Assassin's Creed. Откровения - Боуден Оливер
Эцио подошел как можно ближе, чтобы слышать разговор.
– Вы готовы? – спросил у янычар капитан.
Те дружно кивнули.
– Это важная встреча. Позаботьтесь о том, чтобы за мной не было хвоста.
Янычары снова кивнули и разошлись в разные стороны. Эцио знал: они будут высматривать ассасинов, затесавшихся в толпе. На мгновение ему показалось, что один янычар его заприметил. Аудиторе застыл на месте. Вскоре солдат повернул голову и пошел дальше. Выждав еще немного, Эцио двинулся вслед за капитаном.
Пройдя не так уж много, возле оружейной лавки Барлети встретился с еще одним янычаром, на сей раз лейтенантом. Судя по всему, янычары были единственными, кого торговцы не зазывали и к кому не осмеливались приставать.
– Что нового?
– Мануил согласился встретиться с вами, господин Тарик. Он ждет у ворот арсенала.
Эцио навострил уши.
– Жадный старый проныра, – равнодушно бросил Барлети. – Идем.
Базар остался позади. Капитан с лейтенантом шли по городским улицам. Путь был неблизким: арсенал находился на северной стороне Золотого Рога, ближе к западу. Однако двое янычар не собирались садиться в седло или брать повозку. Эцио все время держал их в поле зрения. До переправы он вполне мог идти незамеченным, а вот на пароме ему придется осторожничать. Но капитан и лейтенант были настолько поглощены разговором, что не замечали ничего вокруг. Эцио удалось подслушать бо́льшую часть того, о чем они говорили. К счастью, его внешность не вызывала подозрений. На улицах Константинополя европейцев было ничуть не меньше, чем выходцев из азиатских стран.
– Как держался Мануил? Нервничал? Говорил прямо или опять юлил?
– Нет, он вел себя как обычно. Был дерзок и нетерпелив.
– Что ж, он имеет на это право. А от султана были вести?
– Последнее письмо пришло на прошлой неделе. Короткое и полное дурных новостей.
Тарик покачал головой:
– Даже представить не могу, как можно дойти до такого раздора с собственным сыном.
36
Двое янычар остановились возле здания, стоявшего неподалеку от ворот арсенала. Там их дожидался рослый, грузный, богато одетый мужчина лет шестидесяти. У него была седая окладистая борода и напомаженные усы. Наряд дополняла чалма с пером, украшенная драгоценными камнями. На каждом мясистом пальце у него поблескивало кольцо с самоцветом. Спутник толстяка, наоборот, был худощав и мускулист. Одежда выдавала в нем уроженца Туркменистана.
Эцио надежно спрятался в густых ветвях тамаринда, очень удачно росшего неподалеку. Дерево делало его практически невидимым. Прозвучали приветствия. Толстый щеголь был не кто иной, как Мануил Палеолог. Из рассказов Юсуфа Эцио уже знал о притязаниях Мануила на власть. Это делало предстоящий разговор особенно интересным. Спутник Палеолога по имени Шах-Кулу был его телохранителем.
Эцио слышал и это имя. Когда турки захватили его страну, Шах-Кулу участвовал в мятеже против Османской империи. Ходили слухи, будто у себя на родине он готовит переворот, дабы свергнуть власть чужестранцев. Еще про Шах-Кулу говорили, что он крайне жесток и не брезгует разбоем.
Да, встреча обещала быть очень интересной.
После долгого обмена любезностями – обязательного атрибута любого восточного разговора – Мануил подал знак Шах-Кулу. Тот скрылся в здании, возле которого они стояли. Это был пустующий караульный домик. Оттуда телохранитель вынес довольно тяжелый деревянный сундучок, который поставил у ног Тарика. Лейтенант открыл крышку и стал пересчитывать лежавшие внутри золотые монеты.
– Тарик, ты можешь убедиться, что здесь вся сумма, – сказал Мануил. Голос у него был под стать телу – тягучий и приторный. – Но деньги останутся у меня, пока я собственными глазами не увижу груз и не удостоверюсь в его качестве.
– Понятно, – проворчал Тарик. – Предусмотрительный ты человек, Мануил.
– Вера без цинизма пуста, – елейным тоном священника произнес Палеолог.
Лейтенант проворно пересчитал деньги и вскоре закрыл крышку сундучка.
– Здесь вся сумма, господин Тарик.
– Вот видишь! – усмехнулся Мануил. – Что теперь?
– Ты получишь доступ в арсенал. Когда отберешь все, что тебе нужно, груз доставят в место по твоему выбору.
– Твои люди готовы к странствиям?
– Они же солдаты.
– Πολύ καλό[52]. – Слова капитана явно успокоили византийского князька. – В течение недели ты получишь карту.
И участники встречи разошлись в разные стороны. Эцио дождался, пока берег опустеет, после чего спрыгнул с дерева и помчался в бюро.
37
В сумерках Эцио вернулся к арсеналу, где его уже дожидался Юсуф.
– Мой человек утверждает, что недавно видел, как сюда привозили оружие. Нам стало любопытно.
Эцио задумался. Именно это он и предполагал.
– Оружие… Хотел бы я на него посмотреть.
Он обвел глазами внешние стены здания. Они тщательно охранялись. Ворота и вовсе выглядели неприступными.
– Стража, не задумываясь, убьет всякого, кого увидит возле стен или ворот, – сказал Юсуф, угадав мысли Наставника. – Ума не приложу, как ты проникнешь внутрь.
За их спиной шумела заполненная народом площадь. Люди торопились домой после работы. Открывались двери кофеен и шалманов. Обычный вечер, не предвещавший никаких неожиданностей. И вдруг… Внимание ассасинов привлекла перепалка между торговцем фруктами и тремя янычарами. Торговец осмелился поставить свой лоток невдалеке от ворот.
– Тебя уже дважды предупреждали: возле стен арсенала торговать запрещено! – сердито говорил торговцу сержант. – Заберите у него товар! – приказал он солдатам.
Янычары хватали ящики с фруктами и уносили их подальше от здания.
– Лицемеры! – крикнул им вслед торговец. – Не вы ли покупали мои фрукты? Да я бы никогда не стал здесь торговать, если бы спроса не было!
Сержант не обращал на него внимания. Солдаты усердно таскали ящики. Однако торговец не собирался молча проглатывать это унижение и неприкрытый грабеж. Подскочив к сержанту, он крикнул:
– Предатель! Ты хуже византийцев!
Вместо ответа сержант ударил его своим крепким кулаком. Торговец со стоном упал в пыль, держась за окровавленный нос.
– Думай, что говоришь, мерзавец! – прорычал янычар.
Повернувшись спиной к побитому торговцу, он продолжал наблюдать за разграблением лотка. Из толпы выбежала женщина и склонилась над пострадавшим. Она помогла торговцу встать, после чего достала платок и вытерла ему кровь с лица.
– Даже в мирные времена бедняки всегда на осадном положении, – мрачно заметил Юсуф.
Эцио вспоминал похожие сцены в Риме. Это было не так уж и давно.
– Знаешь, если мы направим их гнев в нужное русло, он поможет нашему делу.
Юсуф удивленно посмотрел на Наставника:
– Ты предлагаешь перетянуть их на нашу сторону? Подстегнуть к мятежу?
– Им нужно лишь показать пример. И когда на нашей стороне окажется достаточно народу…
Тем временем янычары унесли остатки фруктов, опрокинули пустой лоток и скрылись за калиткой, устроенной в створке ворот.
– Хочешь сыграть на чувствах бедноты ради собственных целей? – с оттенком недовольства спросил Юсуф. – Получается, все средства хороши?
– Я сам не в восторге от своего предложения. Но, можешь мне поверить, это сработает.
– Увы, я в этом не сомневаюсь, – угрюмо согласился Юсуф. – Я тоже не вижу иного способа прорваться внутрь.
– Нельзя упускать время. Смотри, какая толпа собралась. Видно, этот торговец не последний здесь человек. Идем.
Более получаса Эцио и Юсуф провели среди разгневанных бедняков. Одних они убеждали, другим немного льстили, третьим давили на самолюбие. Чувствовалось, люди устали от произвола янычар и были готовы поквитаться с обидчиками. Похоже, Аудиторе оказался прав: требовалось лишь направить их гнев в нужное русло. Когда недовольных набралось достаточно, Эцио обратился к ним с речью. Торговец фруктами стоял рядом. Из обиженного он превратился в бунтаря, готового драться. Наставник ассасинов заметил, что почти у всех собравшихся есть какое-то оружие. Торговец сжимал в руке большой садовый нож с искривленным лезвием.
