Калейдоскоп - МаксВ
Подойдя к рабочему столу, он нажал кнопку, и над столом зажёгся свет. Он медленно опустился в кресло, протянул руку за папкой с черновиками. Открыл ее и прочёл заглавие: «Исследование функционального развития поселения Синеград».
Превосходное заглавие. Солидное, учёное. А сколько труда вложено… Двадцать лет. Двадцать лет он рылся в пыльных архивах, двадцать лет читал и сопоставлял, взвешивал слова и суждения предшественников, двадцать лет просеивал, отсеивал, отбирал факты, выявляя параметры не только территории поселения, но и людей. Никакого культа героев, никаких легенд, одни факты. А факты добыть далеко не просто.
Что-то прошелестело в комнате. Не шаги, просто шелест. И ощущение, что рядом кто-то есть. Иван повернулся. Сразу за световым кругом от лампы стоял механор:
– Простите, хозяин, но мне поручено вам доложить. Марина Александровна ждет в гостиной.
Иван вздрогнул:
– Что, Марина? Давно она здесь не появлялась.
– Вы верно отметили, хозяин, – отозвался механор, – Когда она вошла, мне показалось, что вернулись былые времена.
— Благодарю, Помощник, – сказал Раскин, – Я сейчас. Нужно её чем-нибудь угостить. Принеси нам бокалы, и вина, что-ли.
– Она принесла с собой, хозяин, – ответил механор, – По-моему, это коньяк.
– Коньяк! Надеюсь, это не отрава?
– Я наблюдал за ней, – доложил Помощник, – Она попросила бокал, и уже пила, с ней пока ничего не случилось.
Иван поднялся, вышел из кабинета и прошел по коридору. Толчком отворил дверь, и сразу оказался на морском побережье. Он невольно прищурился от яркого света на раскаленном песке пляжа, белой чертой уходящего вправо и влево за горизонт. Перед ним простирался океан, голубые волны с солнечными блестками и с белыми мазками бурлящей пены.
Он двинулся вперед по шуршащему песку, постепенно глаза его освоились с разлитым в воздухе солнцем, и он увидел Марину.
Глава 3
Глава 3
Она сидела в пестром шезлонге под пальмами, рядом на песке стояла элегантная, глиняная амфора.
Воздух был пропитан ароматами соли, и дыхание океана разбавляло прохладой зной на берегу.
Услышав приближающиеся шаги, женщина встала и протянула руки навстречу Раскину. Он подбежал, стиснул протянутые руки и посмотрел на нее.
– А ты совсем не состарилась. Такая же красивая, как в день нашей первой встречи.
Она улыбнулась, ее глаза лучились:
– Ты тоже, Иван… Только немного поседели виски. Это тебе даже к лицу.
Он рассмеялся:
– Дорогая, мне через пару лет уже шестьдесят. Зрелость подкрадывается.
Женщина улыбнулась. Спохватившись, показала на кувшин:
– Я тут принесла… Один из последних шедевров Алтуняна. Попробуй, сразу станешь вдвое моложе.
Раскин кивнул:
– И как только он не угробил половину Синеграда своим зельем?
Гостья ответила:
– Ну, этот напиток ему явно удался.
Иван налил немного в бокал, попробовал. Она была права. Пьётся легко, и вкус необычный – пьяняще-звонкий.
Пододвинул себе шезлонг и сел, не отрывая глаз от гостьи.
Марина оглядела окружающий пейзаж:
– Красиво у тебя здесь, – сказала она, – Поздеев постарался?
Раскин кивнул:
– Да, ты угадала. Кирилл – дизайнер от бога. Уж он отвёл душу, так разошёлся, что я его еле остановил. А эти его механоры-помощники! Уж на что он шальной, так они еще хлестче!
Женщина согласилась:
– Шальной, зато какие великолепные вещи делает! Оборудовал у нас детскую в лунном пейзаже – это что-то неземное!
– Я слышал о его фантазиях, – сказал Иван, – Мне он тоже предлагал отделать кабинет под уголок космоса. Дескать, самая лучшая обстановка, чтобы посидеть, поразмышлять. Даже обиделся, когда я сказал, что не надо.
Глядя в голубую даль, он потер левую руку большим пальцем правой руки. Марина наклонилась и отвела палец в сторону:
– Ого, да ты до сих пор не избавился от бородавок, – заметила она.
– Точно, – ухмыльнулся он, – Можно свести, но всё никак не соберусь. Очень я занятой человек. Да и свыкся с ними.
Она выпустила его палец, и он опять принялся машинально скрести бородавки.
– Это точно, – подтвердила она, – То-то тебя давно не видно. Как книга подвигается?
Иван пожал плечами:
– Да всё нормально. Можно садиться и писать. Уже размечаю главы. Сегодня проверял последний пункт. Хочется ведь, чтобы все было точно. Чтобы быть полностью уверенным, побывал сегодня в одном месте, глубоко под землей, это под старым зданием Управления Мирового Совета. Обнаружил там какую-то защитную установку. Оперативный центр. Включаешь рубильник – и…
– И что?
– Точно не знаю, – ответил Раскин, – Надо думать, что-нибудь достаточно эффективное. Но что происходит при её активации – непонятно. Нужно бы выяснить, да не могу себя заставить. Столько копался в бумажной пыли последние двадцать лет – ничего не нашёл, больше сил уже нет.
– Я смотрю, ты что-то приуныл, Иван. Как будто устал. С чего бы это? Не вижу причин, ты у нас такой энергичный. Налить ещё?
Он покачал головой:
– Нет, Марина, спасибо. Не то настроение. Ты знаешь, мне в последние дни почему-то становится страшно, Марина, очень страшно.
– Страшно? О чём ты?
– Вот эта комната… Все эти иллюзии в ней. Зеркала, которые создают видимость простора. Вентиляторы, которые насыщают воздух брызгами солёной воды, насосы, которые нагоняют воду. Искусственное солнце. А если не хочется солнца – нажми кнопку, и вот тебе луна. Везде сплошные иллюзии.
– Миражи, – произнесла гостья.
– Вот именно. Я про это и говорю. Теперь это всё, что у нас есть. Нет настоящего дела, нет настоящей работы. К чему стремиться, для чего стараться? Вот я проработал двадцать лет, закончил книгу – а кто её прочтет? Потратить на неё немного времени – вот всё, что от них требуется. Куда там! Зайдите, попросите у меня экземпляр, а если недосуг, я и сам буду рад принести, лишь бы прочли. Никто и не подумает. И стоять ей на полке рядом со всеми прочими книгами. Так какой мне от этого толк? Могу сказать – двадцать лет труда, двадцать лет самообмана,
