Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) lrnr1
Сашка молча взял с тумбочки пустой графин и метнул ему в голову. Слегка промахнулся, и он со звоном разлетелся от удара о стену. Горлышко толстое, неудобно кидать.
— Ну все, — растерянно сказал Женька. — Щас нас всех отымеют.
— Запомни. В жизни есть главная цель… — выкинув из головы остальное, продолжал вбивать Сашка. — Окончательная где-то далеко. Неизвестно — дойдешь до нее или нет. Плевать. Все время ставишь себе задачу. Пройти. Если необходимо, распихивая других. Но ты должен обогнать других. Доказать себе — ты можешь!
Дверь распахнулась, трахнув о стену, и в палату проследовала Татьяна Ивановна. Всех прочих медсестер могли назвать и по имени. Чаще по фамилии или «товарищ прапорщик». Эту — исключительно Татьяна Ивановна. Так ей нравилось, и желающих возражать не находилось.
Жуткая баба. Полтора метра в высоту и ширину. Руки толщиной с окорок. И не жир. Ей бы в штангистки податься — цены бы не было. Олимпийский рекорд запросто побьет. Или в бокс. Она вполне способна не только коня на скаку останавливать, а танк. Как залепит по лобовой броне, так тот и сдохнет. От ее небрежного удара в полсилы рядового солдата уносило к другой стене и осыпало падающей штукатуркой. Проверено наглядно. Она неоднократно показывала класс воспитания сильно возомнивших о себе дембелей, и нового постояльца госпиталя неизменно предупреждали старожилы.
Толстые пальцы хлопнули по выключателю, зажигая свет, и маленькие глазки настороженно осмотрели все вокруг.
— Кто бардак устроил? — спросила прокуренным басом.
— Я графин случайно опрокинул, — сознался Сашка. — Нога подвела.
Еще один подозрительный примеривающийся взгляд. При всей своей страхолюдной внешности баба она была ушлая и сразу заметила, где именно отсутствует графин, а где валяются осколки. И распахнутое окно засекла моментально, как и его местонахождение, и руку на плече у Степного.
— Заплатишь стоимость, — вынесла вердикт. — Чтоб в будущем неповадно было спотыкаться. Получишь новый в каптерке. Еще что разобьешь — в двойном размере взыщу.
— Ясно.
— Зуйко!
— А?
— Убрать! За веником и совком — пошел!
Слава мгновенье колебался, но возражать не посмел. Молча встал и вышел за дверь.
— Чтоб у меня тихо было, — с отчетливой угрозой приказала Татьяна Ивановна. — Окно закрыть — и тишина. Ты, — ткнула пальцем в Низина, — проследишь за этим, — тычок в сторону Степного. — Вопросы есть?
— Никак нет, — послушно ответили Сашка с Женькой дуэтом.
Глава 2
Воспитательный процесс
Галина небрежно сунула под нос охраннику на проходной удостоверение и, не дожидаясь разрешения, прошла внутрь. Солдатики ее и так прекрасно знали в лицо и вечно пялились. Скучно им, единственное развлечение — следующие туда-сюда врачихи и медсестры. Хоть и считается внутренняя дивизия, да 79-я дислоцирована в Верном и занимается все больше вот такими дурацкими проверками. Смысла в изучении документов ни малейшего. Американским шпионам проникать на территорию без надобности, а местные обходят госпиталь седьмой дорогой. Легко нарваться на очередных идиотов в форме, горящих желанием набить морду.
Да на проходной ведь не столько бдят за проникающими извне, сколько сторожат вечно пытающихся слинять в самоволку выздоравливающих. Для многих дело доблести и чести умудриться напиться и потом рассказывать красочные и страшно преувеличенные подробности в родной части.
Угроза благополучной жизни сторожей таится внутри госпиталя. Им ведь не жалко, если очередной контуженный на всю голову подорвет в город. Ну напьется до поросячьего визга или магазин попытается подломить. Не их забота. А вот если влипнет, попавшись патрулю, непременно последуют самые неприятные выводы по поводу бдительного несения службы. Отправят в очередную дыру в горы и предварительно будут долго учить. Возможно, сапогами. Запись в личном деле на фоне отбитых почек мало пугает. Да и есть места настолько неприятные, что о них стараются не вспоминать.
Отсюда и результат. На КПП сидят доблестные дедушки родной армии, прошедшие всю службу от и до и заслужившие собственной тертой шкурой легкого послабления. Оно сразу видно. Сплошь сержанты и нашивки на рукаве. Вася говорил, это уже послевоенное. Впрочем, как и все жуковские идеи. Раньше не было такого четкого разделения срочников по годам с разными правами. Одним — отпуск или увольнительная в город, другим — шиш. Да и с нарядами вполне официально стараются старослужащих не заставлять лишний раз. Каждому свое. Вдоль заборов с собаками на поводке ходит остальной контингент защитников Родины. Хотя эти все больше насчет внутренних врагов. Охранные…
— Привет, — зевая во весь рот, сказала Оля. — Ты у нас, как всегда, самая первая. Я тебя люблю. Танька вечно опаздывает, а по тебе часы сверять можно. — Она опять душераздирающе зевнула и махнула рукой. — Осложнений нет. Назначения выполнены в полном объеме. Лепота. Короче, не к добру это. Вторую неделю новеньких не привозят. Потом завал начнется.
Тут молча прошмыгнула в дверь Андреева, еле слышно поздоровалась и, торопливо схватив сумку, опять выскочила. Вечно она себя так вела. В разговоры вступала исключительно по делу, в глаза старательно не смотрела и, даже присутствуя на торжественных мероприятиях, сидела тише мыши. Да и вся она была какая-то бесцветная и малозаметная. Что есть, что нет. Ее даже медсестры с врачами звали по фамилии, и не каждый в госпитале был способен вспомнить имя.
— А мужики говорят, она и в постели как рыба. Ставрида мороженая. Исполняет супружеский долг в двух позициях, два раза в неделю.
— А ты все знаешь!
— А мне много чего рассказывают, — потянувшись так, чтобы платье обтянуло грудь, и подмигивая, заверила Оля. — Я вся из себя такая замечательная и внимательная. Особливо для красивых офицеров. Поведать подробности общения с очередным истосковавшимся по женской ласке раненым в сердечную сумку героем?
— Тьфу на тебя, — беззлобно ответила Галина, — хватит с меня Любиных исповедей.
Они дружно рассмеялись. Все давно привыкли к подробным рассказам о том, как за той шел очередной робкий мужчина, никак не решающийся познакомиться. У Любы на этой почве был явный бзик, и особенно странно смотрелось полное отсутствие реальных парней по соседству. Далеко не красавица, однако хозяйственная и во всех остальных отношениях неглупая, — а с мужской половиной у нее были очень странные отношения. Галина всерьез подозревала, что Люба их просто боится. Отсюда и невероятные истории про преследователей. В душе хочется, да все не выходит.
— Ну, я пошла? Пост сдан.
— Пост принят, — согласилась Галина. Она привычно закрутила волосы в узел и натянула сверху шапочку. Проверила вид в зеркале и осталась довольна. Ничего себе девочка. Симпатичная.
Плюхнулась на стул и быстро просмотрела бумаги. Ничего интересного. Рутина. Мгновение поколебалась и проверила систему. Олька и не подумала выйти из «Снега», уходя. Оно и к лучшему. Не хочется лишний раз светить интерес, а смена еще не ее. Пароль тоже прежний. Никто проверять и не подумает, и тем не менее…
Хотела нажать «ввод» и остановилась, задумавшись. Слишком много места в последнее время в ее мыслях занимал сержант Низин. Тут уже пахнет потерей профессионализма и личным отношением. Не ее дело лезть во все эти проблемы. Какое там пахнет, уже. Завелся у меня любимчик, и без особой причины. Неизвестно, заметил ли он меня. Ходят тут в белых халатах. А… Почему нет, нажимая клавишу, решила, если хочется. За погляд денег не берут.
Что тут у нас с изучением оригинального экспоната… Угу… он демонстрирует исключительно положительную динамику. Похоже, Пазенко уже работает для проформы. Да и неудивительно. Быстро загорается, быстро остывает. Никакой усидчивости. Было бы тянущее на статью в «Медицинский вестник» — вцепился бы непременно. Что-нибудь вроде «в результате дефекта произошли преобразования динамических биоэлектрических процессов передачи возбуждения в замкнутых нейрональных цепях в нейрохимические и структурные изменения».
