Пол Ди Филиппо - Фрактальные узоры
Вскоре сцену окружила настоящая мозаика из парящих в небе зрителей — носатых, ушастых, чешуйчатых, гладких, с щупальцами и псевдоподами. Автоматические телевизионные камеры висели со всех сторон. Фиби наблюдала это уже в третий раз и все равно была потрясена.
— Кто бы мог подумать, что мы так скоро начнем выступать на стадионах? — пошутил Скотт.
— Тихо, — одернула его Фиби. — Надо присмотреться к остальным.
— Нам интересен только Бомбардикс, — заметил Марк. — Интересно, где он здесь?
— Позвольте вам напомнить, — вступил в беседу Фрэнк, — что мы даже не решили еще, что будем делать.
Выбор был прост: либо отказаться от борьбы, обрекая себя на пожизненное рабство и отдавая Землю неизвестному Бомбардиксу, либо постараться выиграть, чтобы завоевать возвращение домой, на планету, которая станет колонией Шалашников, что бы это ни значило. Тервиллигер предупредил, что любой отказ играть считается поражением.
— Да, к сожалению, выбора у вас почти нет, — вещал он. — Это потому, что вы недоразвитая раса. Вот если бы вы доказали свое родство с одним из полноправных видов, тогда совсем другое дело.
Призыв Фрэнка пропал зря, ибо на сцену поднялась первая группа.
Двенадцать существ, похожих на гоблинов, разложили на сцене большой ковер, заняли на нем каждый свое место и принялись выделывать немыслимые акробатические номера. Каждое их движение вызывало дикие воющие звуки меняющейся высоты и тембра.
— Вроде терменвокса, — кивнул Фрэнк. — Они модулируют своими прыжками и кувырканием какой-то вид энергетического поля.
После гоблинов на сцену вышли их конкуренты: стая квазиптеродактилей с клювами, усеянными дырками, которые звучали как флейты.
Потом состоялось голосование. Результаты в виде иероглифических голограмм высвечивались прямо в воздухе. Хотя земляне не могли их читать, об исходе поединка можно было догадаться по одному только несчастному виду гоблинов, которые уныло поплелись вслед за роботами-охранниками. Трудно было поверить, что это они только что так легко прыгали по сцене.
— Да, непросто тут у них, — хмуро покачал головой Марк.
Музыкальная битва продолжалась, яростная и непримиримая. Невообразимые звуки, усиленные и естественные, плыли над огромным пространством арены. Мелодичные и скрежещущие, атонические и пентатонные, короткие такты и длинные замысловатые фразы. Музыка росла, ревела, шептала и грохотала, обрушиваясь на слушателей. Победители ликовали, проигравшие опускали головы, а аудитория шумно выражала свое одобрение или неодобрение хаосом разнообразных звуков.
Фиби почувствовала, что не может больше это выносить. Чужим звукам почти удалось выбить у нее из головы все, что она знала о музыке земной. Ей захотелось заткнуть уши.
Наступил момент тишины. Фиби заметила в руках у роботов оборудование «Фабрики чудес». Вот-вот пора будет подниматься.
Откуда-то подлетела Модин с очередным подносом пива.
— Вот вам, освежитесь немного.
Фиби машинально взяла бутылку, но пить не стала. Она посмотрела на синюю канарейку.
— Мы ненавидим тебя, Модин.
— Вполне понятная реакция. Я в ответ не стану ненавидеть ни вас, ни ваш вид. Наше тесное общение в последние несколько дней убедили меня, что решение захватить вашу планету было ошибочным. Потенциал саморазвития землян куда больше, чем мы предполагали.
— Тогда прекрати все это! — воскликнула Фиби.
— Слишком поздно. Прошу вас, сыграйте так хорошо, как сможете, и сохраняйте надежду на лучшее!
Модин улетела.
Четверо землян поднялись на сцену.
— Никак не могу привыкнуть к отсутствию шнуров, — пожаловался Скотт, беря гитару.
— Слава богу, что он не добрался до моих барабанов, — ответила Фиби. — Она поставила рядом с собой бутылку пива и повесила сумку с запасными палочками.
Фрэнк вышел вперед к микрофону.
— Привет, э-э… нашим разумным друзьям. Мы «Фабрика чудес» с планеты Земля и хотим сыграть вам э-э… современный рок-н-ролл.
Марк сыграл на клавишах вступление и начал петь. Остальные подхватили.
К четвертой песне Фиби могла уже точно сказать, что группа играет не хуже, чем всегда. Но достаточно ли этого?
К концу выступления пот тек с нее градом. Когда прозвучали последние ноты «Потерянных в гильбертовом пространстве», Фиби знала, что «Фабрику чудес» не победит никто.
Потом появился Бомбардикс.
Он был размером с четырехэтажный дом и представлял собой уродливое нагромождение каких-то странных приборов на гусеничном ходу. Когда Бомбардикс въехал на сцену, она жалобно заскрипела.
Фиби повернулась к Тервиллигеру.
— Что… что это?
— Бомбардикс — существо наподобие рака-отшельника. Маленькое, похожее на слизняка. Данный Бомбардикс выбрал своим домом Симфониум, устройство, оставшееся от Дезинтегральной Эры Малой Спленетики.
— И это разрешено правилами?
— Кажется, да.
Бомбардикс начал с того, что повторил все выступление «Фабрики чудес», ноту за нотой. Затем подобно джазовому мастеру-импровизатору развил и объединил все мелодии, создав великолепную сюиту.
Когда он закончил, Фиби поняла, что «Фабрике чудес» сильно не повезло.
В воздухе вспыхнули иероглифы. Тервиллигер ахнул.
— Ничья! Бомбардикс потерял очки за то, что украл ваши песни. Теперь и вы, и он должны играть еще раз!
Фиби чувствовала, что сил у нее больше не осталось. Переглянувшись с друзьями, поняла — им нисколько не лучше.
Потом взгляд ее случайно упал на бутылку «Сэма Адама». Фиби взяла бутылку и подняла, показывая друзьям. Их лица сразу повеселели. Каждый схватил свою и осушил.
Все тело мгновенно пронизала бодрящая легкость. Рецепт Модин в очередной раз доказал свою эффективность.
«Фабрика чудес» начала все сначала.
Играя, Фиби вдруг почувствовала в своем теле какие-то странные изменения. Рубашка стала тесной, спина и бока отчаянно чесались.
Потом рубашка лопнула.
Фиби в ужасе опустила глаза.
У нее выросли еще четыре руки — по две с каждой стороны. Полностью развитые и полностью — да! — подчиняющиеся ей.
Без колебаний она выхватила из сумки запасные палочки…
— Твой выход, Фиби!
Она начала играть. По-настоящему! Так, как никогда. Теперь она смогла делать все, о чем когда-либо мечтала.
Фрэнк, Скотт и Марк смотрели на нее раскрыв рот.
Это было самое длинное барабанное соло в истории. Не говоря уже о том, что самое сложное.
Через час она наконец закончила.
И упала без чувств.
Однако Бомбардикс сдаваться не желал. Он начал отвечать…
В этот момент одна из летающих платформ спикировала вниз и приземлилась на сцену, прервав его выступление. С платформы сошло двуногое существо…
С шестью руками!
Инопланетянин повернулся к аудитории и заговорил.
— Он говорит, что ты потерянная личиночная форма Шестируких, его расы, а значит, не можешь быть сателлитом. Поэтому конкурс объявляется недействительным.
Не зная, что и думать, Фиби с трудом поднялась на ноги и с помощью друзей сошла со сцены.
Внизу ждала Модин.
— Я ведь говорила, надейтесь на лучшее!
Фиби прищурилась.
— Это ведь ты сделала, правда? Никакая я не личинка!
Птичка хихикнула.
— Шестирукие перед нами в долгу. Остальное просто: клеточный ускоритель с морфическими накладками плюс нейронные усилители в напитке. Вот и все.
— Значит, мы летим домой? — обрадовался Скотт.
— И Земля спасена! — воскликнул Марк.
— Спасибо Фиби, — добавил Фрэнк.
Подняв девушку на плечи, они торжественно обошли сцену. Тервиллигер радостно путался под ногами. Модин порхала вокруг головы девушки.
— Надеюсь, от лишних рук можно избавиться? — нахмурилась Фиби.
— Ничего сложного. Достаточно обычного резорбтивного средства.
— Я хочу получить его прямо сейчас!
— Как хочешь.
— Но использую только, когда захочу!
Король гоблинов, королева фей
1. Комплекс Дюймовочки
Обстоятельства моего рождения всегда были загадкой. По крайней мере для меня самого. Я сильно подозреваю, что тетушка Итци могла бы при желании много чего порассказать о моем истинном происхождении. Однако, как бы то ни было, такого желания у нее ни разу не возникло. В ответ на мои вопросы она обычно сжималась, как испуганный броненосец, и говорила что-нибудь вроде: «Меньше знаешь, крепче спишь». Теперь ее уже нет, и мне некого спросить.
Я не знал наверняка, была ли она на самом деле мне тетушкой или хотя бы родственницей, и в глубине души даже надеялся, что не была, учитывая мои юношеские мечты в отношении нее, да и, честно говоря, не только юношеские.
Первые мои воспоминания о тетушке Итци связаны с первым школьным днем. Она ведет меня за руку, ласковое сентябрьское солнце греет как теплая пижама. Трости для ходьбы и ортопедические шины у меня на ногах постукивают друг о друга как кастаньеты. А может быть, мы шли в детский сад, потому что, насколько я помню, в первом классе шины уже сняли. Значит, мне исполнилось тогда года четыре или пять, а тетушке Итци… Во всяком случае, она была уже совсем взрослой, по крайней мере достигла полного роста, который предназначила ей природа.
