Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) lrnr1
Система изменилась, и серьезно. На первые роли вышли профессионалы, а умельцы поговорить лозунгами куда-то стремительно исчезали. Впрочем, одно осталось неизменным. Чиновник предлагает кандидатуру на нижестоящую должность — он несет ответственность за все действия своего протеже. Раньше это было при рекомендации в партию, теперь — при назначении на ответственную должность.
Потом начался пересмотр Конституции. Обязательно по просьбам трудящихся! В стране вводится пост президента, причем ему и формально прописывают большие полномочия. Все национальные республики, автономные области и прочие национальные образования упразднялись. Страну поделили на 25 экономических районов СССР, которые в свою очередь разделили на области (120–140 всего).
В СССР вырос новый тип общности — советский человек. Нечего себя отделять от остальных. Все обязаны включиться в строительство светлого будущего без всяких оговорок. Любые формы федерализма категорически отвергаются. В СССР существуют единое культурное пространство и экономические интересы. При этом местных начальников переводили в тьмутаракань, а на их место уже без всякого политеса присылали людей из центра, старающихся отнюдь не для своих родственников.
Очень к месту пришлось Азербайджанское дело. Любой серьезный пост от секретаря райкома до начальника милиции продавался в Баку по определенному прейскуранту. Даже чиновники от культуры готовы были давать взятки. Через год они все равно возвращали затраты, продолжая делать регулярные взносы выше. Вся республика была одной большой сетью коррупционеров с самого низа до самого верха. Ничто не делалось без взятки.
Арестов были сотни, ценности изымались ведрами, и вскрытые связи тянулись по всему Кавказу и в партийный аппарат выше. Выросли новые, уже советские ханы и баи. Решительная борьба с ними, а также назначение честных проверенных кадров (очень часто из бывших заслуженных офицеров) были объявлены основной задачей и стали одной из пропагандистских причин отмены национальных республик.
Москва и раньше пыталась бороться с клановостью. Так, например, в Узбекистане оба председателя Совмина — Мавлянов в тридцатые и Сегизбаев в сороковые — были для местных чужаками и, пытаясь проводить политику, идущую вразрез с устремлениями местной верхушки, встретили активнейшее сопротивление. Пришлось снимать их с занимаемых должностей. Теперь другое дело. Назначенец Кремля имел огромные полномочия и опирался на других чужаков. А любые саботажники получали подходящую на любой случай пятьдесят восьмую статью за буржуазный национализм, сепаратизм и агитацию против советской власти и отправлялись добывать для страны золото на Колыме.
Серьезных восстаний не было. Во всяком случае, в учебниках упоминаний о них не найдешь. Реально крови было много, да все больше местные спонтанные выступления. Вилами против пулеметов ничего не сделаешь. А мятежников давить не стеснялись. Еще не забылась Гражданская война и всевозможные антоновщины с махновщинами. Что бунтовали нацмены — еще хуже: сепаратизм и национализм.
В результате в центре стали жить заметно лучше, по окраинам серьезно хуже. А чтобы заглушить недовольство, в стране вечного дефицита ввели распределение по заслугам и происхождению. Кому больше, кому меньше. Такой интересный стимул подниматься выше. Заслужил ударным трудом (все равно — на предприятии, в НИИ или армии) — Седьмое управление МВД непременно учтет и отметит. Оно давно по количеству работников переплюнуло все остальные управления, вместе взятые. Трудятся в поте лица — и масса организаций обязана не просто сообщать информацию, а еще и выслушивать указания.
И не самый плохой вариант. Почему отдельные отрасли или города обязаны снабжаться лучше за счет других? Люди важнее. Если человек доказал свою полезность, он и жить должен соответственно.
— Надя звала? — дернувшись, спросила Галя.
— Тебе показалось, — поцеловав ее в макушку, заверил Сашка. — Все нормально. Даже не ворочалась. Я бы услышал.
— А, — пробормотала она, устраиваясь удобнее, — ты здесь. — Уткнулась ему в плечо и вновь заснула.
— Я здесь, — подтвердил Сашка шепотом, дальше он уже продолжил про себя: — И собираюсь очень долго здесь находиться. Хрен меня выгонишь. Умудрился проломить вечную недоверчивость настороженной и ждущей неизвестно какой гадости — придется стараться и в дальнейшем. Я сам этого хочу…
Принялся опять за свои воспоминания. Для начала всю прежнюю политику на освобожденных землях в Восточной Европе похерили, в обмен на выход из Австрии, Финляндии, прекращение поддержки Китая (гоминьдановцев все одно поперли, но это уже мелочи) и еще кой-какие мелкие уступки достигли договоренностей с Западом. Не их дело, что в нашей сфере влияния происходит.
Очень жестко, даже по отношению к первым годам, принялись за эксплуатацию Германии. Не просто вывоз оборудования — отгородив стеной, заперли восточных немцев в натуральном концлагере и погнали на работы. Тот, кто хотел тысячу лет славянского рабства, не должен ни на что жаловаться, а обязан смиренно благодарить за оставление его в живых на любых условиях. Для недовольных всегда найдется место далеко на Востоке. Сибирь большая, и леса в ней много.
Попутно и союзникам рейха досталось. Кому больше, кому меньше, но все эти Венгрии, Румынии и Болгарии подверглись энергичному раскулачиванию. Выкачивали все, оставляя только чтобы не сдохли.
В одна тысяча девятьсот пятьдесят втором году в Будапеште началось восстание, подавленное без всяких церемоний и оглядки на Запад. Отношения с США и остальными капиталистами серьезно расстроились, но в целом ничего страшного не произошло. Как раз обратное случилось. То ли под влиянием советских советников, заполонивших все властные структуры стран народной демократии, то ли в поисках выхода из тупика — Болгария запросилась вступить в СССР.
На тот момент глупо звучало: Союз республик. Их осталось всего три официально, и дело всерьез уже шло к переходу в одну-единственную. Все равно управление шло по экономическим и военным округам. Власти в Киеве над Харьковом было ничуть не больше, чем у Казани над Симферополем. Тотальный госконтроль над единым хозяйственным механизмом в рамках всего государства менее гибок, но позволяет решать крупные задачи. Отсутствует местничество. Нет борьбы за интересы отдельной республики.
Ответ из Москвы последовал положительный. Болгария, Словакия (отдельно от Чехии, в знак ее героических заслуг во время восстания в сорок четвертом году), Венгрия, Румыния, Чехия, Польша и КНДР для начала получили права союзных республик. Оккупированные германские земли так и остались в прежнем качестве подконтрольных территорий.
Голос в ООН? А где написано, что Украине с Белоруссией можно, а Польше запрещено, входя в СССР, иметь отдельное кресло в Ассамблее ООН? Да и право вето на излишне осуждающие резолюции никуда не делось.
Этого уже Запад всерьез испугался, и началось обострение международной обстановки. К счастью, до прямых столкновений не дошло, постояли, глядя на противника через прицелы, и мирно разошлись, зафиксировав сферы влияния в Европе. Торговля тем не менее стала изрядно затруднительной. Особенно новейшими технологиями. Все внимательно изучалось на предмет двойного назначения соответствующими комиссиями.
Про те времена он достаточно знал и не вполне ортодоксальную версию. Откуда? Да от Акимовича с байками про Югославию, с которой не первое десятилетие были на ножах, однако твердо принимать правдоподобность его рассказов за истину не мог. Не с чем сравнивать. С другой стороны, вполне нормально звучит. Славянское братство хорошо на словах. В войну хорваты с сербами резали друг друга, перещеголяв в этом отношении немцев. Зато вынужденно объединились и вполне дружно живут до сих пор, не желая входить в замечательную семью советских народов. Чуть до войны не дошло в пятьдесят третьем. Тито не стоптали только потому, что НАТО недвусмысленно пообещало оказать ему помощь при нападении СССР на Югославию. А своих коммунистов, косящих на Москву, он и без помощи пересажал. И все равно неправ. Рано или поздно Югославия взорвется.
