Огневой бой. Воевода из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич
– Я-то здесь каким боком?
Я начинал догадываться, куда клонит Федор, но решил сразу расставить точки над «i».
– Надо ценности те сыскать. Можно было бы и из своих запасов ценности похожие подобрать, да боюсь, что барон Герберштейн, поклонник Максимилианов, опись видел.
– Плохо! – покачал я головой.
– А то! И чем быстрее эту пропажу найти, тем лучше. Вдруг завтра государь отмашку даст?
– Тогда тяните с переговорами.
– Придется. Уцепиться есть за что.
– Так ты что – хочешь, чтобы я взялся за это дело?
– Ну наконец-то понял!
– Не могу.
– Почему? – оторопел Федор.
– Срок маленький и неопределенный. Может – день, может – неделя. Украл кто-то свой. Чужого к дарам не подпустят.
– Это понятно.
– Как, под каким видом я в Посольском приказе появлюсь? Похититель сразу узнает, что чужой на его территории рыщет. К тому же – если сыскать удастся, до государя доводить нельзя; тогда как ценности изъять да вора покарать, если похититель чинов высоких окажется?
– Ты ценности найди, а уж покарать – мое дело. А государь знать о сем не должен.
– Сложная задача.
– Была бы простая – тебя бы не просил. Сам собрал бы стрельцов да дом похитителя штурмом и взял. Я же помню, как ты убийство во дворце раскрыл, потому сразу о тебе и подумал.
Мы даже в Разбойный приказ ничего не сообщали пока.
– Можно посмотреть хранилище и ларец в Посольском приказе?
– Конечно! Не будем терять времени, едем!
Федор быстрым шагом вышел во двор – так что я еле поспевал за ним.
Мы уселись в возок, и кучер щелкнул хлыстом.
Через несколько минут мы уже стояли у Посольского приказа. Думаю, и пешком было бы не намного медленнее, но этикет не позволял. Должность у Кучецкого высокая, идти пешком – умалять достоинство.
Прошли в Посольский приказ. В коридорах сновали писари и подьячие, создавая видимость активной работы.
Мы сразу прошли к дьяку.
– Вот, познакомься – боярин Георгий Михайлов, я тебе о нем утром говорил. Уж если он не сможет найти – никто не сыщет. И человек он надежный – можешь довериться полностью.
Дьяк Посольского приказа вид имел благообразный, да и то – не пошлет же государь к послам иноземным или к правителю чужой державы неотесанного мужлана с немытой харей? Голос у него был мягкий и какой-то обволакивающий. Одним словом – дипломат!
Однако я держал ухо востро – на такие посты людей мягких да безвольных не назначают.
– Итак, не будем терять времени, бояре. Что требуется от меня?
– Ну, вы тут сами разбирайтесь, а у меня еще дела, – Федор откланялся и ушел.
– Мне посмотреть хранилище надо и ларец. Кстати, он тоже в хранилище стоит?
– Там, будь он неладен.
– Свечку прихвати.
– Там факел есть и масляный светильник. Пойдем.
Мы спустились по крутым ступенькам в подвал. В небольшом коридоре стояли два стража. Увидев нас, они дернулись было к саблям на боку, но успокоились.
Дьяк снял с пояса связку ключей и отпер одну из четырех дверей – тяжелую, из дуба, окованную железными полосами.
Мы вошли в хранилище. Окон тут не было, помещение сухое, воздух свежий. Не иначе – вентиляция есть. И как ей не быть – тут же и шкурки, и меховые изделия хранят, а им нельзя в затхлом воздухе находиться.
На одном из сундуков стоял ларец довольно внушительного вида – как маленький сундук. Локоть в длину, чуть меньше – в ширину и высоту.
Дьяк вздохнул, отпер замок, откинул крышку. На дне ларца сиротливо лежала опись. А что, собственно, я хотел увидеть? Были бы там ценности – меня никто бы не позвал.
– Я бы хотел остаться здесь один – ненадолго.
Дьяк окинул взглядом стоящие в подвале сундуки – наверняка с добром немалым, вздохнул.
– Ты уж прости, боярин, но я тебя снаружи замкну.
– Давай, но через полчаса отопри.
Дьяк потоптался в хранилище, еще раз тяжко вздохнул, повернулся и вышел. Хлопнула массивная дверь, лязгнул замок. Я остался один.
Помещение освещалось двумя факелами – скорее всего, они горели постоянно, так как потолок был изрядно закопчен. И еще – горели они ровно, подтверждая, что есть в подвал приток воздуха.
Я начал осматривать стены и нашел два продыха. Я поднес факел к одному – огонь отклонился к отверстию. Ага, значит, этот – на вытяжку. Ощупал его руками. Сделан давно, не переделывался, по размерам невелик: голова пройти может, но тело – нет. Стало быть, залезть сюда через отдушины и украсть что-либо нельзя. Окон нет, у дверей – охрана.
Значит, ценности забрал кто-то свой, причем имеющий к ним доступ.
Я решил бросить немного порошка на факел – за неимением свечи, чтобы вызвать хрономираж. Должна же быть отгадка?
Из мешочка на груди я взял несколько крупинок и бросил их в пламя факела. Сам уселся на один из сундуков.
И вот – в центре подвала появилось нечто зыбкое, колеблющееся. Видение начало сгущаться, стало четким.
Я увидел этот же подвал, ларец, стоящий на сундуке, горящие факелы. И ничего больше – ровным счетом никакого движения. Что за чертовщина? Ценности пропали, а за ночь к ларцу никто не подходил. В конце концов, не нечистая же сила ценности забрала? Зачем ей золото? Им кровь людскую теплую подавай да души.
Я сидел на сундуке и тупо глядел на видение.
Вот открылась дверь, человек в одежде подьячего поставил ларец и вышел. Затем вошли двое, с кряхтением втащили сундук и ушли. К ларцу даже близко никто не подошел, не взглянул.
Видение стало меркнуть и исчезло. Е-мое, да как же это? Мне удалось просмотреть события в подвале за последние сутки – и ровным счетом ничего, никакой зацепки. А я так надеялся на порошок из склянки. Факир был пьян, и фокус не удался. Ой зря я взялся за это дело!
В унынии я уселся на сундук, ожидая, когда вернется дьяк.
Так, паниковать пока рано. Ларец из Казенного приказа забирали с ценностями – по-другому и быть не могло. Ведь если дьяк Посольского приказа получал ценности по описи, а в подвале к ларцу никто не прикасался, то вывод следует один – ларец поставили в подвал уже пустым! А украли ценности по пути из Казенного приказа и до того момента, как ларец водрузили на сундук в подвале.
Надо разговаривать с дьяком. Кто прикасался к ларцу – перевозил, охранял… Не думаю, что таких людей будет много. Да где же этот дьяк?
Как будто услышав мои мысли, загремел замок, распахнулась дверь и вошел дьяк. Он окинул меня подозрительным взглядом, но слишком весомо было слово Кучецкого, что мне можно доверять.
Мы поднялись наверх, в его кабинет. Я уселся в кресло без приглашения и с ходу заявил:
– Ценности из ларца пропали не из подвала – там к нему никто не прикасался. Расскажи подробно, кто прикасался или мог прикасаться к ларцу?
– Я.
– Это понятно. Кто получал ларец с ценностями в Казенном приказе?
– Я и получал, по описи все сверил. Ларец из рук не выпускал – даже в возке.
– Дальше, дальше!
– Приехал к себе, водрузил ларец на стол, вот сюда, – дьяк указал место на столе. – Полюбовался немного: редко когда красоту такую увидишь, уж очень работа искусная.
– Рядом был кто-нибудь?
– Никого. А – нет, подожди, подьячий мой был. Я уже ларец закрывал, когда он зашел.
– И что дальше?
– Меня позвали – барон Максимилианов, Герберштейн приехал. Надо было встретить, уважить – положено.
– А ларец в это время где был?
– Экий ты занудливый. Да на столе и стоял.
– А кабинет был закрыт?
– На ключ, как всегда. У нас в приказе так положено: вышел – дверь на ключ, чтобы никто документы важные не счел.
– А потом?
– А что потом? Барона проводил, вызвал подьячего – он ларец в хранилище спустил. Ключи от хранилища только у меня и у подьячего. Да и будь ключи у кого другого, стража к дверям не пустит. Стражники наши, Посольского приказа, трижды проверенные. Кто бы ни пришел, какую бы бумагу ни показал – если нет меня или подьячего, к дверям не подпустят.
Я задумался. Вариантов немного – всего два. Или ценности похитили, когда ларец на столе в пустой комнате стоял, или когда ларец вниз несли – к подвалу. Второй вариант маловероятен – как можно украсть ценности из ларца в коридоре, на виду у писарей и прочего люда? Возможно, но уж очень сомнительно.
