Галина Тер-Микаэлян - Face-to-face
— Сегодня! Я хочу видеть ее сегодня ночью!
— Сегодня ночью она уже легла спать со своим мужем, я не могу прийти и вытащить ее из его постели, чтобы привести к тебе, потерпи.
Фируза ошибалась — Наталья в эту ночь спать со своим мужем так и не легла. Сначала она долго возилась, с озабоченным видом перекладывая купленную в буфете провизию из одной сумки в другую. Сергей, рано улегшийся в постель, следил за ее порхавшими пальцами и, наконец не выдержав, спросил:
— И что ты там столько священнодействуешь?
— Погоди, Сережа, не отвлекай меня, я хочу все уложить сейчас, чтобы утром уже не возиться. Понимаешь, мне нужно как-то распределить помидоры по поверхности, чтобы они не помялись. С другой стороны, я боюсь, что они сомнут друг друга, сок потечет вниз и испортит пироги. Так что я ищу компромисс, не мешай.
Наконец компромисс был найден, и Наталья, выключив свет, отправилась в душ. Сергей с нетерпением ждал, когда жена вернется, — нынче ему, как никогда, хотелось поскорее ощутить прикосновение ее горячего упругого тела. Лежа на спине, он невольно прислушивался к далеким шагам поднимавшихся и спускавшихся по лестнице сотрудников — душевые были на первом этаже.
Наконец Наталья вошла, наполнив комнату тонким ароматом дорогого шампуня, включила настольную лампу и долго укладывала волосы феном, а потом переодела халатик, села за стол и с увлеченным видом уткнулась носом в потрепанный томик Франсуазы Саган. Муж позвал ее — раз, второй, третий. Она лишь отрешенно бормотала «ага, сейчас», кивала и продолжала читать.
Около часу ночи он — раздраженный и раздосадованный — наконец уснул, а когда его разбудил проникший в комнату луч солнца, часы показывали семь. Наталья, так и не сняв халата, спала на краю кровати, свернувшись клубком и подложив под голову книгу вместо подушки. Пышные после укладки феном волосы закрывали ее лицо и все еще слегка пахли шампунем. Вздохнув, Сергей натянул шорты, футболку и дотронулся до ее плеча:
— Ты, кажется, рано утром куда-то собиралась. Не проспишь?
Она посмотрела на него сонными глазами и вновь их закрыла.
— Сейчас, Сереженька, еще пять минуточек.
— Ладно, я тебя не жду, мне некогда, пошел завтракать.
Сергею действительно было некогда — он ждал приезда Черкизова из Киева и едва вошел в свой кабинет, как на письменном столе зазвонил телефон.
— Сергей Эрнестович, Черкизов беспокоит. Не рано?
— Нет, я уже на месте. Скоро вас ждать?
— Как будет машина, через час обещали — у них тут какая-то поломка. После обеда доберусь, не раньше.
Связь прервалась. Сергей закрыл глаза и, словно наяву, увидел свернувшуюся калачиком фигурку жены.
«Наташка всегда была такой горячей, несмотря ни на что — стоило дотронуться или хотя бы взглянуть, как она… Почему же вчера?»
Он попробовал себя успокоить:
«Сейчас у нее наступила реакция на все, что пришлось пережить за последнее время — смерть Юры, проблемы с Танькой. К тому же, ей приходится целые дни проводить с дочкой, а ведь с этими подростками с непривычки с ума сойдешь. Конечно, мы сами виноваты, что всегда мало уделяли внимания ребенку, и дело ведь не только в пеленках — наладить контакт и все прочее. Не стоит обижаться, что у Наташи от всего этого временами пропадает желание, нужно быть терпеливей. Точно — успокоиться и не забивать себе голову идиотскими мыслями».
Сразу после обеда Сергей забежал к себе в комнату, чтобы к приезду Черкизова переодеть пропахшую потом футболку, и, громко хлопнув дверью, в изумлении остановился — сонно протирая глаза, Наталья сидела на кровати, на полулежала выпавшая из-под ее головы книга.
— Сережа? Что случилось?
— Ничего, не рассчитал силы удара, извини. Я думал, ты уже загораешь на озере.
— Проспала, как же я так? — посмотрев на часы, она заметалась по комнате, сбросила халат, просунула руки в бретельки бюстгальтера и торопливо начала его застегивать: — Свинство какое с моей стороны, они ведь меня ждали с утра.
— Ты бы больше читала по ночам, — сбросив пропотевшую футболку, Сергей вытащил из шкафа чистую и уже собрался натянуть ее на себя, но вид обнаженного тела жены внезапно вызвал у него прилив желания. — Думаю, тебе можно уже не торопиться — они давно ушли без тебя и даже, наверное, успели вернуться домой, — голос его внезапно зазвучал глухо, в голове мелькнуло:
«Ничего, задержусь немного. Черт, а Черкизов? Ладно, подождет — пусть пока пообедает в столовой».
Он сделал шаг в ее сторону, но Наталья быстрым движением набросила платье и начала торопливо застегивать пуговицы, разглядывая себя в овальном настенном зеркале.
— Нет, я побегу. Если они, пошли без меня, попробую добраться до озера самостоятельно. Халида говорит, что там мелко, но я должна сама убедиться, — она зачесала волосы назад, скрепила их на затылке пластмассовой заколкой и улыбнулась своему отражению.
— Что ж, убедись.
Отвернувшись от жены, Сергей начал натягивать футболку. Наталья неожиданно ощутила острое чувство вины и жалость к мужу.
«Сережа не виноват в том, что Ильдерим так поступил. Да я его уже и забыла, он мне не нужен, а Сережа — мой муж, нам всегда было хорошо друг с другом, и я не должна…»
— Сережа, подожди!
Он застыл у двери, холодно глядя на нее вполоборота.
— Да, я тебя слушаю.
Подойдя к мужу, Наталья положила руки ему на плечи и, коротко поцеловав в губы, хриплым низким полушепотом сказала:
— Я сегодня рано приду домой, хорошо?
Сергею показалось, что с души его свалился камень.
«Ладно, чего там — у женщин бывают разные причуды, не стоит принимать всерьез».
Он поцеловал ее долгим поцелуем, заглянул в глаза и ласково взъерошил волосы.
— Хорошо, малыш, беги, загорай. Я тоже побежал — ко мне должны подъехать.
Глава десятая
Наталья торопливо шагала по широкой дороге, огибавшей обширные луга. Трасса эта была проложена от общежития до железобетонного моста через пропасть, когда началось строительство научно-экспериментального комплекса, и по ней грузовики доставляли на базу ученых все необходимое, минуя совхоз. В начале мая дорогу покрыли асфальтом, но уже теперь его ровная серая поверхность покрылась трещинами из-за прораставшей травы. Поэтому, направляясь к дочери утром или днем, Наталья непременно надевала кроссовки — в них можно было, не обращая внимания на колдобины, минут за двадцать пять добежать от общежития до моста и оттуда неторопливым шагом пройти по совхозным улицам до дома Халиды. Конечно, гораздо быстрей было бы пересечь совхозный луг по протоптанной старожилами тропе, но там с зари до заката паслось стадо совхозных коров, которых Наталья, как истинная горожанка, слегка побаивалась. Вечером, когда этих мирных четвероногих животных загоняли на ферму, она возвращалась в общежитие короткой дорогой, а Халиде с Фирузой, удивлявшимся поначалу необычности ее утреннего маршрута, доказывала, что с точки зрения современной медицины бег трусцой является панацеей от всех бед. Конечно, ничего особо зазорного в ее страхе перед коровами не было, но в присутствии дочери Наталье почему-то не хотелось признаваться в своей маленькой слабости.
Нынче, однако, она так торопилась поскорее закончить разговор с мужем, что выскочила из общежития в высоких танкетках, и уже минут через пять нога ее застряла между двумя вздыбившимися кусками асфальта. Пришлось остановиться и осторожно вытаскивать танкетку, чтобы не оторвать подошву-платформу. Рядом притормозил грузовик, и знакомый шофер, не заглушая мотора, указал на свободное сидение рядом с собой. Наталья отрицательно мотнула головой — карабкаться в кабину по грязным высоким ступенькам ей не хотелось, — и грузовик умчался, оставив в воздухе облако пыли и запах выхлопных газов.
Однако на полпути левая танкетка вновь угодила в одну из колдобин — настолько глубокую, что пришлось дергать изо всех сил, чтобы оставить при себе хотя бы ногу. Подошва так и осталась в расщелине, и теперь новая обувь была безнадежно испорчена. Не решившись идти босиком по неровному горячему асфальту, Наталья долго ковыляла, припадая на левую ногу, которая была теперь на добрых десять сантиметров короче правой — как назло ни одной машины мимо больше не проехало.
Ей удалось добраться до моста лишь в половине третьего. К этому времени пакет, в котором лежали пирожки с капустой, начал издавать неприятный прогорклый запах. Наталья принюхалась и, размахнувшись, в сердцах швырнула сумку в пропасть, а потом стала думать, что делать дальше — не шлепать же по людным совхозным улицам в укороченной танкетке. Любая попутка подбросила бы ее до дома Халиды, но вокруг все словно вымерло — ни грузовиков, ни легковушек. А дети наверняка уже вернулись с пляжа и обедают, все недоумевают, куда она, Наталья, могла подеваться — решат, что заблудилась, и пойдут ее искать, а когда найдут, то Танька непременно скажет что-нибудь ехидное вроде «Спасибо, твои пирожки нам очень понравились, мы на озере только ими и питались».
