Галина Тер-Микаэлян - Грани миров
— Сережа, ты знаешь, без тебя приезжал Сурен Вартанович и сказал, что твой сыр вызвал у него ностальгию — он пробовал такой только в далеком детстве. Ты так и не ел с утра?
— Перекусил в кафе, я не хочу есть, — буркнул Сергей, но немедленно подоспевшая Ада Эрнестовна строго поинтересовалась:
— С каких это пор ты стал питаться на улице? Ты знаешь, что у тебя строгая диета, и каждый раз, когда ты ее нарушаешь…
— Ада, пожалуйста, оставь меня в покое! Питайся сама по своей диете.
Петр Эрнестович, выглянув из своего кабинета, весело сказал:
— Девочки-мальчики, не ссорьтесь. Златушка, ничего, если я сейчас не стану тебе помогать с устройством вечернего пиршества? Потому что мне сейчас нужно сделать одну срочную работу, а завтра вечером придется уехать в Москву. Сережка, поможешь дамам?
— Помогу, — буркнул младший брат и скрылся в своей комнате.
— В Москву? — удивилась Ада Эрнестовна. — Но ты не говорил, что собираешься.
— Надолго ты едешь? Что-то случилось? — с легким беспокойством спросила у мужа Злата Евгеньевна — она понимала, что его внезапный отъезд связан с визитом академика.
— Все в порядке, не волнуйся.
Он вернулся в кабинет, его жена отправилась на кухню, а Ада Эрнестовна, воровато оглянувшись, шмыгнула в комнату Сергея.
— Могла бы постучаться, — сердито проворчал он, поднимаясь с кровати.
— Ты болен, Сережа? Почему ты днем лежишь?
— Я хочу спать, тебя такое объяснение устроит?
— Мне не нравится, как ты выглядишь, ты опять начал нарушать диету, у тебя нет никакого режима, но это понятно — если человек не чувствует ни за кого ответственности, он и к своему здоровью будет относиться наплевательски. Семья, жена, дети — это единственный стимул, который заставит тебя вести нормальную жизнь и беречь здоровье.
— Ада, я начинаю засыпать, ты не могла бы выразить свою мысль покороче? Сформулируй в двух словах, чего ты от меня хочешь?
— Валя Синицына такая милая девушка — она меня постоянно спрашивает, как твое здоровье, как ты поживаешь, — щеки Ады Эрнестовны слегка зарумянились, и она смущенно потупилась.
— Передай, что мое здоровье в отличном состоянии, и я скоро женюсь.
— Сережа, можно без шуток?
— А я не шучу, я действительно намерен жениться.
Ада Эрнестовна побледнела:
— На этой… на этой шлюхе из института?
— Как ты выражаешься, сестра, я от тебя такого не ожидал! — ехидно подначил ее Сергей. — Нет, не на ней. Моя невеста — студентка, ей восемнадцать лет, она москвичка.
— Ты сошел с ума? — она поверила, поскольку тон младшего брата неожиданно стал серьезным, и это ее испугало. — Тебе уже тридцать один год, и ты хочешь жениться на девчонке-вертихвостке? Какая из нее может получиться жена?
— А вот это мы и увидим, когда время покажет. Не понимаю, чего ты так волнуешься, сестренка? Ты хотела, чтобы я женился, и я женюсь.
— И давно… ты с ней знаком?
— Со вчерашнего дня. Она оказалась девицей, и теперь я, как честный человек, обязан, сама понимаешь.
— Какой ужас, я этого не допущу! — Ада Эрнестовна изо всех сил застучала кулаком в стену, крича: — Петя! Петя, иди сюда, выходи из своего кабинета!
Тот вбежал в комнату одновременно с примчавшейся на крик из кухни Златой Евгеньевной, и они одновременно спросили:
— Ада, что случилось, почему ты так кричишь?
— Петя, разве ты не слышал, что он говорит? — ее обличающий перст был направлен на младшего брата. — Ты же, наверное, все слышал из кабинета!
— Ада, объясни все по-человечески! У меня срочная работа, и мне, наверное, только и остается, что прислушиваться за стеной к вашим разговорам! Что случилось?
— Нашего брата соблазнила в Москве какая-то восемнадцатилетняя девчонка, и теперь он считает, что обязан жениться.
— Ну, если он так считает…
— Петя, не притворяйся дурачком, ты прекрасно знаешь, какая теперь развращенная молодежь! Если такая нужна, то не обязательно было для этого ездить в Москву — у нас в Ленинграде их на каждом шагу полно.
— Во-первых, — потеряв терпение, сказал Сергей, — она мне нравится. А во-вторых, я ездил в Москву не только для этого, у меня были там и другие дела. Например, я встретился с нашей младшей сестрой Людмилой.
Воцарилось гробовое молчание.
— Так значит, ты с ними встречался, — с трудом произнес наконец Петр Эрнестович. — Ты видел Людмилу и…
— Нет, свою мать я не видел — она умерла десять лет назад. В пятьдесят третьем заболела раком и через два года умерла.
— Вот почему она больше не появлялась, — начала было старшая сестра, но Петр Эрнестович, поморщившись, ее остановил:
— Никогда не прощу себе, что не разыскал в свое время эту девочку, — глухо сказал он. — Оказывается, она в девятнадцать лет осталась совсем одна. Она замужем?
— Мать-одиночка, мальчику года два. Живет с каким-то красавчиком-молокососом и особо не стесняется.
— Перестань, — гневно оборвал его старший брат. — Ты-то особо стесняешься со всеми своими пассиями! Ей нужны деньги?
— Думаю, она не нуждается — заявила, что сама может нам помочь, если попросим. Прекрасно зарабатывает — промышляет подпольными абортами.
— Видно, пошла в мать, — брезгливо сморщив нос, процедила Ада Эрнестовна.
— Абортами, — побледнев, произнесла ее невестка.
Петр Эрнестович быстро взглянул на жену и пожал плечами:
— Что ж, — сказал он и, повернувшись, ушел в свой кабинет, а Сергей, демонстративно обогнув стоявшую у порога сестру, вышел в коридор и заказал по телефону Москву.
Соединили его минут через сорок, и он начал разговор со строгого вопроса:
— Ты уже начала оформлять документы?
— Это… это вы? Здравствуйте, я… я очень рада. Нет, я еще ничего не начала — ведь сегодня суббота.
Девичий голос дрожал, чувствовалось, что Наташа старается не выдать переполнявшие ее испуг и несказанное счастье — к разговору явно прислушивались Екатерина Марковна и «Завьяловы — два звонка».
— Но сделать и заверить копии ты можешь и сегодня, — голос его прозвучал еще строже.
— Хорошо, сейчас пойду, — послушно и радостно пискнула она.
— Оформишь документы, сдашь экзамен и приедешь ко мне в Ленинград.
— В Ленинград? Нет, я не смогу! Нет! — в ее голосе прозвучало отчаяние, и Сергей вкрадчиво поинтересовался:
— Почему же не сможешь?
Кажется, она оглянулась по сторонам, прежде, чем ответить, а потом испуганно прошептала в трубку:
— А ваша жена? Что она скажет?
— Кто тебе сказал, что я женат? — весело удивился он.
— Но… но вы же… ты же сам…
— Я тебе такого не говорил, это ты сама что-то там напридумывала. Итак, мы решили: оформляешь документы, сдаешь последний экзамен и приезжаешь ко мне. Да?
— Да, — Наташа еще не совсем поверила услышанному, и ее «да» прозвучало почти беззвучно, а Сергей, наоборот, повысил голос, чтобы его могли услышать брат и возившиеся на кухне сестра с невесткой.
— Мы подадим заявление в ЗАГС, ты согласна?
— Почему?
— Что «почему»? Почему подадим заявление? Потому что мы должны пожениться.
— Разве ты меня любишь?
— А ты меня? — засмеялся он.
— Я тебя — да, — она ответила с той искренней убежденностью, какая может быть лишь в восемнадцать лет. — Но я не хочу делать тебя несчастным. Если ты просто считаешь, что обязан, потому что…
— Умоляю, не заставляй такого закоренелого циника, как я, клясться в любви.
— Я должна знать, я не хочу, чтобы ты был несчастен.
«Нет, это настоящий дурдом — не знал, что в наше время бывают такие инфантильные девчонки. Интересно, каким воспитанием родителям удалось добиться такого потрясающего эффекта? Ведь до встречи со мной она даже ни разу не целовалась — и это при том темпераменте, который заложен в ней природой!»
Пришлось — правда, сильно понизив голос, чтобы не выглядеть идиотом перед братом за тонкой дверью кабинета и явно прислушивавшейся к разговору из кухни Адой Эрнестовной, — сказать ей красивые слова:
— Я считаю, что ни с кем не буду так счастлив, как с тобой, любимая. Ты приедешь, мы подадим заявление, через месяц поженимся, а к концу лета вместе поедем за Юрой. Позже у нас родится ребенок — сын или дочь, — и я постараюсь сделать все, чтобы тебе всегда было хорошо, и чтобы ты никогда ни о чем не пожалела. Согласна?
«Фу-у! Доклад легче сделать!»
— Да! — девочка больше не в силах была сдерживать свой восторг и почти кричала: — Да! Да! Да! — а потом прямо в трубку заплакала — на этот раз от счастья.
«Ладно, самый сложный этап пройден, — подумал Сергей, кладя трубку. — Теперь побыстрее закончить с образцами. Черт, придется ждать до понедельника».
Однако в понедельник электромонтер Никита, начав возиться с проводкой с самого утра, до обеда так и не смог выявить причину короткого замыкания на этаже. Сергей, нервничая из-за вынужденного безделья, усадил напротив себя за стол случайно заглянувшего в лабораторию рыжего стажера Володю и начал с пристрастием выяснять, какие навыки в витальном окрашивании образцов тот приобрел в его отсутствие. Стажер долго нес чепуху, уныло кося глазом на дверь, но под конец все же выдал что-то внятное, хотя и не совсем по делу:
