Галина Тер-Микаэлян - На руинах
— Может из-за того, что случилось в Чернобыле? Нам ведь не говорят всей правды.
— Трудно сказать, Зара, но даже в Киеве женщины нормально рожают, а мы не в зоне бедствия.
— Получается, что даже специалисты с докторами не знают, что у нас творится.
— Иногда, Зара, в природе происходит непонятное — такое, что людям пока не под силу объяснить.
— Да-да, что-то совсем непонятное. И дикие звери начали выходить из лесу — никогда прежде они не оставляли следов возле наших пастбищ.
— Обычно так бывает, когда какой-нибудь естественный катаклизм вынуждает животных искать спасения у людей — сильная засуха или наводнение, например.
— Но ничего такого сейчас нет — ни засухи, ни наводнения. Может, они бегут от лесного человека, которого Аслан и Юсуф встретили у родника? — предположила Зара. — Раньше, сколько жила, про такое чудище никто никогда не слышал.
Вздохнув, Халида отрицательно качнула головой.
— Вряд ли. Просто, наверное, это существо раньше старалось держаться подальше от людей, а теперь и его тоже какая-то опасность выгнала из леса.
— Чего бояться такому великану? Аслан и Юсуф говорят, лесной человек был ростом с дерево. Сначала многие думали, что это парням от страха показалось, пока не увидели следы.
— Почему же показалось? Сергей сфотографировал один такой след, сделал химический анализ почвы вокруг — там содержится большое количество различных соединений хрома. Подобные следы находили в районе Гималаев — местные жители уверяли, что их оставил пресловутый снежный человек, непальцы называют его «йети». Так что, Зара, когда фотографию и результаты анализа опубликуют в журнале, наш совхоз и все мы станем знаменитыми.
Шутка ее не развеселила гостью. Чуть наклонившись вперед, Зара озабоченно сказала:
— Халида, мне нужно с тобой поговорить наедине. Я думала, Таня с Анваром здесь — они ведь с раннего утра ушли из дома. И я…понимаешь…
— С раннего утра? А я думала, они еще отдыхают с дороги, — Халида вгляделась в смущенное лицо гостьи и торопливо поднялась, бросив дочерям: — Девочки, уберите, пожалуйста, со стола. Пойдем, Зара, расскажешь все по порядку.
У себя в комнате она усадила невестку в кресло у окна и села напротив, внимательно глядя на мнущуюся женщину.
— Ах, Халида, может, я и зря с тобой об этом говорю. Я ведь на сегодня специально с работы отпросилась, сказала, что сын с молодой снохой приезжают. Думала, нам с ними о многом поговорить нужно будет, обсудить — они ведь зимой в Москве расписались, а свадьбу настоящую даже не сыграли. Нам перед людьми стыдно, даже мои дети родные мне говорят: «Разве Анвар у нас сирота безродный, что мы ему свадьбу по-людски не сделали?»
Халида с облегчением рассмеялась:
— Ах, вот в чем дело! Успокойся, Зара, ничего страшного! Зимой Тане и Анвару было действительно некогда — у нее сессия, у него защита диплома, поступление в аспирантуру. Но если они хотят, то можно сыграть свадьбу хоть сейчас. Что же касается расходов, то мы с Сергеем всегда готовы…
— Нет-нет, Халида, я сейчас не об этом, другое меня тревожит. Очень сильно тревожит.
— Другое? — в голосе Халиды вновь послышалось беспокойство.
— Гюля моя больше всех волновалась и тоже, как ты, говорила: «Как Анвар Таню привезет, сразу свадьбу сыграем, я сама все организую».
— Понятно, Анвар — ее любимый брат, и Таню она тоже очень любит.
— Вчера она у нас допоздна сидела — ждала их, думала, они раньше приедут. Потом уже муж пришел и домой ее увел — сказал, Шабна, ее дочка, без нее спать не хочет, плачет.
— На восемь часов отложили рейс, — вздохнула Халида, — я тоже ждала, уже и места себе не находила. Но ничего, все хорошо, что хорошо кончается — самолет благополучно приземлился, Сережа их всех из Тбилиси привез, наши дети дома.
— Сегодня Гюля с самого утра вместе с Шабной к нам прибежала, и Асият с ней приплелась — ты ведь знаешь, какая она любопытная, ей везде не терпится первой сунуть свой нос. Ну и… Фируза с ней пришла — они ведь теперь с Асият неразлучны.
Тон гостьи встревожил Халиду.
— Мама? — она провела рукой по лбу. — Да, но… Я понимаю, что ты не начала бы этот разговор, если б ничего особенного не произошло. В последнее время мама стала очень странная, с ней всякое случается, я знаю. Скажи мне, что случилось, Зара, я не обижусь.
— Я лучше расскажу по порядку, — сконфуженно отведя взгляд, заторопилась та. — Пришли они, я их всех, конечно, посадила с нами завтракать. И за завтраком Фируза… Ты извини меня, Халида, она…
— Ничего.
— Ты права, в последний год Фируза… стала какая-то другая. Язык у нее, конечно, всегда был острый, и кого она не любила, тому часто косточки перемывала, но обычно за глаза. Что говорить, я и сама ее много слушала и, грешным делом, часто ей верила. Но теперь у нее привычка стала — сказать людям такое, от чего бывает больно. Вот и сегодня — поздравила Таню и Анвара, а потом — сладко так — говорит: «Ну, Зара, теперь тебе, может, Танюша внуков нарожает, а то другие твои снохи так с этим и не справились, некому будет твой род продолжить».
— Ах, Зара, мне так неприятно, я даже не знаю, что и…
— Смотрю, у Мадины, старшей моей невестки, уже глаза на мокром месте. А Таня — спокойно так — говорит: «Почему же некому? У Гюльнары дочка есть, Шабна. У вас, тетя Фируза, тоже только двое детей было — что в этом страшного?». Фируза, чувствую, разозлилась: «Да, мне Аллах много детей не дал, а все потому, что у меня одна Халида десяти детей стоит — умница и такая красавица, каких свет не видывал. Такую одну иметь — других не надо, мой муж Рустэм тоже так всегда говорил».
Краска бросилась в лицо Халиде.
— Какая ерунда, для чего только мама всегда придумывает такие вещи!
Но она прекрасно понимала для чего — Фирузе просто-напросто хотелось сделать неприятное Гюльнаре, намекнув, что ее-то малышка Шабна, особой красотой не отличается. Поэтому Халида, слушая невестку, не знала, куда спрятать глаза от стыда. Но дальнейший рассказ Зары привел ее почти что в шоковое состояние.
— И представь себе, Халида, когда Фируза такое сказала, Таня вдруг посмотрела на нее и говорит: «Нет, тетя Фируза, не потому у вас больше детей не было, что аллах не дал. Можете рассказывать всем свои небылицы, но не аллах, а ваш недобрый язык в этом виноват, именно так ваш муж Рустэм вам сказал, а не иначе». Фируза стала белее нашей стенки — мы даже испугались, что она сейчас умрет на месте. Но только она не умерла, а стала кричать на Таню: «Я знаю, что в тебе злая сила живет! Недаром ты столько лет во сне к людям приходила, покоя им не давала! Из-за тебя святые духи нас наказывают, и женщины детей рожать перестали. Сначала твоя мать, шлюха и убийца, горе сюда принесла, а теперь и ты приехала беду сеять! Меня мой муж Рустэм почитает, говорит, что дочь наша — свет его очей». Таня от этого крику твоей матери тоже белая стала и вдруг засмеялась. Ты знаешь ведь, Халида, что она спокойная очень — даже и не улыбнется никогда. А тут вдруг засмеялась в голос и — весело так — сказала: «Вот именно — почитает. Потому что своим злым языком вы однажды очень больно обидели его старшую жену Сабину. Поэтому и сказал ваш муж Рустэм, что почитать вас, как мать своих детей, он будет всегда, но делить ложе с такой злой женщиной больше не хочет — душа у него не лежит. Потому и детей у вас больше не было. Разве я неправду говорю, скажите?». Фируза ничего не ответила, вскочила и бросилась вон из моего дома, словно за ней сам шайтан гнался. Теперь она по всему селу с женщинами шушукается, людей против Тани настраивает. Еще трех часов не прошло с тех пор, а я сейчас Зейнаб, мать Джейран, на улице встретила, она расстроенная, чуть не плачет. Говорит мне: «Не обижайся, Зара, но лучше пусть твоя новая невестка уезжает. Моя дочь два года ждала, пока забеременеет, а теперь мы боимся, что с ребенком недоброе случится».
Халида схватилась за голову.
— Какой кошмар! Не волнуйся, Зара, я сегодня же поговорю с мамой, сегодня же! Если она не прекратит свои фокусы, вмешаются отец и Сергей.
— Да, Халида, спасибо. А то ведь ты сама говоришь, что в природе сейчас непонятно что творится, и всякое может быть. Фируза настроит людей против моей семьи, а случись что с ребенком Джейран, Айгази или Супойнат — как нам потом жить среди людей? Будут говорить, что это мы беду наслали из зависти.
— Ах, Зара, что ты такое говоришь! Ты же образованная женщина, и мы не в каменном веке живем.
— Век веком, а люди всегда одни и те же. Мои бедные невестки по ночам, слышу, плачут потихоньку, сыновья тоже нервничают, по каждому пустяку сердятся, и сердце мое кровью обливается, но от этого я ведь не желаю зла Супойнат за то, что она вот-вот родит, — Зара всхлипнула и закрыла лицо руками. — Неужели люди думают…
— Перестань, моя хорошая, никто ничего не думает! — погладив по голове невестку, Халида решила перевести разговор на другую тему: — Так как, вы с Гюлей — поговорили с Анваром и Таней по поводу свадьбы?
