Роман Глушков - Подпольщик
Трудно было сказать насчет бурых пятен, я не криминалист, но борозды выглядели относительно свежими. Примерно так, как выглядят на земле следы от граблей, оставленные недавно. Все они начинались возле лаза, а заканчивались в противоположном от него углу. Который был совершенно пуст. Вроде бы… Или нет, постойте — ка…
Когда я освещал подпол фонариком, то обнаружил в том месте углубление диаметром метра полтора — возможно, при строительстве дома оттуда выбрали немного грунта. А затем ямку, как и остальную землю в подполе, утоптали, но полностью она не исчезла. Дабы осмотреть ее получше, мне надо было поднять фонарь выше, но этому мешал низкий подвальный потолок. Пришлось подойти к ней совсем близко и только потом изучить ее как следует. Это оказалось не просто углубление и даже не яма, а целая нора, уходящая вертикально вниз. Фонарик у меня хороший, охотничий, светит далеко. Но его направленный в нору свет растворился в темноте, не достав до дна. А еще оттуда исходил запах, на удивление знакомый. Да и какой бы рыболов — рыбалкой я тоже увлекался — его не узнал: точно так воняют дождевые черви в банке, когда побудут в ней денек — другой. Вот только, чтобы заполнить эту бездонную нору запахом, в ней должны были кишеть сотни тысяч, если не миллионы червей. Тогда как я не замечал на ее стенах ни одного червячка. Даже на той глубине, где им было бы сейчас не холодно.
— Что за чертовщина! — выругался я во мрак.
И мрак мне ответил.
Сначала это были толчки, похожие на сейсмические. Тряска продолжалась секунд десять, и все это время я пытался удержаться на ногах, поскольку земля подо мной ходила ходуном. Пришлось отшагнуть назад и ухватиться за балку, поскольку не хотелось бы сверзиться в нору, если ее край вдруг обвалится. А затем я услышал рокот. Тот же самый, что был здесь два с половиной года назад, запомнившийся мне на всю оставшуюся жизнь…
После я крепко пожалел о том, что не задал стрекача сей же миг. Потому что, удрав сразу, я продолжил бы считать «подпольщика» полтергейстом — незримым духом, которого опять потревожил своим визитом. И это было бы менее болезненное воспоминание, нежели то, с которым я сегодня вынужден жить. Но вместо того, чтобы броситься наутек, когда тряска прекратилась, я — проклятое любопытство! — зачем — то снова шагнул к норе и посветил в нее фонарем.
На сей раз луч света не растворился в темноте, а наткнулся на нечто, находящееся от меня всего в десятке метров. Это нечто можно было принять за человеческое лицо, если бы оно не занимало собой в ширину почти всю нору. И вид у него был такой… В общем, представьте себе человека, запаянного в вакуумную упаковку из полупрозрачной пленки. А затем представьте, как при этом будет выглядеть его лицо. И как оно будет двигаться под пленкой, пока тот человек не задохнется и не умрет. Что — то похожее, только величиной с колесо грузовика, таращилось на меня выпуклыми глазами — бельмами из глубины, открывая и закрывая огромный рот, словно выброшенная на берег рыбина, и издавая громкие рокочущие звуки.
От неожиданности и страха я даже подпрыгнул, ударившись каской о балку и выронив фонарь, который, кувыркаясь, полетел в нору и упал прямо на этот бледный лик, но не пролетел через него насквозь, а отскочил куда — то вбок, чем подтвердил то, что в норе находится не бестелесный призрак, а материальное существо. И удар фонарем по морде его очень разозлил! Зарокотав еще громче, оно тут же рванулось вверх.
Да так стремительно, будто сзади его подталкивала струя гейзера.
Земля вновь затряслась, только я уже не обращал на это внимания, со всех ног удирая к лазу и успевая заметить боковым зрением, как над норой извивается что — то белое, длинное и очень гибкое. Я бежал почти без оглядки, но, выскакивая из подпола, волей — неволей бросил мимолетный взор назад. И с содроганием увидел, что эта червеобразная тварь продолжает быстро выползать из норы и свиваться в кольца, подобно выдавливаемой из тюбика зубной пасте. Разве что паста после этого уже не двигается, а бледный червь с наполовину человеческим лицом, напротив, стал метаться из стороны в сторону и хватать огромной пастью воздух. И было очевидно, кого он пытался изловить.
Само собой, про телевизор я даже не вспомнил — хоть не забыл подхватить с пола ружье, и то хорошо! Хорошо и то, что снегоход не подвел, завелся с полоборота и помчал меня прочь, стоило лишь врубить передачу и поддать газу. Не думаю, что кто — то мог бы заставить меня оглянуться, даже приставь он мне к голове ружейный ствол. И все же, посматривая краем глаза в зеркало заднего вида, я засвидетельствовал последние мгновения жизни дома Аграфены Матвеевны. Видимо, вконец озверевший Тарахтун разнес ему фундамент, потому что едва я развернул снегоход и вернулся на свой след, как стены дома обрушились. Сложившись внутрь, они оказались завалены упавшей сверху крышей и превратились в курган из обломков. Впрочем, и его я видел совсем недолго, так как он сразу же утонул в густом облаке разлетевшейся вокруг пыли…
* * *Бенито — под таким прозвищем был когда — то известен в Новосибирской области заядлый спелеолог — любитель по имени Семён Бенитонов. «Был» — потому что пять лет назад он пропал без вести на пару со своим другом, когда они отправились исследовать затопленные южные коридоры Изылинской пещеры.
Об этом я узнал из интернета. А спустя месяц после моей декабрьской экспедиции в Родники я связался с одним из друзей Бенитонова, тоже спелеологом, Суреном Химоняном, живущим в Новосибирске. И вскоре навестил его, дабы передать ему каску Бенито — единственное, что я спас тогда из разрушенного дома Аграфены Матвеевны.
Сурен каску узнал. И долго не мог поверить, где я ее обнаружил.
— Кучаниха… хм… — он посмотрел на висящую в его кабинете большую и покрытую карандашными отметками карту области. — Да, теоретически возможно, что южные коридоры Изылинки простираются на такое расстояние. И что в них есть щели, ведущие на поверхность. Но, сами понимаете, поверить в это трудновато. Хотя… прежде чем ту часть пещеры затопило прорвавшееся туда подземное море, ее успели исследовать процентов на тридцать, если не меньше. А после гибели Бенито, Кайзера и еще парочки сорвиголов туда никто не суется. Слишком опасно. Сегодня, чтобы добраться до оставшихся незатопленными южных коридоров, надо проплыть под водой неизвестно какое расстояние. Но что немалое — это точно. Однако все, кто рискнул туда сунуться, сгинули бесследно.
— И что же их убило? — спросил я.
Разумеется, ни о каком монстре из Родников я Химоняну не рассказывал. Он знал лишь то, что я нашел вмерзшую в лед каску на пруду близ Кучанихи, когда занимался подледной ловлей. Легенда была не ахти, но я отталкивался от факта, что Бенито утонул в подземном море. А это не исключало того, что его вещички могли всплыть на поверхность любого водоема в окрестностях Изылинской пещеры.
Наши музейщики, разумеется, выслушали от меня другую историю. Им я поведал о том, что к моему приезду дом Матвеевны был полностью разрушен по неведомой мне причине. Ну а копаться в завалах я уже не стал за неимением у меня нужных инструментов.
— Что убило? — переспросил Сурен. — Трудно сказать наверняка… Большинство наших ребят склоняются к версии о подводных течениях, которые там сегодня возникают. Подмытые водой, некогда сухие коридоры очень часто обрушиваются, отчего в них возникает эффект поршня. В сифонах образуется настолько мощное давление, что аквалангист попросту не в силах справиться с бешеным напором воды. И она либо швыряет его на камни, либо затягивает в такие глубокие и узкие щели, откуда ему при всем старании не выплыть.
— А могут в тех коридорах водиться какие — нибудь водоплавающие пещерные хищники? — как бы невзначай полюбопытствовал я. — Крупные змеи, ящеры, рыбы? Такие, что способны нападать на людей…
— Это вы, Василий Кузьмич, диггерских баек о подземных монстрах в Интернете начитались! — рассмеялся Химонян. — Я тоже частенько на такие страшилки в Сети натыкаюсь. Только заявляю вам со всей ответственностью: все это полная ерунда. Под землей и без монстров хватает опасностей, способных убить человека и в мгновение ока, и так, что он будет долго умирать в жутких муках. Да взять все те же сифонные течения, о которых я вам говорил. Зачем далеко ходить: буквально неделю назад в Изылинской пещере опять мертвеца нашли — всплыл в одной из каверн. Беднягу так потоком о камни ободрало, что у него даже лица не осталось, но не в этом дело. Самое интересное, что он вообще не из наших. Возможно, скрывающийся преступник или беглый зэк, если судить по золотым фиксам во рту и сохранившимся на теле тюремным наколкам. Вот только как он без специального снаряжения и опыта оказался в той части пещеры, куда даже я не пошел бы налегке, большой вопрос. И еще любопытный момент: в карманах в обрывках его одежды были иконы. Три штуки, кажется. Знаете, такие иконы, что у многих старичков в иконостасах стоят — небольшие, потемневшие от времени, но порой имеющие антикварную ценность. Где этот тип мог найти их под землей? Или же он прихватил иконы с собой в пещеру, чтобы они его там, во мраке, от нечистой силы оберегали?.. И это, заметьте, уже не придуманная, а реальная история, о которой вроде бы в газетах писали.
