Запасной мир - Дроздов Анатолий Федорович
– Я попросил полицейское управление не давать делу ход, – сказал отчим. – Пострадавшие согласны на денежную компенсацию. Но я могу передумать. В этом случае ближайшие пару лет ты проведешь за решеткой. Это нанесет ущерб имиджу двора, но мы объясним это наследственностью. Твой биологический отец – русский.
По тону отчима я понял, что это не пустая угроза.
– Что от меня требуется?
– Полетишь в Африку.
От удивления я повернулся. Получив залп перегара, отчим сморщился.
– ООН недовольна империей. По ее мнению, мы недостаточно активно участвуем в гуманитарных и миротворческих акциях. Ты посетишь несколько столиц, побываешь в лагерях беженцев. С вами отправятся журналисты. Визит члена правящей династии произведет хорошее впечатление на мировую общественность. Заодно репутацию свою поправишь.
– Я не дипломат! – возразил я.
– Неофициальным руководителем делегации будет Бен. Он подскажет, что говорить и делать. Согласен?
– Да! – сказал я. А что мне оставалось?
Спустя неделю я оказался в Могадишо. Прямо на взлетной полосе нас встретила представительная делегация. Принц империи, пусть даже не наследный, в этой тмутаракани воспринимался, как Господь, сошедший с небес. Я улыбался, пожимал пухлые черные ладони, мечтая о прохладном чреве лимузина. На мне был деловой костюм, а в Могадишо стояла испепеляющая жара. И тут передо мной возник нежный овал лица с прямым тонким носиком, пухлыми губками и огромными глазами цвета горького шоколада. Я ощутил, что замерзаю.
– Мисс Фикре, ваша переводчица, – сообщил глава встречавшей нас делегации. – Она знает все основные языки региона, поэтому будет сопровождать вас в поездке.
Фикре улыбнулась, показав ослепительно-белые зубки, и протянула мне ладошку. Я с трудом удержался от желания ее поцеловать. Легко сжал и повернулся к Бену.
– Мисс Фикре поедет со мной.
– Зачем? – удивился он.
– Возможно, в пути я захочу остановиться и поговорить с людьми.
– Я не рекомендовал бы… – начал Бен, но, натолкнувшись на мой взгляд, умолк.
Я галантно пропустил Фикре вперед и скользнул следом на задний диван. Оказавшись внутри, она закрутила головой.
– Никогда не ездила в такой машине! – сообщила она, заметив мой взгляд.
– Теперь будете! – улыбнулся я. – У нас большая программа. По пути расскажете мне о городе и людях, которые в нем живут.
– Разумеется, Ваше Высочество! – сказала она.
– Говорите мне Айвен! – попросил я. – В противном случае я почувствую себя старым. Думаю, мы ровесники.
– Мне двадцать три! – возразила Фикре. – Я старше вас, принц, на целый год.
– Тогда тем более. Не к лицу пожилой женщине обращаться по титулу к мальчишке.
Мгновение она изумленно смотрела на меня, а затем рассмеялась.
– Хорошо, Айвен! Но только наедине. Не то меня уволят.
– Договорились! – кивнул я. – Начинайте!
Она принялась щебетать, вываливая на меня сведения, которые я и без того знал. Бен грузил меня ими все дни, что мы готовились к поездке. Делая вид, что внимательно слушаю, я разглядывал спутницу. Африканские женщины европейцу кажутся некрасивыми. Широкие лица, приплюснутые носы, вывороченные губы, курчавые волосы… К тому же они склонны к полноте. У стройных, если такие встречаются, ноги прямые, с «сухими» голенями. Ножки Фикре были совершенно иные. Тонкие в лодыжке и колене, с чарующей линией бедра. Они так же, как прочие выпуклости на ее теле, вызывали непреодолимое желание смотреть на них, не отрываясь. Но самым прекрасным в ней было ее лицо. Если бы не цвет кожи, я бы принял ее за испанку – у них встречается такая огненная красота. Только у испанок волосы прямые, а не волнистые… Фикре, заметив мой взгляд, насторожилась.
– Айвен?
– Откуда вы родом, Фикре? – поспешил я. – Не похожи на африканку.
– Тем не менее это так! – улыбнулась она. – Родилась в Эритрее, родители из народности тигре. Мы похожи на европейцев, за исключением цвета кожи. Говорят, что мы потомки царя Соломона и царицы Савской.
– Где учились?
– В университете Южной Африки.
– Сколько языков знаете?
– Двадцать два. Два европейских: английский и французский, остальные местные.
– Сколько?!.
– У меня способности к языкам, – ответила она и опустила взгляд. Но я заметил, что мое изумление ей польстило.
Оторвав, наконец, от нее взгляд, я уставился в окно. Мы въехали в город. Лимузин плыл по улице, на тротуарах стояли люди. Женщины держали в руках самодельные маленькие транспаранты. Я присмотрелся. «Marry me!» Женись на мне?
– Что это значит? – повернулся я к Фикре.
– Эти девушки желают выйти за вас замуж, – улыбнулась она.
– Почему?
– Спросите у них!
– Остановите! – велел я. Лимузин притормозил. Следом встал джип охраны, и телохранители профессионально рассыпались по улице, обшаривая взглядами толпу. Расталкивая их, к лимузину бежали операторы с видеокамерами. Подскочивший охранник открыл мне дверь. Я выбрался наружу и подал Фикре руку. При нашем появлении толпа разразилась криками. Я двинулся к людям. Каблучки Фикре цокали позади. Она держалась в шаге за спиной, как подобает переводчику. Я подошел к девочке, державшей в руках самодельный транспарант из бумаги. Буквы на нем были выписаны неумело, но старательно. На вид девочке было лет двенадцать. Широкое лицо, курчавые волосы, но довольно симпатичная.
– Как тебя зовут? – спросил я. Фикре перевела.
– Айша! – ответила малышка.
– Ты в самом деле хочешь за меня замуж, Айша?
– Да, Айвен!
– Почему?
– Ты красивый. Мама говорит, – она кивнула на женщину рядом, – что ты еще и принц. Я хочу быть принцессой и жить во дворце!
Бен и другие члены делегации засмеялись. Я, не оборачиваясь, протянул руку назад. В ней мгновенно оказался прямоугольник из пластика – Бен службу знал. К визиту в Африку мы готовились серьезно.
– Я подумаю над твоим предложением, Айша. А пока – держи!
Я протянул ей портрет принца Айвена в строгом костюме. В левом углу наискосок красовался автограф. Не один вечер подписывал.
– Спасибо, Айвен! – обрадовалась Айша. – Я поставлю его на стол и буду смотреть. Но мне нечего дать тебе взамен.
– Я возьму это.
Я забрал у нее транспарант, затем склонился и чмокнул Айшу в щечку. Окружавшие нас люди зааплодировали. Я помахал им рукой и двинулся к лимузину.
– Отлично, Айвен! – сказал догнавший меня Бен. – Через час картинка будет на всех порталах. Принц империи целует черную девочку… Супер!
Я кивнул и помог забраться на задний диван Фикре.
– Вы сделали эту девочку счастливой, – сказала она, когда мы тронулись. – У нее появилась мечта.
– А у вас? – спросил я. – Если что, я готов. Только мигните.
Она нахмурилась, но потом не выдержала и прыснула.
– Не ожидала, что принцы столь легкомысленны! – сказала она, отсмеявшись.
– Я очень серьезный! – возразил я, но Фикре покачала головой.
В отеле я отвел в сторону Бена.
– Наведите справки о переводчице. Все, что удастся разыскать.
– Что-то не так? – насторожился он.
– Слишком красивая. Подозрительно.
В глазах Бена плеснулось уважение.
– Сделаем, Айвен! Но замену найти трудно: равной ей нет.
– Не надо менять! – сказал я. – Наведите справки – и все.
Я не стал объяснять Бену, что в переводчике не нуждаюсь. В Брюсселе мне вставили «Мульти». Бен об этом не знал: «Мульти» был секретным.
После обеда мы отправились в лагерь беженцев и пробыли в нем до вечера. Ничего интересного там не было. Если видел хотя бы один лагерь, в другие можно не ездить. Выражение усталости и отчаяния на лицах взрослых, очереди к цистернам с водой, толпы грязных детишек, пыль, зной… Мы заглядывали в палатки, говорили с людьми, я пожимал руки, дарил свои портреты, произносил какие-то пустые слова, отчетливо понимая, что мне не верят. Высоких визитеров здесь видели, но это не изменило жизнь беженцев. Дома этих людей сожгли, они покинули родину и теперь жили на подачки заплывших жиром государств. Даже на помощи беженцам те наживали состояния. Крупу, которой кормили этих людей, в Европе не давали даже скоту. Империя могла помочь, но не хотела. Требовалось послать войска, но просто так лить кровь в Европе не привыкли. За это следовало платить, а что взять с нищих?
