Нимфа - Геннадий Степанович Дмитриев
В некотором смысле Георгий Иванович был счастливее нас всех, поскольку за образом, сотворённым им, не было реального человека, чьи интересы отличались бы от интересов самого автора этого творения, потому разочарование Георгию Ивановичу не грозило, каменное изваяние не совершало никаких поступков, не жило своей жизнью, а находилось полностью под властью воображения Георгия Ивановича.
Он часто вспоминал миф о Пигмалионе и Галатее, думал и не находил ничего необычного в том, что скульптор силою своего воображения и любви смог оживить созданную им скульптуру. Он создал образ, и Афродита, чьи творческие способности были выше, чем способности любого из смертных, восприняв образ, созданный автором, помогла Пигмалиону оживить статую. Наши предки, не обладавшие достижениями современной цивилизации, живя среди природы, завися от стихий, считали, что всё существующее в этом мире имеет душу. Они наделяли душой и лес, и горы, и моря, и прочие водоёмы, считали, что даже камень, неподвижно лежащий у дороги, тоже имеет душу.
Значит, думал Георгий Иванович, если наши предки были правы, то и у этой мраморной статуи есть душа, и образ, который нарисовал себе Георгий Иванович в своём воображении, оказывает воздействие на душу каменного изваяния, преображая её, и это уже душа не камня, обработанного рукой скульптора, а душа девушки-нимфы, душа Лилеи.
Нет, он не думал, что может силой воображения своего оживить каменную скульптуру, он прекрасно понимал, что, несмотря на то, что человек наделён силой воображения, никому из людей, даже гению, не подвластно то, что подвластно богам, но сама мысль о том, творение из камня может обрести человеческую плоть, казалась ему не такой уж нелепой.
Время шло, работа над романом продвигалась, и Георгий Иванович не заметил, как лето сменилось осенью, над поселком потянулись дымы догорающих листьев, всё чаще небо хмурилось низкими, тёмными облаками, проливаясь на землю монотонным, затяжным, серым холодным дождём.
К вечеру дождь, начавшийся с утра, прекратился, и Георгий Иванович подумал, что надо бы сходить в магазин за продуктами, пока нет дождя, метеопрогноз ничего утешительного не обещал, дожди прогнозировались недели на две, не меньше.
В центре посёлка находился небольшой универсам, где можно было купить всё необходимое, начиная от продуктов питания и кончая одеждой, туда и отправился Георгий Иванович за покупками. Только он вошёл, как внимание его привлекла какая-то возня, толкотня, крики у самого входа, Два здоровенных охранника держали за руку хрупкую девушку, одетую явно не по сезону, прижимавшую к себе какой-то свёрток. «Вызывайте милицию! — кричала продавщица на кассе, — она свитер украла!».
Что-то в этой несчастной девушке показалось ему удивительно знакомым, какой-то необъяснимо печальный взгляд затравленного зверька, растеряно стоящего перед сворой вооруженных охотников.
— Не надо милиции, — сказал он, забирая у девушки пакет, — отпустите девушку, я заплачу за свитер.
— Как же, как же, заплатит он! — не унималась продавщица. — Люди добрые! Да что же это делается! Он же сообщник! Кто она Вам?
— Это родственница моя, успокойтесь, пожалуйста, — он подошёл к продавщице, держа свёрток в руках, — возьмите деньги за свитер.
Возможно, дело приняло бы плохой оборот, и охранники, и продавщица были настроены воинственно и настаивали на вызове милиции, но тут продавщица узнала его, он часто покупал продукты в этом универсаме, а поскольку посёлок был невелик, то постоянных покупателей продавщицы знали в лицо.
— А, это Вы, Георгий Иванович! Следить надо за своими родственниками!
— Извините, я отвлёкся, она не крала, я должен был заплатить, но отвлёкся, простите.
Они вышли на улицу.
— Спасибо Вам, — тихо сказала девушка. Голос этот показался Георгию Ивановичу удивительно знакомым, таким знакомым, что он узнал бы его из сотен других голосов, и он узнал, только никак не мог вспомнить, кому он принадлежит? Где он уже слышал его? Какое-то странное состояние охватило Георгия Ивановича, он словно пребывал вне действительности, в каком-то ином мире, в нездешней реальности, в состоянии между явью и сном. Иногда просыпаясь утром мы никак не можем избавиться от только что увиденного сновидения, но дело даже не самом сновидении, не в картинке, а в том необыкновенном состоянии, которое этим сновидением вызвано, состоянием, которое невозможно ни объяснить, ни передать словами, ни избавиться от него. Иногда в этом состоянии можно проходить целый день, что-то делая, отвечая на чьи-то вопросы, с кем-то разговаривая, но находясь в то же самое время где-то далеко, очень далеко, в совершенно иной реальности.
— Вот, возьмите, — Георгий Иванович протянул девушке свёрток со свитером.
— Простите меня, — так же тихо и печально сказала она, — мне стало холодно, а у меня совершенно нет денег, вот я и взяла свитер.
— С Вами что-то случилось?
— У меня украли сумочку с деньгами и документами, мне не к кому обратиться, я никого не знаю в этом городе.
— Вы в милицию обращались? Написали заявление?
— Да, заявление я написала, но, сказали, что вряд ли найдут.
— Вы давно приехали? Одеты Вы явно не по сезону.
— Да, я приехала, когда ещё было тепло, остановилась в гостинице, тут рядом, а на днях обнаружила, что сумочки с деньгами и документами нет. Совершенно не знаю, что делать.
— Идёмте ко мне, у меня можете пожить, места хватит.
— Нет-нет, что Вы! — она испуганно отстранилась. — Я никак не могу к Вам, я живу в гостинице, номер оплачен ещё до завтра, а завтра у меня пароход, уплыву домой.
— Куда? — спросил Георгий Иванович растеряно.
— Это далеко, очень далеко отсюда.
— Ну, тогда давайте вернёмся в магазин, купим Вам ещё что-нибудь из одежды, Вы ведь вся дрожите от холода!
Они вернулись в универсам, и Георгий Иванович купил девушке джинсы и кроссовки.
— Давайте, я Вас до гостиницы провожу, — предложил он.
— Нет-нет, не стоит, спасибо Вам за всё, нет, не стоит, здесь недалеко. Всё, прощайте, я побежала.
Она растаяла в сумерках, так ничего и не объяснив, а Георгий Иванович, вернувшись домой, долго сидел на скамейке перед озером и смотрел на мраморную фигуру нимфы, не понимая, что же произошло. Ночью ему приснился сон, странный, необъяснимый, тревожный.
Ему приснилось, что нимфа, его Лилея, заговорила с ним. Она говорила голосом той девушки, укравшей свитер
