Магистраль вечности - Саймак Клиффорд Дональд
— К сожалению, это всецело ваша забота, — объявил Конрад. — Роботы вам тут не помощники.
— Будем пробовать по капельке, — развивал Хорас свою программу. — Прежде всего на вкус. Если вкус скверный, если что-то жжется или сводит скулы, тогда сразу выплевываем. Если на вкус все в порядке, тогда глотаем самую малость и смотрим, какова реакция…
Вдруг один из роботов бросил взгляд вверх, на вершины холмов, и издал предупредительный крик. Сверкая металлическим блеском, к ним спускался какой-то экипаж, нет, летательный аппарат, плывущий над самой землей. Аппарат ястребом скользнул к лагерю, промчался над людьми и роботами, заложил крутой вираж, уклоняясь от холмов по ту сторону реки, пересек реку выше по течению, развернулся еще раз, понесся в обратном направлении на высоте не более десяти футов, чуть не задел фалангу, пройдя прямо над ней, удалился вниз по течению, затем лениво взлетел над склонами дальней гряды, набрал высоту и скрылся.
— За нами наблюдают. — Конрад обожал констатировать очевидное. — Прилетали произвести осмотр наших сил.
— Ну и что мы можем с этим поделать? — пробурчал Хорас. — Как нам защитить себя?
— Повысим бдительность, — отвечал Конрад. — Установим повышенную готовность. Будем настороже.
Ближе к вечеру разведчики, посланные вниз по течению, прибыли с докладом, что река иссякает, увязнув в грандиозном болоте. Ночью вернулись и разведчики с другой стороны. По их словам, через несколько миль холмы переходят в обширное сухое плато, а за ним виднеются высокие горы.
— Это нам и надо было узнать, — заявил Конрад. — Выступаем не вниз, а вверх.
Поход начался утром. Холмы подступали к самой реке, сжимали ее теснинами, идти было трудно. По прибрежным обрывам выступали мощные угольные пласты. Характер растительности постепенно менялся — камышей и папоротников становилось меньше, им на смену приходили деревья обычного земного типа. Нескончаемые вереницы холмов были разделены узенькими долинками, и каждая последующая гряда поднималась все выше. Конрад не подстегивал идущих, не требовал непосильного темпа. Время от времени они с Хорасом вступали в перебранки, но дальше перебранок дело не заходило.
Они нашли плоды и коренья, пригодные для еды, два вида клубней, желтые фрукты, встречающиеся почти на каждом шагу, бобы в толстых стручках, растущие на ползучей наземной лозе. Пробу с каждого нового растения снимали самым осторожным образом. Некоторые плоды отвергались без спора — у них был скверный запах или мерзкий вкус. Правда, Хорас попробовал каких-то ягод и заработал быстротечный гастрит, но от других инцидентов Бог миловал. Роботы наловили мелких зверьков, и мясо оказалось вполне съедобным. В реке и многочисленных ручьях водилась рыба, но пахла рыба так, что ее и пробовать не стали.
Роботы попробовали изготовить охотничье оружие, но луки у них получились нескладными, а стрелы сплошь и рядом отказывались лететь по прямой. Попробовали снабдить стрелы наконечниками, но то ли камня подходящего не нашлось, то ли умения не хватило — большая часть стрел все равно летела вкривь и вкось. И все-таки роботы-охотники подчас ухитрялись вернуться с добычей.
Погода держалась ясная. На фиолетовом небе не показывалось ни облачка. Днем было жарко, ночью ненамного прохладнее.
Наконец холмы кончились, и путники вышли на необозримое сухое плато, совершенно плоское, если не считать одиночных крутых курганов. На горизонте проступали бело-голубые горы. Начался марш по пустыне. Воду захватили с собой в бочонках, которые роботам удалось смастерить из пустотелых деревьев, но на настроение пустыня влияла не лучшим образом.
Аппарат, прошедший над группой на бреющем полете, больше не появлялся. Тем не менее временами возникало странное чувство, что за ними наблюдают, и весьма пристально. Три-четыре раза вдалеке мелькали силуэты Колючки в паре с монстром. Ручаться за что-либо было трудно, и все же у Тимоти создалось впечатление, что верховодит в этой паре Колючка, не дает монстру передышки, гоняет его куда вздумается.
Плато казалось нескончаемым. День за днем они брели вперед и вперед, а пейзаж не менялся, горы не приближались, до них было все так же далеко. И не было ничего, кроме ощущения бесконечной дали. Правда, под одним из крутых курганов обнаружился упрямый родничок, который дал возможность пополнить пустеющие бочонки, но отходящий от родника ручеек через четверть мили бесследно исчезал в томимой жаждой пустыне. Хорас беспрерывно брюзжал, Эмма заламывала руки. Конрад не удостаивал их вниманием, он вел и вел свое войско вперед, все глубже в бесплодную сушь.
И упорство было вознаграждено. Однажды опаляюще знойным днем монотонность плато нарушил глубокий каньон. С несказанным облегчением люди увидели на дне каньона ленту реки, опоясанную по берегам полосками растительности. Слева вздымался огромный курган, и древняя река, впоследствии ушедшая в каньон, сточила курган с одной стороны, превратив склон в отвесную скалу. А под скалой, на полочке между нею и нынешним каньоном, лежали руины — некогда здесь, по всей вероятности, было небольшое поселение.
Тратить время на осмотр руин они не стали. Суетливые роботы нашли узкую тропку, ведущую на дно каньона, и путники двинулись по ее петлям, выверяя каждый шаг. Внизу тропа вывела на ровную скальную площадку. Розово-красный обрыв нависал над площадкой, укрывая ее от солнца. С реки тянуло прохладным ветерком, и после беспощадного зноя пустыни это было очень приятно.
Сюда, на эту площадку, и повел Конрад троих подопечных людей. И объявил им свое решение:
— На какое-то время остановимся здесь. Не совсем то, на что я надеялся, но тут защищенное место, годное для обдумывания дальнейших действий. Речная вода недалеко. А по берегам мы, наверное, отыщем пригодную для вас пищу.
Эмма опустилась прямо на голый камень и сказала:
— Хорошо. По крайней мере, мы в тени, солнце заглядывает сюда разве что перед закатом. И больше не надо экономить воду. Может быть, мне даже разрешат принять ванну…
— Это лучше, чем ничего, — нехотя согласился Хорас. — Во всяком случае, лучше, чем пустыня.
На следующий день робот-разведчик обнаружил свалку. Расположенная под обрывом, она поражала своей обширностью, а в высоту поднималась едва ли не до половины утеса. Робот ничего не трогал, а сразу побежал назад, оповещая во весь голос о своем открытии, и к месту находки отправились все, кто только мог.
Свалка состояла в основном из металла. Наверное, даже несомненно, раньше тут хватало и другого мусора, но с веками менее прочный хлам распался, развеялся и исчез, остался только металл, каменные изделия странной формы да несколько массивных деревяшек. Самым поразительным было то, что металл не разрушился совершенно, ржавчина его не тронула, даже до сих пор блестит.
— Сплав, неизвестный на Земле, — объявил Конрад. — Многие вещи, если не все, выглядят так же, как в день, когда их выбросили.
Металлический хлам был всех сортов и фасонов заведомый лом, разрозненные детали машин, неисправные инструменты и приборы, какие-то витые статуэтки и, наконец, цельные тяжелые бруски. Назначение отдельных предметов было более или менее понятно, но в большинстве своем они казались непостижимыми. Роботы вытащили из общей кучи то, до чего сумели дотянуться, разложили на земле поштучно и принялись бродить по этой своеобразной выставке, строя всякие гипотезы и предположения как логичные, так и нелепые.
— Инопланетная технология, — возвестил Конрад. — Теперь в ней во веки веков не разберешься.
Было довольно очевидно, что хлам сбрасывали с обрыва над каньоном. Быть может, этим занимались обитатели поселения, обратившегося ныне в руины.
— Не многовато ли мусора для такого невзрачного городишки? — высказался Хорас.
— А может, свалка обслуживала большой район, — ответил Тимоти. — На плато, которое мы пересекали, когда-то могли стоять села и города. Там мог быть густонаселенный сельскохозяйственный пояс. А потом дожди прекратились, началась засуха, экономика оказалась подорвана…
