Корабль неспасенных (СИ) - Кибальчич Сима
– Ну ты же этого не хочешь, никогда не хотел, – мотнула головой Женя.
Его согласие на участие в афере с самого начала стало неожиданным. Марк долго уламывал Игоря за закрытыми дверями. Игорь всегда был бестрепетной, знающей, что ему нужно, скотиной. Хоть стой на коленях и рыдай, лишнего не сделает. А тут вдруг дал добро.
Мотивация Жени понятна – дура идеалистка, возомнившая, что изменит мир к лучшему и проведет потрясающе интересный эксперимент с живым материалом. Хотя футлярами пользовались очень однобоко, прямо говоря не по назначению. Не волшебной пластикой, как ей бы хотелось, а лишь уникальными интеллектуальными возможностями.
Дернов слишком увлеченный одушевлением вещи, не возражал, если Женя напрограммирует хоть тонну мелочей на примитивном уровне. Без коммерческого использования, конечно. И вообще твердил, что пусть люди привыкнут, что шарф может сам плотнее обмотаться, чтобы согреть в промозглый день.
Над любыми мотивами Марка можно голову сломать. Хотя ему лишь бы стать дирижером безумной затеи. Дышать в центре водоворота депрессивных историй. Но почему Игорь дал добро? Всегда такой рациональный, расчетливый. Да еще снял с Марка контролирующий имплантат… Зачем?
– Скажи, почему ты согласился? – осторожно спросила Женя.
Он посмотрел весьма странно, сделал два шага и присел напротив на корточки. Темная родинка на его плече вызывала прикоснуться, ощутить тепло и контакт, но сейчас почему-то было страшно его трогать.
– Тебя раньше это не особенно интересовало, – Игорь чуть наклонился вперед, будто бы даже с угрозой. – И сама знаешь, меня не волнует спасение проклятых суицидников.
Еще бы, кто бы спорил, но почему так смотрит, будто пытается прочитать мысли.
– Тогда почему?
– Я думал, ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы не задавать глупые вопросы.
– Выгода?
– Конечно, – хмыкнул он. – Я пропихнул бумаги. Операция по выявлению потенциальных нарушителей. Накроем всю сеть. Показатели перекроют все эти дерьмовые игры в эмпатфакторы, и я получу погоны и жирную региональную должность. Еще вопросы?
Женю пробил озноб. Захотелось подтянуть ноги к груди, свернуться клубком между диванными подушками, закутаться, спать, сидеть в темноте. Значит, Марк выкупил свой имплантат содействием в полезной Игорю операции. Умники. Она одна – полная идиотка.
– А на что ты рассчитывала, моя девочка? Сколько раз я объяснял, что думаю об этом суицидальном обезьяннике.
У Игоря не дрогнет рука пустить в расход психику и душу каждого из этих несчастных. Почему Женя предполагала, что незаконные в корне действия не получат одобрения сверху? Государственная слежка под видом анонимных психотерапевтических групп. А она, со своими живыми чехлами – главный манипулятор и иллюзионист.
Потерявшим смысл жизни людям хочется общаться так, чтобы не отследили, не привлекли за нехорошие мысли. Вот тебе стильный чехол на коммутатор, но это и не чехол вовсе. Это твой живой друг, которого пока не регистрируют современные системы безопасности. Запрашиваешь кодовым словом экран и печатаешь. Сообщение уходит по тем же каналам, вот только в оболочке из сгенерированного текста ни о чем: картинка с добрым утром, стишок, анекдот. Два текста в одном – один камуфлирует другой. А как дойдут – расслоятся. Законную часть сообщения поймает коммутатор, а зашифрованную – живой чехол. Сообщение в сообщении. Вечные игры в шифровки. И ты участник тайного сообщества.
Это окрыляет надеждой на свободу. Подаренную новыми, нигде не внедренными и для шифрования не предназначенными технологиями. Вот только, как выяснилось, это иллюзорная надежда. У большинства в этом мире есть иллюзорная свобода, иллюзорная жизнь, а к ним прилагается иллюзорная надежда. Весь мир можно назвать обществом анонимных суицидников.
– Тебе же не могли дать официальное разрешение. – возразила она потеряно. – Устанавливать контакты между потенциальными правонарушителями – это противоречит закону. Использовать экспериментальные, не разрешенные технологии в государственных целях тоже нельзя. Игорь, ты меня обманываешь, это невозможно. Все формализовано, отслеживается цифровыми системами. Нельзя подмахнуть коррупционную бумажку, как было тысячу лет назад!
Игорь расхохотался, окатывая ее мощной силой породистого самоуверенного самца.
– Раз нельзя, значит, этого нет, о чем разговор, любимая? Дальше поплывем в одной противозаконной лодке. Пытаемся помочь нашим несчастным. Ты попросила – поэтому я участвую.
Он притянул за шею и нежно приник к губам. Будто утешая, уговаривая. Лишая, как и всегда, воли и способности критически мыслить. Протолкнул в рот язык и впился, окончательно забирая лишние мысли. Оставляя желания впустить и подчиниться.
Реальность отступала за занавес чувственной пелены. Просто выгибаешь и приподнимаешь бедра, чтобы не мешалась жаркая неудобная ткань. Тяжесть вдавливает в диван и дышится с трудом. Возражения тонут в мареве бесформенными тенями. Не поймать их и не произнести.
– Возьми его рукой, сожми.
Она подчинилась. Обхватила тяжелую, приятную на ощупь плоть. Потом потянулась, провела языком, сжала губами. Воздух вышибало с каждым размашистым, безжалостным ударом. Оставалось ловить ритм, расслаблять горло. Принимать, выпускать и снова. Чуть всхлипывать, пытаясь проглотить избыточную влагу.
Сквозь слипшиеся ресницы плыло опрокинутое лицо Игоря. Он съедал ее взглядом, и это захлестывало возбуждением. Свободную руку она сунула себе между ног. И через мгновение почувствовала, как жесткие пальцы проталкивают внутрь ее собственные, ныряют следом. Женя почти задыхалась, умирала, пожираемая с двух сторон ненасытными чудовищами. Бедра пробивала судорога, заставляла прогибаться сильнее, метаться, то теряя, то снова находя ритм.
Гораздо позже, привалившись рядом, Игорь выписывал на ее груди невидимые узоры. Она вынырнула из блаженной измотанности тела и вспомнила свои вопросы и страхи.
– Игорь, а что за акцию планируют в нашей сетке?
Он замер на какое-то мгновение.
– Пойдем спать, Женя. Я слишком устал, чтобы вести эти бесконечные разговоры.
Встал, подхватил одежду и быстро вышел. Напоследок ударив со всей дури по косяку. Наверное, это ответ на ее вопрос.
После ухода разозленного Игоря Женя просидела в сомнениях около часа. Что за проклятая акция? Что задумали эти двое? Марк изображает лидера мнений в стаде полоумных людей. А Игорь раскинул невод, чтобы с богатым уловом сесть в жирное чиновничье кресло. Ничего не сходилось в этой истории. И ничего не вызывало доверия.
Никак не получалось оставить все, как есть, и Женя решилась. Перевела устройство по созданию ЦКО в режим информационного обмена с чехлами-носителями и вгрызлась в сеть. Коды прятались под кодами, и их не она создавала. Пришлось пробиваться через эшелонированную защиту.
Всего за пару месяцев сеть разрослась участниками, темами и беседами. Такое впечатление, что членов сообщества в десяток больше, чем она наклепала чехлов. Вступали и те, кто не был под наблюдением или Марк придумал какой-то технический финт. Долго размышлять на эту тему не понадобилось. Все загадки обернулись мусором, как только стало понятно, что за акция планируется. "День Всесожжения". Массовое самоубийство во имя и ради… Боже! Лучшего будущего?!
Ее аж заколотило. Маньячный гения Марка явно насладится таким представлением. Но Игорю-то зачем? Месть за неполученное кресло? Или он все-таки хочет всех накрыть в последний момент? Посадить каждого бунтаря-самоубийцу под колпак эмоционального контроля и стать героем со звездными погонами. Жене казалось, что в тишине ночной квартиры она слышит сардонический хохот двух кукловодов.
Что же делать? Руки дрожали, когда она копировала и архивировала ветки общения. Придется снова задавать Игорю неприятные вопросы. Последний раз попробует.
Если Игорь проводит свою жестокую операцию и подготовка к возможной акции – это мышеловка для глупцов, Женя примет это. Действительно, зачем свобода тем, кто не хочет жить.
