Иван Валеев - Корабль шел
Ветер налетел опять, теперь уже слева, дернул меня за дырявый плащ раз, другой и вдруг задул, подвывая время от времени.
— Эй! — звонкий голос прилетел откуда-то из за спины, забрался в голову и принялся скакать там внутри.
«Эй-эй-эй», повторял он на разные лады.
Кулаки сжались так, что в левом что-то хрустнуло. Я поднес его к глазам и попытался разжать пальцы. Заклинило.
— Куда ж ты?
«Ты-ты-ты». Я медленно обернулся.
Алиса стояла на холме, с которого я спустился несколько минут назад. Она раскинула руки в стороны — и ветер рванулся к ней громадным добродушным псом, соскучившимся по любимой хозяйке. Я взглянул на небо.
Небо… Его черные с красным ячейки стремительно затягивало белыми страшным облаками, несомыми ветром со всех сторон к месту встречи, которое находилось где-то между мной и Алисой. Чуть левее. Прямо по центру почти равнобедренного треугольника. Длинные его стороны сходились на мне. Второй угол занимала Алиса — она всегда появляется раньше и эффектнее. А в третьем углу, тихая и, как обычно, слегка не в фокусе — Кара, старшая сестра Алисы. Она стояла, сложив руки на груди — спокойно и неподвижно, словно всегда была там, где была.
Алиса рассмеялась. Ее смех тоже затеял скачки с препятствиями в моей голове.
— Разве можно покинуть место, в котором тебя и так нет?
Тоже вроде бы дуновение ветерка — ледяной пикой пронзающего навылет.
Облака кружатся против часовой, образуя быстро темнеющее кольцо. Глаз бури. Там даже виден кусочек неба…
— Вернись!
«Нись-нись-нись».
— Зачем? — кричу я в ответ.
Они уже один раз находили меня. Тогда мне удалось ускользнуть. Но теперь…
Молния бьет в песок. Другая. Третья. Все ближе и ближе ко мне, выжигая стеклянную дорожку.
Я поднимаю так и не разжавшийся кулак вверх. Молния бьет в меня, внутри, кажется, что-то перегорает, я срываюсь с места в сторону Кары — эта наверняка…
* * *Падальщик перегораживал всю улицу.
Троица, вторгшаяся в Старый Город, засела на третьем этаже пустого здания из крошащегося кирпича. Отсюда, выглянув в окно, можно было оценить размеры гиганта. Падальщик, словно составленный из треугольников, «руками» держался за крыши зданий.
Серебристый аккуратно спустил тетиву самострела и сказал негромко:
— Ну и громадина…
Ни Кувалда, ни Восьмипалый его не слышали — Город пел, уже тише, чем ночью, но его гудение перекрывало любые звуки.
Наконец, по легкому сотрясению пола и далекому скрежету стало понятно, что громадина решила сменить место дислокации. Кувалда поднял руку, покрутил туда-сюда отполированной металлической пластинкой, вглядываясь в тусклое отражение.
— Ушел. Отсюда не видать.
Восьмипалый осторожно приподнялся и выглянул в окно.
— Слушай, а ты не говорил, что они такие бывают, — укоризненно сказал Кувалде Серебристый.
— Если бы я знал, что они такие бывают, я бы сюда не сунулся даже, — отозвался тот и взвесил в руке большой молот, за который он и получил свое прозвание.
— Ну что, пойдем, — сказал Восьмипалый.
До центра Старого Города оставалось недалеко. Громадный падальщик куда-то убрел — иногда троица слышала отдаленные скрипы и звуки его передвижений. Его более мелкие собратья тоже не показывались на глаза. Непрошеные гости раздумывали над этим, каждый по-своему, но одинаково старательно обходя самую мысль о том, что падальщики могли добраться до их транспорта и теперь развлекаются, разбирая его на части.
Кувалда, в очередной раз осмотревшись и заглянув с помощью своей пластинки за угол, сверился с оставшимся в памяти планом и сказал:
— Пришли.
Как и большинство построек Старого Города, искомое здание имело три этажа, но, будучи выстроенным на выступающем из земли фундаменте, оно несколько возвышалось над остальными. Когда-то оно было покрашено белым, но ветер и песок почти полностью счистили краску со стен.
Оставалось пересечь площадь.
— Рискнем? — спросил Кувалда.
* * *Они добежали до здания под аккомпанемент жуткого металлического скрежета. Невысокий падальщик, торчавший, как оказалось, на соседней улицы, заметил их и двинулся было следом, но, стоило троице оказаться на ступенях ведущей ко входу в здание лестнице, как он замер, нелепо раскорячась посреди дороги.
— Наверное, сюда им нельзя, — сказал Серебристый радостно, когда они отворили тяжелую дверь, вошли внутрь и оглянулись.
— Да. А нам теперь нельзя отсюда, — проворчал Восьмипалый.
Кувалда молча хлопнул в ладоши, и эхо заметалось по вестибюлю, замерев где-то под высоким, в два этажа, потолком.
Серебристый пошел вперед, к дверям в стене напротив. За ними оказался большой, тоже пустой зал. Если в нем что-то и было когда-то, оно успело рассыпаться в прах задолго до их прихода.
— Левее смотри, — раздался из-за спины голос Восьмипалого.
Серебристый оглянулся на говорившего, а потом посмотрел налево.
Двери. Серые, в цвет стены, не сразу заметишь. Серебристый подошел к ним. Ручек не было, зато на стенке чуть правее обнаружилась кнопка.
— Нажимай, чего стоишь, — недовольно произнес Восьмипалый.
— Хватит ворчать, — сказал Серебристый, — наверняка ничего не работает.
Серебристый ошибся. Стоило ему ткнуть пальцем в кнопку, как раздался громкий, сопровождаемый скрипами гул — очевидно, какого-то двигателя.
— Да это лифт! — восхитился Серибристый. — Ты смотри, работает.
Кувалда встал рядом, прислушался.
— Удивительно…
Ждать пришлось довольно долго. Наконец, гудение и скрипы прекратились, и двери попытались открыться. Открываться им не хотелось — одну створку заело, и Серебристый аккуратно подтолкнул ее.
— Так, — буркнул Кувалда, отстраняя Серебристого и входя в лифт. — Едем по очереди.
* * *Лифт остановился в тесном и темном коридоре. Восьмипалый, прибывший последним, оглядел висящие на стенах под потолком лампы и покачал головой:
— Нас ждали?
— Автоматика! — отозвался Серебристый, водивший пальцами по стенке: — Смотри-ка, пластик — а не царапается…
— Только вошел — и сразу царапать, — с укором сказал ему Восьмипалый.
Кувалда, ушедший уже несколько вперед, окликнул друзей. Он стоял перед раздвижной дверью — одна ее створка была перекошена, другая и вовсе валялась на полу.
— Вот, — сказал Восьмипалый Серебристому, — такие же, как ты вот…
Темное помещение с невысоким потолком было заставлено рядами рядами довольно больших длинных контейнеров из того же материала, что и стены — в такой контейнер можно было бы без труда упаковать даже, например, Долговязого в полный рост, если бы он согласился. Восьмипалый подошел к ближайшему, присел на корточки и осмотрел разбитую панель управления.
— Странно…
— Странно? — перебил его Серебристый. — Ты внутрь загляни!
Восьмипалый поднялся и послушно заглянул в прозрачное окошко размером с две ладони, находящееся в правой части контейнера.
В контейнере лежала… заготовка. Что-то вроде головы Серебристого, только поменьше и без всего того, что должно быть в голове. Больше ничего видно не было.
— Что скажешь? — спросил Восьмипалый. — Кто это должен был быть? На тебя похоже…
Серебристый отпихнул его от окошка и заглянул туда еще раз.
— Нет, — уверенно сказал он, — и потом, почему оно так плохо сохранилось? Кувалда…
Низкорослому Кувалде пришлось, отставив молот в сторонку, слегка подпрыгнуть, упершись руками в крышку контейнера. Он некоторое время висел так, потом соскочил на пол и принялся внимательно рассматривать Серебристого, словно впервые видел.
— Нет… это не то…
— Так я и говорю! — Серебристый покрутил головой. — О. Вон там что-то… — он не договорил и отправился в дальний угол комнаты, похлопывая руками по крышкам контейнеров.
Кувалда посмотрел ему вслед и обратился к Восьмипалому:
— Знаешь… помнишь, что смотрел Беглый? С Сестрами?
— Хочешь сказать, что это такие же…
— Ого! — крикнул Серебристый. — Смотри-ка, и тут работает! — он вытащил из сумки провод и недоуменно рассматривал покрытый толстым слове пыли терминал, пытаясь сообразить, как к нему подключиться. — Кувалда, пойди сюда, чего ты там застрял!
— Я не застрял… — проворчал Кувалда и вдруг возмутился: — Вот ведь умею я спутников подбирать! Один ворчит, другой…
— Кувалда, у тебя, кроме тебя и кувалды, еще что-нибудь есть с собой? — прервал его Серебристый. — Мне отвертку надо.
— Да сейчас я, сейчас!..
Восьмипалый не вмешивался. Он не был механиком. Его дело — править кораблем и доставлять грузы. Сейчас делать было нечего, и он стал бродить по комнате, заглядывая по пути во все контейнеры. Везде одно и то же — головы, глядящие вверх или вбок пустыми глазницами.
