Assassin's Creed. Откровения - Боуден Оливер
– Он вроде мотылька, летящего на пламя. Ждет, когда с отцом случится беда, чтобы поскорее занять трон.
– А вы слышали, – продолжал шутник, – что он предложил Тарику взятку в обмен на нашу верность?
– Бог накажет его за такие штучки! И что Тарик?
Шутник засмеялся:
– Половину денег потратил на фураж лошадям, а вторую половину – отослал Селиму!
48
Янычарские казармы своим устройством сильно отличались от европейских. Солдаты жили не в зданиях, а в шатрах, окруженных высокими стенами. Посередине находились шатры командиров – богаче и просторнее других. Оставив солдат продолжать разговор, Эцио отправился к тем шатрам, рассчитывая, что в одном из них может находиться Тарик. Надежды ассасина оправдались: уже на подходе он услышал знакомый голос. Командир янычар разговаривал с посыльным, недавно вошедшим в шатер. Рядом с Тариком находился еще один янычар, – судя по всему, его адъютант.
– Тарик-бей, вам письмо.
Барлети молча взял письмо, сломал печать и прочел. Еще не окончив чтение, он удовлетворенно засмеялся.
– Прекрасно, – сказал Тарик, складывая письмо и убирая во внутренний карман. – Ружья уже прибыли в Каппадокию, в расположение гарнизона армии Мануила Палеолога.
– Наши люди по-прежнему с ним? – спросил адъютант.
– Evet. Они дадут нам знать, когда византийцы разобьют лагерь. А встретимся мы с ними, когда они будут в Бурсе.
– Все идет как по маслу, эфендим, – улыбнулся адъютант.
– Да, Чагатай, – ответил Тарик. – Пока что.
Отпустив посыльного и адъютанта, командир янычар побрел вдоль шатров. Эцио тенью следовал за ним, держась на безопасном расстоянии. Оставаться полностью незаметным ассасину не удавалось. Эцио благодарил судьбу за то, что сумел освоить азы турецкого языка и потому правильно отвечал на приветствия равных по званию. Солдатам, вытягивавшимся в струнку, он благосклонно кивал. Но не все было так гладко, как хотелось бы Эцио. Дважды он забредал куда-то не туда, ловя на себе подозрительные взгляды. Эцио поспешно возвращался, делая вид, будто задумался и не заметил, куда идет. На третий раз его маневр не удался. Двое караульных преградили ему дорогу.
– Вы из какого полка, эфендим? – спросил его первый.
Вопрос был задан вежливо, однако что-то в тоне караульного насторожило Эцио. Он не успел ответить, как услышал слова второго караульного:
– Сомневаюсь, что раньше я вас видел. И имперских знаков отличия нет. Вы из кавалерии?
– Как вообще вы сюда попали? – спросил первый, уже не скрывая своей враждебности.
– Где ваш командир?
Эцио не настолько хорошо знал турецкий. Он молчал, а подозрительность караульных только возрастала. Крюком-клинком он подсек одного караульного и опрокинул второго. Потом бросился бежать, перепрыгивая через опорные веревки шатров и стараясь не упускать из виду Тарика, который успел отойти на приличное расстояние.
– Самозванец! – слышалось у него за спиной.
– Обманщик! Ты умрешь!
– Задержите его!
– Этот мерзавец убил Назара! Хватайте его!
Янычарские казармы занимали обширный участок земли, и это спасло Эцио. Одинаковые мундиры и похожие усы делали янычар почти неразличимыми. Оторвавшись от погони, ассасин вновь напал на след Тарика. Капитан направлялся туда, где у них был штаб. Это был не шатер, а небольшое здание.
Эцио видел, в какую дверь вошел Тарик. Убедившись, что рядом никого нет и что он полностью избавился от погони, ассасин проскользнул в ту же дверь, которую сразу запер изнутри на засов.
Он уже собрал все необходимые сведения и знал, что Тарик намеревался встретиться с Мануилом в Бурсе. Знал он и о благополучном прибытии ружей в каппадокийский гарнизон Мануила. И потому когда Тарик выхватил меч и бросился на него, Эцио не понадобилось задавать вопросы. Он спокойно отошел влево, и меч капитана рассек воздух. Выдвинув левый клинок, ассасин ударил Тарика в бок, пропоров почку, после чего вытащил окровавленное лезвие наружу.
Тарик рухнул на заваленный картами стол. Несколько чертежей упало на пол, остальные он залил своей кровью. Тяжело дыша, командир янычар из последних сил приподнялся на правом локте и повернул голову, глядя на своего убийцу.
– Твои злодеяниям пришел конец, капитан, – отчеканил Эцио.
Вместо ожидаемого гнева, на лице Тарика он увидел изумление и даже покорность судьбе. Ассасина вдруг охватили сомнения.
– Какая горькая ирония, – усмехнулся Барлети. – Это и есть результаты проведенных Сулейманом расследований?
– Ты снюхался с врагами султана, – сказал Эцио, чувствуя, как тает его уверенность. – И что ты ожидал после своего вероломства?
– Сам виноват, – грустно улыбнулся Тарик.
Он умолк, с трудом глотая воздух и не обращая внимания на кровь, льющуюся из раны.
– Но не в государственной измене. В своей самонадеянности.
Эцио наклонился к Тарику, голос которого ослаб до шепота.
– Я готовил засаду. Собирался ударить по византийским тамплиерам в момент, когда они думали, что им уже ничего не грозит.
– Где доказательства?
– Они здесь.
Морщась от боли, Тарик левой рукой достал у себя из-за пояса карту:
– Бери.
Эцио взял карту.
– Карта приведет тебя в Каппадокию, прямо к византийцам, – продолжал Тарик. – Расправься с ними… если сможешь.
Голос Эцио тоже понизился до шепота.
– Ты действовал правильно, Тарик. Прости меня.
– Никто не виноват, – повторил капитан.
Каждое слово давалось ему с изрядным трудом, но он знал, что должен произнести их все, поскольку эти слова станут последними.
– Защити мою родину. Allah ashkina![61] Верни достоинство, что мы потеряли.
Эцио обвил руку Тарика вокруг своего плеча, поднял его на стол, после чего сорвал шарф и торопливо перевязал рану в боку.
Но было уже слишком поздно.
– Requiescat in pace, – с грустью произнес ассасин.
Снаружи доносились крики. Его преследователи неумолимо приближались. Времени сокрушаться о допущенной ошибке у Эцио не было. Он поспешно сбросил с себя мундир янычара, оставшись в простом сером камзоле и облегающих штанах. Здание штаба находилась невдалеке от внешней стены. Крюк-клинок поможет ему влезть на стену.
Пора было уходить отсюда.
49
Эцио заскочил в бюро ассасинов, чтобы переодеться, после чего с тяжелым сердцем вернулся во дворец Топкапы. Стражникам наверняка было приказано его пропустить, поскольку никто даже не попытался его остановить. Его провели в небольшую комнату, служившую чем-то вроде передней другому помещению. Через несколько минут туда вошел Сулейман. Юный принц был удивлен, увидев Эцио так скоро, и не скрывал своего волнения.
Предвосхищая вопрос, который Эцио прочитал в глазах принца, он сказал:
– Увы, Сулейман, Тарик не был предателем. Он тоже выслеживал византийцев.
– Что? – Лицо принца исказилось гримасой. – Значит, вы…
Эцио мрачно кивнул.
Сулейман тяжело опустился на стул. Новость повергла его в отчаяние.
– Боже, прости меня, – тихо сказал он. – Я не имел права так торопиться с суждениями.
– Принц, Тарик до конца был верен вашему деду. Благодаря предпринятым им усилиям мы сможем спасти ваш город.
Эцио вкратце пересказал ему подслушанный диалог, а также разговоры янычар, затем показал карту, отданную капитаном.
– Бедный Тарик, – прошептал Сулейман. – Напрасно он так скрытничал. Какими ужасными средствами порой приходится делать добрые дела.
– Ружья отправились в Каппадокию. Мы должны действовать незамедлительно. Вы сможете устроить мне поездку туда?
Вопрос заставил Сулеймана очнуться из раздумий.
– Что? Поездку туда? Конечно. Я распоряжусь насчет корабля. Он доставит вас в Мерсин. Оттуда продолжите путь по суше.
Их разговор прервало появление Ахмета. К счастью, принц еще издали стал звать Сулеймана, и его приход не застал обоих врасплох. Эцио торопливо отошел в дальний конец комнаты, чтобы вызывать меньше подозрений.
