Путанабус. Наперегонки со смертью - Старицкий Дмитрий
Я сделал три шага к отрытым дверям церкви, но тут же обернулся:
— А как же заупокойная служба, святой отец? Треба на похоронах?
— Не беспокойся ни о чем, сын мой. Епископ Коринфский Феодул гостит у меня для подготовки Собора сестринских церквей, он и проведет все службы по ортодоксальному обряду, не откажет.
— Сколько это будет стоить?
— Господь сказал: «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно», — и улыбнулся глазами.
А я подумал: как эти слова Господа Живого идут вразрез с принципами паблик релейшнз протестантской этики, которые требуют любое действие оборачивать в публичную обертку незатейливой рекламы.
Место было на зависть. Самому бы на таком лежать, окончив дни свои.
На освященную территорию кладбища втиснулся скальный «язык». Его все прошедшее время старательно обходили — землю все же копать легче, чем скалу долбить. Так и оказалось пустое место почти на середине кладбища. Но в прошлом году кто-то из пришлых и богатеньких заказал могилку именно на этом месте. Ее выдолбили, а заказчик, заплативший только небольшой аванс, исчез и более полугода уже не появлялся. Весь мокрый сезон мортусы старательно могилку укрывали от затопления. Поэтому епископ решил передать это место мне, если понравится. А коли появится прежний заказчик, то вернуть ему аванс за вычетом амортизации расходов.
Мне понравилось.
С мортусами местными договорился обо всем быстро и с большим удивлением осознал, что они меня ни на чем не пытаются разводить, как копатели российских кладбищ, давно из своей профессии устроившие криминальную кормушку на вымогательстве денег у безутешных родственников.
Каменщики и скульпторы находились рядом, их беленые ложи сверкали рыжей черепицей через ограду с местом упокоения горожан Виго. Там тоже все решилось быстро — вопрос только в цене. За срочность — дороже. И тоже никакого разводилова.
Для начала предлагали мне готовые памятники типа мраморного скорбящего ангела над урной с прахом. Красиво, профессионально, под антик, но не в тему.
Нарисовал им обычную позднесоветскую стелу из вертикально стоящей плиты черного камня, на которую просто перенести скарпелью Наташкину фотографию в берете, «комке» и тельняшке. С ее неподражаемой улыбкой. В стиле гиперреализма. И надписи. На трех языках.
Нарисовал я им, что от них хочу. Они поняли. И свои предложения внесли. Так даже лучше стало. Не только памятник, но и территория вокруг него будет благоустроена.
Скульптор сразу заслал человечка обмеры делать на месте, и мы с хозяином мастерской прошлись по двору подходящий камень выбирать. Лабрадорита из-за «ленточки», конечно же, не было. Дурных тут нема, еще камни со Старой Земли таскать, когда тут все не хуже и совсем не тронуто. Правда, добывают пока поделочный камень только по берегам судоходных рек. Но и так выбор был великолепный.
Нашли кусок черного камня два метра тридцать сантиметров длиной и в сечении семьдесят сантиметров на шестьдесят.
Тут же мне показали маленькую плитку, которая демонстрировала, как этот камень выглядит под полировкой. Благородный теплый оттенок черного с едва различимым зерном. Нормально.
Ударили по рукам.
Когда уходил с каменного двора, в спину мне уже ударили визги скульптурных пил, отсекающих от выбранного мною камня все лишнее.
Чурочники, как и ожидалось, располагались рядом с каменщиками, через забор.
Кроме гробов, они там еще и мебель делали, как на заказ, так и на холодную — самые расхожие предметы. Хорошую мебель. Из местного аналога красного дерева, впрочем, скорее розового. С резьбой.
А вот готовых гробов там не было, но на этот товар у них, как в лучших домах, существовал фотокаталог. Осталось только ткнуть пальцем и размер сказать.
Обговорить заказ с цветочницей они также брали на себя. Ей я написал тексты для веночных лент.
И по срокам успевали.
Капитан-генерала нашел на стрельбище. Заехал пригласить его на похороны, заодно попросить шестерых «казадорес» — гроб нести.
Отказа не получил.
Уходя, случайно увидел в бурьяне лесополосы за периметром колеса с единственной широкой станиной.
Вернулся — узнал, что это лафет от старой 105-мм полевой гаубицы, качающуюся часть которой поставили на самодельную канонерскую лодку. Давно уже.
Поделился своей идеей, которая дону Паулино сразу пришлась по душе.
Дальше завертелись хлопоты калейдоскопом. Не успел появиться я в нашем пункте временной дислокации, как всем сразу я стал нужен. Как будто без моего «мудрого» совета ничего не могло с места сдвинуться. Я понимаю, что вопрос о количестве присутствующих на поминках они не могли решить сами. Но что купить и что на стол поставить… Не маленькие уже.
Валлийцев я припахал на всякий случай сколотить козлы, столешницы и лавки из досок, найденных в сарае. Лишнее — это лучше, чем «не хватает».
Вроде все успели — и в назначенное время я, мои девочки и охраняющие их валлийцы стояли строем перед входом в госпиталь.
Мы с девчатами для последнего салюта Синевич все взяли наганы. Пусть он прозвучит для нее из отечественного оружия. Она тоже не с импортным пистолетом вступила в свой последний бой.
Гроб из госпитальных дверей вынесли шесть «казадорес» в парадной форме и аккуратно опустили на станину пушечного лафета, который прицепили к колесному броневику. И накрыли российским триколором, оставив только Наташино лицо открытым. Не нашлось ни у нас, ни у испанцев белорусского флага.
По бокам шли «казадорес», держа винтовки со штыками в последнем карауле.
За лафетом несли склоненное знамя «милисианос рэкете». Полной знаменной группой. Ассистенты с саблями наголо.
Потом шел я с большим портретом Наташи в руках.
За мной — девчата мои с венками.
Валлийский кирасиры с автоматами на груди.
Замыкали процессию остальные «казадорес» с крышкой от гроба.
Даже кто-то из госпитальных в хвост пристроился, так и не сняв белых халатов.
И вся траурная процессия медленно в полном молчании шествовала в сторону кладбища. Броневик ехал, не превышая скорости пешехода.
Вскоре улица по обеим сторонам дорожного полотна была плотно забита зеваками и прохожими, провожающими нас хоть и скорбными, но весьма любопытными взглядами.
Неожиданно на перекрестке, выехав с боковой улицы, впереди процессии пристроился небольшой пикап «JMC» с однорядной кабиной, в его кузове как-то умудрился расположится скрипичный квартет — три скрипки и виолончель, и музыканты как бы возглавили нашу колонну.
Через минуту, выбивая слезы у всего города, выматывая душу, грянул «Третий Бранденбургский концерт» Баха. Иоганн Себастьян который.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 5 число 6 месяца, четверг, 22:27.
Держался я долго. Весь этот длинный день. Но вечером, на поминках, когда официальные гости уже ушли, набрался разного спиртного выше бровей.
До изумления.
До забытья.
Только чтобы быстрее отключиться и избавить себя от этой нестерпимой боли, что весь день давит мое сердце.
Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.
22 год, 6 число 6 месяца, пятница, 01:55.
Ночью мне девчата вызвали врача из католической больнички, потому как я не подавал никаких признаков жизни, а сефардскому госпиталю они решили больше не доверять. Вот и расстарались.
Врач из неотложки, поколдовав надо мной пару минут и приведя меня в квазисознание, выматерил девчат по-испански, заявив:
— Глупые бабы, дайте хоть проспаться мужчине, если позволили ему так напиться!
