Огненный шторм - Янковский Дмитрий Валентинович
Внезапно из глубины атмосферы вылетели корабли. Я автоматически определил типы кораблей. Стало понятно, что эти машины – последняя надежда броффов. Впереди шел транспортный челнок. Он не имел оружия и был нужен только для того, чтобы прикрыть собой остальные корабли. За ним шел один броффианский истребитель, 3 звездных рейдера и четыре катера, используемые броффами в службе, аналогичной нашей милиции.
Одна из четверок в лоб зашла на челнок. Заработали лазеры. Через несколько секунд челнок взорвался, но увлеченные боем два из четырех истребителей замешкались и были сметены огненной массой, в которую превратился корабль.
– Семнадцатый, говорит первый, иди на помощь.
– Понял. – И один из истребителей, круживших вокруг нас, нырнул в атмосферу.
– Второму – уничтожить истребитель. Третьему, четвертому, пятому, восьмому, девятому и десятому – уничтожить рейдеры. Всем остальным – работать по катерам.
Истребители устремились к своим целям. Внезапно два самолета изменили курс. Вслед за ними несся рейдер, явно шедший на таран.
– Я – четвертый, за мной и пятым гонится противник.
– Я – восьмой, иду на помощь.
Но расстояние было слишком мало. Четвертый ухитрился развернуться и открыть кинжальный огонь по рейдеру. Корабль взорвался, но куски корпуса продолжали лететь по траектории. Огненный шар врезался в четвертого. Пятый взял вниз, но огонь коснулся и его. Правое крыло загорелось. Пилот отключил тягу и стал быстро падать, надеясь сбить пламя. Это ему удалось и, включив левые двигатели на полную мощность, он начал набирать высоту.
– Говорит первый. Пятый, доложить ситуацию.
– Я пятый. Четвертый погиб. У меня вышли из строя двигатели правого крыла, течь в правом баке.
– Пятый, уходи.
– Понял, – сокрушенно проговорил пилот и взял курс к верхней границе атмосферы.
Пока наш экипаж наблюдал за этой ситуацией, истребитель броффов, остальные рейдеры, а также один из катеров были уничтожены. Но и мы понесли серьезные потери. Четыре истребителя погибли в бою, и еще двум пришлось уйти из-за повреждений.
– Я – первый. Восемнадцатому и девятнадцатому – вступить в бой.
Два оставшихся истребителя ушли в атмосферу. Внезапно две зенитных ракеты устремились снизу к машине Говорилова. Однако пилот шестнадцатого истребителя направил машину наперерез. Одна ракета подожгла крыло, а вторая оторвала хвост. Самолет стал падать.
– Шестнадцатый, катапультируйся!
– Я – шестнадцатый. Систему катапультирования заклинило. Спастись нет никакой возможности. Прощайте!
– Прощай. И спасибо! – чуть слышно проговорил первый.
– Первый, я третий. Катер уничто… – договорить пилот не успел. Ракета, пущенная другим катером, разнесла его машину.
– Я – первый. Всем, кто жив, – доложить.
– Я – четырнадцатый. Пятнадцатый, восьмой и двенадцатый погибли. За мной гонится катер.
– Ясно. Четырнадцатый, держись. Иду на помощь.
Однако четырнадцатый справился сам. Он резко опустил нос, и катер пролетел над ним. Истребитель развернулся носом вверх. Тяги двигателей не хватило, и он начал падать хвостом вниз. Уже из падения четырнадцатый открыл шквальный огонь из обоих лазеров и разнес катер. Однако пилот не рассчитал маневра. Когда, погасив скорость падения, он начал подниматься, то в сопла одного из двигателей влетела ракета, и самолет взорвался.
– Первый, вам помочь? – спросил я.
– Сам справлюсь, остался только один.
И едва он успел это сказать, как на радаре показались три торпедных катера. Это была модификация обычных катеров, только вместо кассет с ракетами каждый из них нес по две уменьшенных торпеды.
– Нет, помощь все-таки понадобится! Паршков, снижайся. Игнатьева, Свердлов, вести огонь на поражение противника. Кошкин, уничтожай торпеды из верхней кормовой пушки, я беру управление нижней.
Я перевел управление пушкой и взял в руки штурвал. Самолет вошел на высоту боя впритирку между двумя катерами. Представился удобный момент для атаки. Паршков выровнял машину, и вдруг самолет сильно тряхнуло. С моего экрана пропало изображение с задней камеры. Началось падение.
– Свердлов, в чем дело?
– Патрульный катер протаранил нам хвост. Киль и стабилизаторы целы, но кормовые пушки искорежены.
Самолет начал вращаться. Падение ускорилось. Рядом пролетали лазерные лучи. Машину еще раз тряхнуло, на этот раз слабее.
– Левая крыльевая пушка уничтожена, – доложил Свердлов.
Я понял, что с такими повреждениями мы не сможем ничем помочь Говорилову.
– Паршков, возвращай машину на исходную позицию. Кошкин, посмотри, что с Игнатьевой, – я кивнул в сторону девушки. После первого удара она потеряла сознание. – Свердлов, садись за пушку. Попробуй подстрелить кого-нибудь из этих гадов, а то Говорилову в одиночку не справиться.
Бомбардировщик перестал вращаться и замедлил скорость падения. Заработала носовая пушка: Свердлов сел на место Игнатьевой, когда Кошкин вытащил девушку и отнес ее в кают-компанию. Я взглянул на экран. От нашего огня загорелся один катер. Но Говорилову хватало и двух оставшихся. Когда мы уже набрали скорость и начали подъем вверх, на радаре вспыхнули две ярких точки, и в наушниках зазвучал голос:
– Вызывали помощь? – это был пилот одного из двух оставшихся истребителей. Только тут я понял, что не обратил внимания на то, куда они делись после того как их вызвал Говорилов.
– Где вас носит? – послышался голос Говорилова.
– Слегка ветром сдуло. Тут в верхних слоях такой сквозняк!
Оказавшись на дистанции выстрела, самолеты открыли огонь. Первый катер погиб почти сразу. Но второй не растерялся. Он отстрелил обе торпеды и резко ушел влево. Истребитель, шедший первым, успел лазерами перехватить одну торпеду, но вторая разнесла его на куски.
Наш бомбардировщик, набирая скорость, летел к верхней границе атмосферы. Громыхнул взрыв, и левое крыло охватило пламя. Последний торпедный катер протаранил нас.
– Повреждение первого и второго двигателей. Они работают, но заглушить их не удается, – Свердлов занял свое место.
– Отключи двигатели от центральной топливной системы.
– Не выходит. Заглушка первого двигателя закрывается только на три четверти, а второго – наполовину.
– Тогда отключи левый крыльевой бак от центральной топливной системы. Выключить третий и четвертый двигатели. Разогнать первый и второй до максимума, активизировать форсажные камеры. Начать слив горючего из левого крыльевого бака.
Мой план был прост. Сжечь и слить все горючее, доступное поврежденным двигателям. После этого аварийные системы остановятся, и самолет развернется на двух оставшихся, что бы завершить операцию.
– Первому, говорит бомбардировщик. Мы уходим на орбиту, чтобы устранить неисправность. Расчистите пока внизу.
Я с тревогой смотрел на датчик скорости. Если она станет слишком высокой прежде чем мы выйдем из плотных слоев атмосферы, то ракеты с крыльев просто сдует. Но вскоре цифры индикатора топлива подошли к нулю. Включились вспомогательные двигатели, самолет развернулся, и мы вновь полетели к планете.
– Что с Игнатьевой? – спросил я вошедшего Кошкина.
– Ничего страшного, только ударилась головой.
– Ясно. Садись на ее место. Надеюсь, на этом наши неприятности закончились.
– Не совсем, – подал голос Свердлов. – Из-за наших маневров заклинило гидравлические держатели барабанных пусковых установок. Они не выдвигаются из корпуса. Мы не можем стрелять.
– Плохо дело. Поступим так. Сначала наведем все ракеты на цели. Потом одновременно с залпом крыльевых ракет сбросим поочередно установки и только после этого активируем находящиеся в них ракеты.
Решение было принято. Теперь необходима быстрота. Аннигиляционная ракета вызывала огромную ударную волну, поэтому самолету следовало уйти еще до того, как первая боеголовка взорвется. Мы снизились еще на двадцать километров, и я начал подготовку к бомбежке. Снять ракеты с предохранителей было делом нескольких секунд, а после этого бортовой компьютер сам вводил данные о точке назначения каждой ракеты в ее процессор. И вот ракеты уже готовы к запуску.
