Беглецы. Неземное сияние - Крауч Блейк
Они вышли из домика, проспав почти все утро. На улице заметно потеплело, солнце поднялось высоко в небо, и снег остался только в лесу – там, где лежала тень. Путники поели его, сколько смогли.
Асфальт высох, и они стали спускаться с перевала. У миссис Колклу кружилась голова, и она чувствовала слабость – такое бывало с ней после того, как она сдавала кровь. Ели и небо стали не такими яркими, вокруг преобладали мягкие тона, а шум леса и звук шагов по шоссе стали какими-то приглушенными.
«Может быть, мы умираем?» – подумала Ди.
К полудню Наоми вдруг села на обочине, наклонившись над желтой меч-травой, и Ди опустилась на землю рядом с ней.
– Мы остановимся? – спросил Коул.
– Да, на минутку, – ответила его мать.
Мальчик подошел к коричневому знаку, продырявленному крупной дробью, который предупреждал: «ЗДЕСЬ ВОДЯТСЯ МЕДВЕДИ ГРИЗЛИ».
– Думаю, отдых – это правильная идея, – сказала миссис Колклу.
– Я не отдыхаю, – тихо прошептала девочка.
– Тогда что ты делаешь?
– Я так устала и хочу есть… и папа, наверное, уже умер… Я думаю, нам тоже лучше умереть.
– Не говори так.
Наоми медленно повернулась и посмотрела на мать.
– А ты разве не хочешь? Если честно?
– Мы должны идти дальше, Наоми.
– Зачем? Мы ничего не должны. Мы можем остаться на этом месте и умирать медленно, или ты можешь покончить с нашими страданиями сразу.
Взгляд девочки обратился к «глоку» за поясом Ди.
Слова дочери поразили женщину не меньше, чем саму Наоми удивила пощечина, которую отвесила ей мать.
– Что за дерьмо! Тебе немедленно следует встать, юная леди! – Ди казалось, что она кричит, хотя на самом деле женщина шептала. – Или я сама потащу твою маленькую задницу вниз – и да поможет мне Бог! Я не для того тебя растила, чтобы ты сейчас сдалась.
Она с трудом поднялась на ноги, а Наоми распростерлась на дороге и разрыдалась. Ди тоже заплакала, а потом повернулась к сыну:
– Ладно, Коул, пойдем.
– А Наоми? – растерялся мальчик.
– С нею все будет в порядке. Просто ей нужна минутка.
– Мы ее бросим?
– Нет, она пойдет за нами.
К вечеру они преодолели не больше мили, после чего сошли с дороги и оказались на лугу с множеством валунов. Здесь не было ни снега, ни ручейка. Когда их снова начала мучить жажда, Ди подумала о том, что им следовало взять в ресторане какой-нибудь контейнер для еды и наполнить его снегом и льдом.
Земля была мягкой и влажной из-за вчерашнего снегопада, и мать с детьми устроились у дальней части валуна, чтобы их не заметили со стороны шоссе. Все трое заснули еще до того, как на небе появились звезды.
Глава 18
Ди проснулась, когда солнце ударило ей в лицо, и сразу почувствовала головную боль из-за обезвоживания. Дети спали, и она не стала их будить. Ее охватили вялость и безнадежность. Мысль о том, чтобы подняться с прохладной мягкой травы и снова шагать по дороге, казалась безумной.
Женщина то теряла сознание, то снова приходила в себя, и всякий раз возвращалась к вопросу: «Где ты, Джек? И есть ли ты?» Ей казалось невозможным, что ее муж умер, и она не чувствовала, что в глубинах ее души образовалась пустота.
Ди лежала и смотрела на дочь. Глаза Наоми были приоткрыты, и она смотрела в пространство остановившимся взглядом. Рядом дрожали на ветру стебли мертвой желтой травы, и Ди всерьез принялась размышлять о том, чтобы начать ее есть.
– У меня все болит, – пожаловалась дочь.
– Я знаю, – тихо отозвалась женщина.
– Мы умираем, мама?
Как Ди могла ответить на такой вопрос?
– Мы в плохом состоянии, милая, – прошептала она уклончиво.
– А потом боль станет сильнее? Ну, ближе к концу…
– Я не знаю.
– Сколько еще?
– Наоми, я не знаю.
Ди полностью утратила чувство времени: она не знала, утро еще или уже приближается вечер. Женщина положила руку на спину Коула. Тот дышал. Мальчик спал, прислонившись к валуну, и не чувствовал идущего от него холода.
Когда миссис Колклу снова повернулась к дочери, Наоми уже сидела в траве, и Ди вдруг заметила, что ее скулы стали еще больше выступать, а глаза совсем запали.
– Ты слышала? – спросила вдруг девочка.
Ди слышала. Звук, напоминающий непрерывный гром. Она подняла голову.
– Это над нами, Наоми.
Реактивный самолет, летевший слишком высоко, чтобы можно было определить его принадлежность, оставлял в ярко-синем небе переливчатый голубой след.
Ночью Ди ужасно замерзла: она сидела, привалившись спиной к валуну и держа на руках дрожавшего от холода Коула. Дети спали, но она уже целый час бодрствовала, отгоняя черные мысли. Ди не собиралась лежать на этом лугу весь день – просто сейчас ее одолели слабость и усталость. Завтра ей придется сделать выбор, но женщина знала, что сил у них будет еще меньше, а жажда усилится. И она продолжала искать причины, чтобы оставаться на месте. А еще ее взгляд то и дело притягивал предмет, лежавший рядом, в траве, на расстоянии вытянутой руки.
Наоми потрясла Ди за плечо и заставила ее проснуться.
– Мама, вставай!
Женщина открыла глаза и увидела на фоне звезд силуэт склонившейся над нею дочери.
– Что случилось, Наоми? – В горле у нее так пересохло, что она с трудом могла говорить.
– Кто-то приближается, – прошептала девочка.
– Дай руку.
Ди высвободилась из объятий Коула, взяла за руку Ней, села и стала прислушиваться.
Сначала она ничего не слышала, а затем различила звук работающего двигателя, но ей никак не удавалось определить, удаляется он или приближается.
– Они едут к нам, мама, – сказала ее дочь.
Ди оперлась о валун, чтобы встать на ноги, подобрала «глок» и почувствовала, что рукоятка слегка заиндевела за ночь.
Они с дочерью прошли по лугу к повороту дороги и увидели в звездном свете два желтых луча, которые сопровождал шум приближающегося автомобиля, похожий на рокот набегающей на берег волны.
Мышцы ног Ди горели от напряжения. Тепло ее руки заставило частично растаять лед на рукояти «глока», и женщина стерла влагу рубашкой.
– Возвращайся к валуну, Наоми, – велела она.
– Что ты собираешься делать? – заволновалась та.
Ди засунула «глок» в боковой карман куртки:
– Когда услышишь, что я тебя зову, разбуди Коула и приведи его сюда, но не раньше. И если что-то пойдет не так, если со мною что-то случится, позаботься о брате.
– Мама…
– У нас нет времени. Иди.
Наоми побежала обратно через луг, а ее мать вышла на дорогу. Она старалась разглядеть свет фар между деревьями, но слышала только шум двигателя.
Через несколько мгновений из-за поворота появилась тень.
Ди собиралась лечь поперек шоссе, но у нее не хватило мужества – ведь сейчас, в темноте ночи, к ней приближалась машина с погашенными фарами, – поэтому она встала на двойной желтой линии и принялась размахивать руками.
Когда до автомобиля оставалось около ста ярдов, двигатель сбросил обороты, а тормозные огни окрасили асфальт в красный цвет. Миссис Колклу прикрыла глаза рукой, ожидая неминуемого удара, но не сдвинулась с места.
Двигатель смолк в двух футах от нее, и воздух наполнился запахом горелой резины. Дверь со стороны водителя распахнулась, и Ди убрала руку от лица. Это был «Джип Чероки», темно-зеленый или коричневый – при таком освещении определить цвет было невозможно – с четырьмя канистрами с бензином на крыше.
– Вы решили покончить жизнь самоубийством?! – прорычал высунувшийся из автомобиля мужчина.
Ди вытащила «глок» и направила дуло в центр его груди. Из джипа исходил слабый свет, и она увидела, что его водитель уже немолод – у него были короткие темные волосы, роскошная седая борода и усы цвета соли с перцем. Он что-то держал в левой руке.
