемещать Эмилию – выталкивал в реальность.
– Ма… Мар… за… – Эмилию трясло так, что она не могла выговорить ни слова.
Мартин молчал, потому что задыхался от гнева. В висках стучало, перед глазами плыли разно-цветные круги. Они оба валялись на траве: мокрые, грязные от налипшего песка. Эмилия вообще убежала из дома в одной ночной сорочке, босиком.
Как? Когда она успела? Почему псы отпустили ее так далеко от особняка? Зачем она ночью пошла на берег океана?
Последнее как раз понятно. Ох, как же он зол!
Мартин сел, грубо схватил Эмилию за руку, притянул к себе и рывком уложил животом на колени. Она не сопротивлялась, не понимая, что происходит. Мартин не стал задирать сорочку, прилипшую к телу. Просто размахнулся и крепко впечатал ладонь в ягодицы. Эмилия закричала и дернулась, но он не позволил ей сбежать.
– Никогда! Больше! Не смей! Думать! О самоубийстве!
Каждое слово сопровождалось звонким шлепком. Мартин многое мог простить женщине – глупости, капризы, истерики. Но желание покончить с собой было для него сродни преступлению. Он даже измену смог бы пережить, но за попытку суицида готов карать жестоко и безжалостно.
Эмилия больше не кричала. Она вздрагивала от каждого удара, но лежала покорно и даже не пыталась сопротивляться наказанию. Мартин остановился.
– Эми?!
Жена беззвучно плакала, крепко зажмурившись и сжав кулаки. Безропотно терпела. Но это было так нее не похоже!
Пелена гнева спадала. К Мартину вернулась способность здраво рассуждать, и он ужаснулся своей несдержанности. Вспылил, а в произошедшем еще надо разобраться. И нашел, где заниматься воспитанием, идиот!
Он тоже вымок до нитки и все же снял домашний сюртук и укутал в него Эмилию. А потом подхватил ее на руки и понес домой. Переместиться не получилось.
Эмилия продолжала плакать, тоненько и жалобно, как ребенок, но не дулась, а неожиданно обняла за шею и прильнула, пряча лицо. Псы виновато трусили рядом. Недалеко от особняка им встретился один из дознавателей.
