Путь безнадежного - Степной Аркадий

– Гарт, помнишь, ты рассказывал, что дослужился до первого сержанта? А что это значит – сержант первой шеренги?

Гарт удивленно посмотрел на него и рассмеялся, взбудоражив повисшую было тишину. Оставшиеся стражники широко заулыбались, и Рустам понял, что опять сморозил глупость. Впрочем, от него не ускользнуло, что после его слов стражники не только повеселели, но и посмотрели на Гарта с неподдельным уважением в глазах. А Гарт, справившись со смехом, хлопнул друга по плечу.

– Никак не могу привыкнуть, что ты ни хрена в этом не петришь, – дружески прогудел он прямо у него над ухом, а для стражников пояснил: – Парень издалека, в наших делах ничего не понимает, ну да ладно, сейчас объясним. Первый сержант, братец, – это… – Гарт задумался и внезапно махнул рукой. – Нет, так не пойдет. Лучше объясню тебе с самого начала. Давай на примере нашего полка, так будет наглядней. Смотри – мы служим в первом десятке, так?

– Так, – Рустам кивнул.

– Десяток – это самый маленький боевой пехотный отряд. В десятке – десять солдат и командир десятка, капрал. Следом идет пул, в него входят три десятка и три капрала. Всего получается тридцать три бойца. Командует пулом сержант. Затем следует сотня. В сотне три пула, это девяносто солдат, девять капралов и три сержанта. Получается сто два бойца, командует сотней унтер-офицер, можно просто унтер. Сотня – это уже серьезно, поэтому к каждому унтеру помимо трех пулов прикреплены четверо солдат и сержант. Один солдат – «вестник», его задача – нести в бою «весту». «Веста» – это шест с бронзовым львом, в сотне играет роль полкового знамени, – пояснил Гарт, увидев по глазам Рустама, что ему слово «веста» ничего не говорит. – Второй солдат – барабанщик, третий и четвертый – гонцы. Все четверо солдат по совместительству служат унтеру в качестве прислуги. Сержант прислугой не является, он помощник унтера и его заместитель. В случае гибели унтера командование над сотней переходит к этому сержанту. Именно его и называют первым сержантом. Этот чин младше унтера, но старше обычного сержанта.

– Теперь ясно, – улыбнулся Рустам и, вспомнив старые советские фильмы, спросил: – А старшие сержанты бывают?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Гарт, – старших сержантов не бывает, зато бывают полковые сержанты и штабные сержанты. Но давай, чтобы ты не сбился, по порядку. Следующим идет полк. Это три боевые сотни – двести восемьдесят два солдата, восемнадцать капралов, девять сержантов, три первых сержанта и три унтер-офицера. Командует полком…

– Стоп! – перебил его Рустам. – Почему двести восемьдесят два солдата, ведь в каждой сотне по девяносто солдат?

– Ты забыл про «вестников», барабанщиков и гонцов, – напомнил ему Гарт.

– Точно, извини, что перебил.

– Все нормально, если что непонятно, говори сразу, – подбодрил Гарт Рустама и продолжил: – Итак, командует полком – офицер. Это может быть капитан или полковник, а если полк гвардейский, то даже генерал.

– Это точно! – воскликнул один из стражников простоватого вида. – У меня дядя как раз в гвардейском служил, так у них… – Закончить ему не дали, со всех сторон зашикав и замахав руками, чтобы не перебивал рассказчика. Простоватый стражник сконфуженно замолчал. Хоть слова Гарта были новостью только для Рустама, но все настолько доходчиво и просто разложено по полочкам, что даже стражники сидели тихо и внимательно слушали.

Убедившись, что тишина восстановлена, Гарт продолжил:

– К полку помимо трех линейных сотен положен хозотряд. Это сильно урезанная сотня, от шестидесяти до восьмидесяти человек. Они тоже носят солдатскую форму, но полноценными бойцами не считаются и получают меньшее жалованье.

– А по вашим этого не скажешь! – выкрикнул чей-то задорный голос, и стражники радостно заржали.

Действительно, упитанные и румяные рожи хозотрядовцев сильно контрастировали с худыми лицами остальных безнадежных.

– Это потому, что у нас все делается через жо… – отпарировал в ответ Гарт, чем вызвал новый взрыв смеха.

Рустам смеялся вместе со всеми до упаду, хотя, если подумать, для него это было скорее грустно, нежели смешно. Когда смех затих, Гарт специально для Рустама прояснил:

– Я еще раз говорю, что это по отношению к нормальному боевому полку. В гвардейских полках дело обстоит немного иначе, ну и у нас, конечно, все делается по-другому.

– Ага, через жо… – воскликнул все тот же голос, вызвав на лицах новые улыбки.

– Ладно, будет, – притворно нахмурился Гарт, – хватит нас грязью поливать, мы и без этого дурно пахнем. Ну так вот, возвращаясь к теме. Хозотряд состоит из трех урезанных пулов – кухонного, вещевого и транспортного. Чем они занимаются, объяснять, надеюсь, не надо. – Гарт посмотрел на Рустама, и тот согласно кивнул, давая знать, что ему пока все понятно. – Хорошо, кроме хозотряда полку положены стрелки. Обычно это арбалетчики, пул или два, иногда даже целая сотня. В зависимости от полка или от его боевой задачи. В нашем полку это не просто арбалетчики, это так называемый «охранный пул».

– Капитанские ублюдки! – буркнул один из стражников с неприкрытой злостью.

Рустам удивленно на него оглянулся. Гарт заметил его взгляд и решил объяснить:

– Их задача не прикрывать нас стрельбой на поле боя, а следить, чтобы мы не разбежались, и в случае чего стрелять нам в спину. Но стражников злит не это, их злит то, что эти ребята носят форму городской стражи, которую им обязан выдать город, получают такое же жалованье, как они, которое им тоже выплачивает город, и при этом почти ни хрена не делают. Не патрулируют улицы, не рискуют жизнью, и вдобавок они еще и не солдаты. Так, всякая мразь, которую наш капитан не прочь посадить на тепленькое место за определенную мзду. Ведь вот какая странная чертовщина получается, форму им выдает город, жалованье платит тоже город, и формально они – городская стража. Но назначать, увольнять или наказывать их может только наш капитан. А сержанты и унтеры доблестной городской стражи не имеют над ними абсолютно никакой власти. Вот и получается, что с подачи нашего славного капитана «охранный пул» позорит честную форму лондейлской городской стражи. Верно ли я все объяснил, господа стражники?

В ответ раздались одобрительные возгласы:

– Верно!

– Еще бы!

– В точку попал!

И только прожженный стражник, со шрамом на левом виске, угрюмо подметил:

– По лезвию ходишь, парень. Дойдут твои слова до вашего капитана, худо будет. Сам знаешь, здесь и за меньшее люди гибли.

– Ты прав. – Глаза у Гарта заледенели. – Да вот только кто ему об этом скажет, разве есть здесь такие?

В ответ стражники закричали и замахали руками в гневе:

– Аж два раза!

– Нет здесь таких!

– Да пошел он, этот капитан! Он нам не указ!

– Кто ему скажет?! Мы с ним на одном поле даже сра… не сядем, не то что наушничать!

Даже у стражника со шрамом потеплел взгляд, и он сказал:

– Здесь таких нет. Но кто его знает? Парень ты толковый, жалко будет, если что…

– Нам ли теперь бояться, стража? – В голосе Гарта снова проскользнули веселые нотки. – Послезавтра выступаем, а если предстоит войти в реку, глупо бояться дождя.

– Хорошо сказано, безнадежный, – ответил ему уверенный властный голос, услышав который стражники вздрогнули и поспешили вскочить и вытянуться в струнку.

В круг света, отбрасываемый костром, вступил человек в форме стражника, с крепким телом и волевым лицом. На рукаве его краснели сержантские нашивки. Гарт, а вслед за ним и Рустам поспешили последовать примеру стражников и, выпрямившись, отдали честь. Кто-то бросился будить двух спавших стражников и Дайлина, но сержант упреждающе поднял ладонь:

– Не надо, пусть спят. – Он подошел к Гарту с Рустамом и цепким взглядом окинул их с ног до головы. – Кто такие?

«Влипли», – подумал Рустам, а Гарт молодцевато отрапортовал:

– Безнадежные, господин сержант! Первый десяток первого пула первой сотни!

– Ух ты, смертники! – угрюмо усмехнулся сержант. – Что здесь потеряли?