Запасной мир - Дроздов Анатолий Федорович
Первой явилась Иллинн с детьми. Разглядев угощение на столе, девочки взвизгнули, а Нэнси, вскочив на скамью, полезла к тарелкам. Получив от матери по рукам, она надулась и стала хныкать. Ситуацию разрядило появление Лэнса с Мэгги. Бывший конюх вел на поводу невысокую гнедую лошадку с длинными ушами, и я догадался, что это и есть мул. На спине животного красовалось седло, и поперек хребта – сумы, из которых торчали горлышки бутылок.
– Вот! – сказал Лэнс, вручая мне повод. – Его зовут Бади. Любит морковку и яблоки. Хлеб – само собой. А так щиплет травку, ест сено, овес, может – и солому. Куда лучше лошади.
– Сколько? – спросил я, берясь за кошелек.
– Подарок! – покачал головой Лэнс. – Мы тебе стольким обязаны, Айвен!
Мэгги важно кивнула. Я догадался, что Лэнс не случайно предложил мне мула. Видимо, супруги решили меня одарить, да только не знали, как. А тут – случай. И недорого…
– Спасибо! – сказал я и передал повод Тибби. – Владей!
Мальчик застыл, не зная, как расценить мула вместо обещанной лошади, но вмешались девочки. Они заскакали вокруг Бади, а Нэнси, все-таки стащившая со стола ломоть хлеба, принялась кормить мула. Спустя минуту все трое взгромоздились Бади на спину и принялись нарезать по двору круги. Девочки повизгивали, а Тибби улыбался – похоже, мул ему глянулся.
– Прошу к столу! – пригласил я взрослых.
После первой закуски, в ходе которой к нам присоединились дети, я принес из погреба уже нанизанные на шампуры шашлыки и укрепил их над мангалом. Скоро на углях зашипел жир, и по двору поплыл одуряющий запах. Девочки тут же окружили меня, следом подтянулись взрослые. Все с любопытством следили за процессом. Неудивительно: жареного и печеного мяса здесь хватает, но до шашлыков пока не додумались. Свинину пекут на вертелах большими кусками. Сверху пригорает, внутри – сырое…
Хорошо промаринованный шашлык поспел быстро, и я вручил каждому из зрителей по шампуру. Гости прямо на месте принялись стаскивать зубами куски. Обжигались, дули на мясо, но жевать не переставали.
– М-м-м! – заключил Лэнс, первым осиротивший шампур. – Замечательно, Айвен! Под виски лучше не придумать.
– Вы скажете нам рецепт? – поспешила Мэгги. – Мы с Лэнсом планируем открыть харчевню. Будем подавать там виски. Хорошо бы и это мясо…
– Нет вопросов! – заверил я и стал нанизывать на шампуры новую порцию.
Спустя час за столом царило приподнятое настроение. Дети, насытившись, забрали Мирку и повели Бади знакомиться с Лаской. Мы лениво беседовали, обсуждая предстоящую поездку, пути расширения водочного бизнеса и перспективы урожая ячменя. Я уверил Мэгги, что захвачу с собой образцы виски и постараюсь заинтересовать им столичных купцов. Супруги в свою очередь пообещали честно откладывать мою долю и не пускать деньги в ход без моего позволения. Тут же, за столом, акционеры назначили Иллинн главой перегонного цеха – вдова не захотела получать деньги просто так. Лэнс с Мэгги выглядели довольными: у Иллинн в Иорвике была отменная репутация. Не приходилось сомневаться, что за работницами она присмотрит. А то, как пожаловалась Мэгги, некоторые повадились таскать виски. Пока для личного потребления, а там глядишь – и продавать начнут. Монополия на «Слезу» могла рухнуть. Мы выпили за начальника транспортного – пардон, перегонного – цеха и благодушествовали, когда за воротами раздался топот копыт и фырканье лошадей. Распахнулась створка ворот, и во двор шагнул солдат в оливково-горчичном мундире с коротким ружьем за спиной.
– Кто здесь черр Айвен? – спросил он, подходя к столу.
Я встал. Гости, расслышав титулование, с удивлением уставились на меня. О жалованной мне Оливером грамоте я им не рассказывал – ни к чему.
– Съёрд Иорвика просит вас пожаловать к нему, – сообщил солдат.
– Зачем?
– Мне не сказали. Капитан велел торопиться.
«Капитан! – мелькнула мысль. – В Иорвике нет военных с таким званием. Командир городской стражи именуется «тенет», что соответствует нашему лейтенанту. И форма у солдата незнакомая. Приехали из столицы. Надо было раньше смыться. Опоздал…»
– Прошу вас, черр! – солдат указал на ворота.
– Иллинн! – повернулся я к вдове. – Если задержусь, прибери здесь. А вы веселитесь! Ешьте, пейте! У нас с черром дела.
Сопровождаемый солдатом, я вышел за ворота и увидел перед ними карету. Герб на дверцах – рыба в когтях орла на голубом поле – принадлежал Оливеру. Надо же, какая честь! Кучер, соскочив с козел, распахнул дверцу. Я полез внутрь, солдат вскочил на запятки. Если вздумаю бежать, пристрелит враз. Ружье у него, насколько я заметил, с раструбом на конце ствола. Мушкетон. Используется кавалеристами, заряжается несколькими свинцовыми пулями или картечью. Беглецу не уцелеть. А мой пистолет остался в доме. С собой только нож. Только он против мушкетона – прах. А у солдата и сабля…
Кучер закрыл за мной дверцу и полез на козлы. Я сел на диван и вытянул ноги. Свистнул кнут, и карета тронулась. Вот, значит, какой ты – арест…
Глава 10
Двор съёрда встретил меня суетой. По дорожкам, посыпанным песком, метались слуги. Они тащили на кухню заполошно гогочущих гусей, какие-то корзины, тазы и кувшины. В дальнем конце двора виднелась карета – черная, лакированная, роскошная. Я различил на ее дверце золотую корону. Лошадей из кареты выпрягли и увели, но неподалеку солдаты в уже знакомых мне оливково-горчичных мундирах поили и обтирали пучками сена расседланных коней. За их работой наблюдал с крыльца пышноусый военный в шляпе-треуголке, обшитой по краям золотистым галуном. На его груди красовалась овальная серебряная бляха, а через плечо на широкой кожаной перевязи висел тяжелый палаш в простых ножнах. Все это я разглядел, выйдя из остановившейся рядом с крыльцом кареты. Военный в свою очередь обнаружил мое появление и двинулся навстречу.
– Черр Айвен?
Я подтвердил.
– Капитан королевских конных фузилеров черр Родж. Я провожу вас к съёрду, – он окинул меня цепким взглядом. – Где ваша шпага?
– Не успел захватить, – соврал я. – Торопился. Меня вытащили прямо из-за стола.
Лицо Роджа выразило удивление, но любопытствовать он не стал.
– Прошу со мной!
Он зашагал к дому. Следуя за ним, я поднялся на крыльцо, вошел в дом и ступил на знакомую лестницу. Дорогой я украдкой разглядывал спутника. На вид Роджу было лет тридцать пять. Выдубленная солнцем и ветрами шкура на лице, черные волосы, тронутые сединой, коренастая фигура и кривые ноги всадника. Шагал он, как положено кавалеристу, вразвалку. Мундир Роджа был потерт, и его перевязь – тоже, а ножны палаша потемнели и залоснились. На королевского чиновника и даже командира стражи капитан явно не тянул. Вояка – из числа тех, кто чин и должность добывают потом и кровью, эдакий постаревший Д’Артаньян местного розлива. Зачем он в Иорвике? Конвоировать арестованного? Хватило бы стражи…
Родж довел меня до дверей кабинета Оливера и обернулся.
– Извините, черр! – Он коснулся ладонью шляпы, что, по-видимому, означало вежливость. – Но с этим я вас впустить не могу, – он указал на нож на моем поясе. – Будь у вас шпага… Благородному с ней можно. Я головой отвечаю за жизнь Ее Величества, а съёрд может ее позвать.
«Какой, на хрен, Величества?» – удивился я, но виду не подал. Молча отстегнул от пояса нож и отдал его капитану. Тот, видимо, не ждал подобной покладистости, поэтому довольно осклабился. Наивный. В кожаных браслетах, скрытых рукавами моего камзола, спрятаны восемь метательных ножей – по четыре в каждом. После визита ростовщиков я их сковал и опробовал. На вид ножи черные и неказистые, с кольцом вместо рукояти, зато в цель летят точно. Проверено…
Родж открыл передо мной дверь, и я шагнул в комнату. Оливер сидел за столом, подперев щеку кулаком. Перед ним стояли кувшин и стеклянный бокал, а в стороне валялся какой-то свиток с массивной свинцовой печатью на шнурке. Съёрд был погружен в свои мысли и не заметил моего появления. Я кашлянул.
