Незапертые двери - Илья Александрович Шумей
– Тело? – Лайс удивился еще сильней. – Но я же Советник! Я готов ко всему!
– Расскажешь это потом своим вывихнутым суставам и порванным связкам. Физическая подготовка, выработка необходимых двигательных рефлексов требуются даже нам. Кроме того…
– Что? – внезапно умолкшая Собати нервировала ничуть не меньше, чем Собати ругающаяся. – Что еще не так?
– На самом деле разуму также требуется определенная подготовка.
– Тоже растяжение заработать можно? – попробовал сострить Лайс, но Жрица оставалась предельно серьезна.
– Проблема в том, что мозг не знает никаких ограничений, и мысль способна преодолевать запреты любых законов, как природных, так и людских. И если выпустить ее в реальный мир, то она, оставленная без должного присмотра, вполне способна натворить немало бед.
– То есть?
– Ты про пожар забыл, что ли? Типичный пример того, на что способно человеческое воображение, коли дать ему полную свободу.
– Но теперь-то я уже ученый! – отмахнулся Лайс. – Больше такого не допущу.
– Посмотрим, – скептически покачала головой Собати. – Мне так или иначе придется за тобой присматривать на тот случай, если ты вдруг снова решишь порезвиться.
И тут Старшая Жрица оказалась права на все сто. Ей то и дело приходилось осаживать не в меру увлекающегося Лайса, причем в какие-то моменты дело даже доходило до самого натурального рукоприкладства. И рука у Сестры оказалась на редкость тяжелой – Лайс до сих пор не мог забыть, как от ее удара он пролетел почти через ползала, приземлившись на стопку сложенных в углу матов.
– Держи себя в руках! – рявкнула Собати, поправляя рукав плаща. – Мы здесь не для того, чтобы ты творил все, что вздумается, а для того, чтобы научиться свои мысли и движения контролировать!
– Но что… – перед глазами у Лайса все плыло и кружилось. Только что он сосредоточенно отрабатывал жестикуляцию первых тактов Танца Дрожи, а сейчас валялся на полу, жадно хватая ртом воздух и чувствуя на языке вкус свежей крови, – что я сделал не так?! Я же честно старался!
– Да, но ты так расстарался, что перестарался, – смуглое морщинистое лицо чуть смягчилось, и Сестра подняла выразительный взгляд к потолку, где еще дрожали и раскачивались светильники. – Если не будет должного самоконтроля, то так можно и весь Дворец по кирпичику разнести!
Лайс запрокинул голову, глядя на болтающиеся лампы и пытаясь уложить в уме все услышанное.
– Но я никогда не думал, что при помощи Танца возможно воздействовать не только на людей, но даже на окружающие предметы! – воскликнул он потрясенно.
– Лира была уникумом, своего рода дверью, через которую Танец мог входить в наш мир. Ее невероятный талант еще ждет своего летописца, чтобы раскрыть для потомков все грани ее мастерства, – Собати протянула Лайсу руку, помогая подняться. – И ты вполне можешь помочь всем нам в этом благородном начинании. Ведь ты – точно такая же дверь.
– То есть я для вас – всего лишь что-то вроде ее клона?! – вспыхнул Лайс. – Возможность пообщаться с давней подругой, используя меня как посредника?!
– Не надо передергивать! Ни я, ни Виан ни разу не позволяли себе подобных мыслей, к чему эта нелепая паранойя?
– Но вы никогда не упускаете возможности напомнить мне, что все мои достижения – суть свалившееся мне на голову наследство блистательной Кьюси, а моей заслуги в том нет ни грамма! Разве не так?! Вы постоянно кудахчете и причитаете по поводу того, насколько пластика моих движений похожа на стиль Лиры! Вы вечно напоминаете мне, что я – всего лишь сосуд для ее талантов, начисто игнорируя мои собственные усилия! Я как экран коммуникатора, сквозь который вы смотрите на лицо собеседника, словно меня и нет вовсе! Или я не прав?
– Нет, конечно, – Старшая Жрица предпочла пропустить мимо ушей дерзкие выпады Лайса, но тот и не собирался останавливаться.
– Думаете, мне приятно осознавать, что где-то внутри меня сидит другой человек, направляющий мои действия?! Контролирующий мои мысли?! И которого все считают истинным героем, ответственным за любые мои успехи! Вам бы такое понравилось?!
– Если тебя это утешит, то ты, Лайс, отнюдь не первый, кто мучается подобными вопросами. И, полагаю, далеко не последний.
– Но вы же говорили, что мой случай уникален!
– Все верно, – вздохнула Собати, присев на скамью, – ты – уникум, но вот терзающая тебя проблема учителей и учеников – вечна. В какой-то момент почти любой задается вопросом, какую часть его достижений составляет наследство наставников, а какую он выстрадал самостоятельно? Одни присваивают всю славу себе, другие так и терзаются до самой могилы, а кто-то просто плюет на все и идет собственным путем. Тут только от тебя зависит – сможешь ли ты, усвоив полученные уроки, создать что-то новое, что-то свое, или же так и будешь бесконечно воспроизводить однажды заученные навыки.
Лайс почувствовал, как полыхнули от стыда его щеки. Ведь действительно, учителя, некогда обучившие его в Интернате чтению и письму, выдали ему путевку в жизнь, без которой он бы не смог добиться и малой части своих успехов, но все же нелепо относить на их счет абсолютно все его достижения и заслуги. Рано или поздно любой толковый ученик «вылетает из гнезда» своего наставника и начинает самостоятельную жизнь. И если Лайс жаждет доказать окружающим, что и он сам чего-то стоит, то ему стоит сосредоточиться на тренировках, чтобы как можно скорее разобраться с азами и перейти к полноценному творчеству.
– Я понял, – кивнул Лайс, выпрямившись и подобравшись. – Прошу прощения. Давайте продолжим…
В дверь осторожно постучали.
Это выглядело неожиданно и странно, поскольку Сестра Джейх никогда не разменивалась на ненужные церемонии, распахивая дверь безо всякого предупреждения, а никто другой об их занятиях не знал. Собати отдельно предупреждала Лайса, чтобы он не трубил о своих тренировках на каждом углу. Но кто еще мог забрести в танцевальное крыло в такую поздноту?
Лайс встал посреди класса, сложив руки на груди, и состроил максимально грозное выражение лица.
– Войдите!
В приоткрытую дверь просунулась рябая девичья голова, которая сперва окинула пустое помещение любопытным взглядом, после чего обратила внимание на Лайса.
