Миссия: без вариантов - Федотова Надежда Григорьевна
Он сказал это и внутренне плюнул самому себе в лицо. Ничего он не может обещать. И даже за содействие в спасении всей Солнечной системы их никогда не оправдают. Это политика КСН: оступился — будешь наказан. Как пример для других. Справедливость, так сказать…
— Мы можем взять этот бункер, — говорила Лабелла, — оружие есть. Там, у вас, его, конечно, больше… но, я так понимаю, тебе нужен всего один человек? До него добраться не так уж сложно.
— Наверное.
Если Белл, Рухта и все остальные хоть нос в бункер сунут, они оттуда уже не выйдут минимум лет пять. Может быть, того полусумасшедшего старичка-керибазейца, которого Лабелла подобрала в одной из колоний просто из жалости, еще и отпустят, а их… Оружие, ха! Иногда, как говорит Найдж, стволами горю не поможешь.
— Значит, решено? — сказала она. — Мы вам, вы — нам? Идет, а, начальник?
Логан повернул голову. Посмотрел ей в лицо и сказал:
— Нет.
— Почему?!
— Я справлюсь один.
— Я слышала, что человек — странное создание, но чтоб настолько?! Хартнел, ты даже через вахту не пройдешь!
— Ну это ведь будут уже мои проблемы? — улыбнулся Секретарь. — Или ты за сутки так ко мне прониклась, Белл? Не могу сказать, что это неприятно…
Она зло сверкнула глазами и, круто развернувшись, вышла. Логан проводил взглядом точеную фигурку и невесело хмыкнул. Сделал доброе дело, можешь поставить в календаре галочку… Он посмотрел на бесполезный ПК-браслет. Двадцатое августа, час дня. Успел или не успел?
— Хэй, братишка! — В дверях возник Найджел с перебинтованной рукой и двумя большими кружками кофе на металлическом подносе. — Хватит слюни на иллюминатор пускать, я только что из рубки, часов через восемь-десять будем в бункере! На вот, держи. Только без сахара, они тут не употребляют…
— Найдж.
— А?
— У тебя есть восемь часов, чтобы придумать самый креативный, самый идиотский и самый неразумный способ, каким можно через охраняемый вход добраться до кабинета Председателя без дырки во лбу.
— Зачем?! — Домингес поперхнулся кофе.
— Потому что помочь нам, — вздохнул Логан, неотрывно глядя на Землю, — может, только чудо…
Вечерело. Где-то вверху над крышами домов медленно масляной краской разливался закат. Грэй слонялся по двору «колодца», от безделья пиная пустые бутылки. Васенька ковырялся во внутренностях кабины, настраивая и перенастраивая схемы. Морган, так и не добудившись Гиппокрита (базилевса запихнули в телепортер и оставили в покое, потому как в себя приходить он категорически не желал), развлекалась перед зеркальцем, рисуя на лице замысловатые узоры. Накрасит, придирчиво осмотрит результат, фыркнет, сотрет и снова красит. И как до сих пор не надоело?
— Серенький! А так?
— Кошмар, — отозвался он.
— Ну ты ведь даже не посмотрел!
— Морган, если я действительно скажу, что думаю по этому поводу, ты обидишься. У тебя с лица скоро вся эта штукатурка слоями отваливаться начнет.
— Не начнет, она очень стойкая!
— Жаль…
— Что?
— Ничего. — Он обернулся. Да-а, не лицо, а маска скорби по естественной природной красоте. Вокруг глаз черные фонари, брови доведены чуть ли не до ушей, а уж помада типа «синяя птица» вообще убийственное впечатление производит.
— Морган! — дрогнул наемник. — Я понимаю, тебе это нравится… но нельзя ли как-нибудь поестественней?!
— Что, плохо? — огорчилась девочка.
— Да ты с таким марафетом страшнее самых нефотогеничных чудищ!
— Серенький!
— Что? Ну что?! Сама же спросила! Морган. Морган, не смей. Нашла, из-за чего плакать! Морган… Ну хорошо, хорошо, я не прав! Я просто ничего не понимаю в косметике! И вообще, тебе идет…
— Да?
— Да. И прекрати реветь по любому поводу, ты уже взрослая девочка, в конце-концов.
— Нет, мне правда идет? Правда-правда?
— Угу. — Он на всякий случай отвернулся и принялся считать кирпичи в стене. А не то ведь сорвется с языка! Надо будет постараться этот чемодан, чтоб его, «нечаянно забыть» здесь. Во-первых, только лишний груз, а во-вторых — на это же смотреть невозможно! «Ничего, пару часов истерики мы как-нибудь переживем, а потом успокоится. — Он краем глаза покосился на с упоением трудящуюся над совершенствованием внешности Морган. Даже язык от усердия высунула. — Ребенок. Какой же ты, в сущности, еще ребенок…»
— Грэй, поди сюда, — позвал от кабины Васенька, даже не подозревая, что спас напарнику если не жизнь, то уж точно нервы, потому как девочка уже собралась снова поинтересоваться, хорошо ли она выглядит. — Подержи-ка фонарик…
— Скоро закончишь?
— Ну как тебе сказать… Сейчас я сюда еще одну плату всобачу, а там будем смотреть. Уй! Это хорошо.
— Хорошо? Тебя же током дернуло.
— Так и правильно! А пока контакты не сходились — не дергало! Стало быть, фаза есть. Еще левее посвети… ага, здесь… угу… угу… — Системщик с довольным фырканьем выпрямился. — Вот. Вроде наладил. Все, конечно, на соплях держится, но…
— Главное — до нашей реальности добраться, — сказал Грэй. — А там я лично этот гроб на цветной металл сдам.
— Меня в долю возьмешь? За титан ого-го сколько дают! Ох, развернусь…
— Купишь дачу на Рублевке и топ-модель в подружки? — усмехнулся наемник, выключая фонарь.
— Плоско мыслишь, напарник! Сам с этими дачами и моделями запаривайся. Я вот… Эх! Мамулю бы крутую прикупил, процессор гигов этак на много, видюху помощнее, да… А, ты все равно не поймешь! Из лесу же.
— Тринадцатый.
— А что, что ты мне кулак под нос тычешь?! Из лесу и есть! Я ж не говорю, что это плохо… Только не ври мне, что ты на свет появился в роддоме номер пять, ладно?
— Балабол ты, Васька. Причем бесполезный… Морган, заканчивай! Мы отправляемся.
— Уже? — Она посмотрела на свое отражение, по-видимому, осталась довольна и, сунув зеркальце в карман, встала с перевернутого ящика. — Я готова! Серенький…
— Васька, я ее сейчас прибью…
— Зайка, иди в кабину! — ласково попросил Чайников, стараясь не отразить на своем лице ту самую дикую гамму чувств, которые несколько минут назад обуревали наемника при виде наглядного примера воздействия недобросовестной рекламы на неокрепшую детскую психику. — Мы торопимся… Иди, иди, это он просто от восторга голос потерял. Красота — сама понимаешь, страшная сила!
Девочка с довольной улыбкой перешагнула через порог.
— Спасибо, — выдохнул Грэй.
— Не за что. Сам офигел… Не лицо, а апогей, блин, постмодернизма! Но ей разве объяснишь?
Они обменялись понимающими вздохами. Чайников огляделся вокруг:
— Эх! Кому рассказать — не поверят! А уж Бухель-то точно от зависти посинеет — такую пьянку пропустил! Эй, напарник, ты меня вообще слушаешь?
— Помолчи-ка. — Грэй настороженно повел носом и напряг слух. Собаки. Точно — собаки. Свора. Движутся сюда? Или уже?
Совсем рядом послышался шорох. Чайников оглянулся на проем между домами и ойкнул — на них смотрела псиная морда. Ротвейлер. Класса «мегачелюсть», толстый, зубастый и в строгом ошейнике на полшеи.
Пес зарычал. Ему ответил хриплый лай из ближнего переулка. И людские голоса.
— Видимо, — медленно выговорил наемник, — наши знакомые из Гарлема не отбились.
— Печальненько. — Васенька осторожно попятился к телепортеру. Собака оскалилась. Грэй нагнул голову. Он ненавидел собак, еще со своей волчьей юности. И они его, прямо скажем, тоже не любили, чувствовали хищника… Ротвейлер напружинился.
— Тринадцатый, быстро внутрь. Он сейчас бросится. По морде видно — их на людей притравливали.
Системщик без лишних пререканий отпрыгнул внутрь кабины. Пес яростно взвыл и сорвался с места. Следом за ним во дворик ворвались остальные — такие же злобные. Их намерения были настолько очевидны, что дальше просто некуда…
— Они здесь, папа! Ща мы…., тут всем покажем…!
— Васька, запуск! — Грэй влетел в телепортер за секунду до того, как первый из «милых песиков» сомкнул зубы у него на ноге. Дверная панель опускалась. Медленно опускалась. Слишком медленно, черт ее дери! Напарники в четыре ноги пинали лезущие в уменьшающуюся щель над полом песьи морды. Системщику разодрали джинсы, Грэю чуть не откусили полботинка. Морган, с ногами забравшись на чемодан, визжала на одной ноте.
