Газонокосильщик (сборник) - Кинг Стивен
— Мы должны убраться отсюда должныубратьсяотсюда должбратьсюда.
Юноша закричал, его подружка завизжала.
Я сидел на ближайшем от двери стуле и успел схватить Снодграсса за рукав, но он вырвался. Совсем спятил. Прошиб бы сейфовую дверь.
Выскочил из закусочной и помчался к дренажной канаве, что тянулась по левому торцу стоянки. Два грузовика рванули за ним, выбросив к небу клубы сизого дыма. Из-под огромных задних колес фонтаном полетел гравий.
В пяти или шести шагах от края Снодграсс оглянулся с перекошенным от страха лицом. Ноги заплелись, он чуть не упал. Сумел-таки сохранить равновесие, но это ему не помогло.
Один из грузовиков отвалил в сторону, уступая место второму, и тот, яростно сверкая на солнце радиаторной решеткой, накатил на человека. Снодграсс закричал тонким, пронзительным голосом. И крик его едва прорвался сквозь рев дизельного мотора «peo».
Грузовик не утянул его под колеса. Лучше бы утянул. Но он подбросил тело вверх, словно жонглер — мяч. На мгновение оно застыло на фоне жаркого неба, похожее на искалеченное чучело, а потом исчезло в дренажной канаве.
Тормоза грузовика зашипели, словно шумно дохнул дракон, передние колеса взрыли гравий и замерли в нескольких дюймах от края. Нет, чтобы последовать за покойником.
Девушка в кабинке заверещала. Вцепилась обеими руками в щеки, оттягивая их вниз, превращая лицо в маску колдуньи.
Зазвенело бьющееся стекло. Я повернулся и увидел, как стакан водилы осколками высыпается из его руки. Сам водила, похоже, этого еще не заметил. В лужу молока на стойке закапала кровь.
Чернокожий повар остолбенел у радиоприемника с кухонным полотенцем в руках, с написанным на лице изумлением. Блестели золотые зубы. Какое-то время слышался лишь треск статических помех из «уэстклокса» да ворчание двигателя «peo», возвращающегося к своим собратьям. Затем девушка зарыдала в голос, и слава Богу. Как-то полегчало.
Через окно я видел и свой автомобиль. Вернее, то, что от него осталось. «Камаро» выпуска 1971 года, за который я еще не расплатился, хотя теперь едва ли стоило из-за этого волноваться.
Грузовиками никто не управлял. Солнечные лучи отражались от стекол пустых кабин, колеса поворачивались сами по себе. Думать об этом не хотелось. Такие мысли сводили с ума. Снодграсса вот свели.
Прошло еще два часа. Солнце покатилось к горизонту. Грузовики патрулировали стоянку, ездили кругами, выписывали восьмерки. Зажглись подфарники, габаритные огни.
Я дважды прошелся вдоль стойки, чтобы размять затекшие ноги. Затем сел в одну из кабинок у окна. Обычная закусочная для шоферов-дальнобойщиков. Рядом с автострадой. В комплексе с ремонтной мастерской, заправочными колонками с бензином и дизельным топливом. Водители заходили сюда, чтобы выпить кофе, съесть кусок пирога, сандвич, гамбургер.
— Мистер? — В голосе слышалась неуверенность.
Я обернулся. Молодняк из «фьюри». Парню лет девятнадцать. Длинные волосы, жиденькая бороденка. Девушка помоложе. На год-полтора.
— Да?
— Что с вами произошло?
Я пожал плечами.
— Ехал по автостраде в Пелсон. Грузовик пристроился сзади. Я его заметил издалека. Такое страшилище. Обгонял «жука» и просто скинул его с дороги, вильнув кузовом. Так пальцем сбрасывают со стола бумажный шарик. Я думал, что грузовик последует за «фольксвагеном». Ни один водила не удержал бы его на асфальте. Как бы не так. «Фольксваген» перевернулся раз шесть или семь и взорвался. Потом грузовик разделался еще с одной легковушкой. И уже подбирался ко мне, поэтому я воспользовался ближайшим съездом с автострады. — Я невесело рассмеялся. — И угодил аккурат на стоянку грузовиков. Из огня да в полымя.
Девушка шумно сглотнула.
— Мы видели «грейхаунд»[21], едущий по полосе встречного движения. Он буквально… подминал под себя… легковушки. Он взорвался и сгорел, но до того… убивал.
Автобус! Сюрприз, и не из приятных.
За окном разом вспыхнули фары грузовиков, залив стоянку безжалостным белым светом. В урчании двигателей они кружили перед закусочной. Фары напоминали глаза. Громадные темные прямоугольники кузовов, громоздившиеся над кабинами, — плечи гигантского доисторического животного.
— Если включим свет, хуже не станет? — спросил повар-раздатчик.
— Попробуй, — ответил я. — Заодно и узнаем.
Он повернул выключатель, и под потолком зажглись флюоресцентные лампы. Ожила и неоновая вывеска над входной дверью: СТОЯНКА-ЗАКУСОЧНАЯ КОНАНТА. ПРИЯТНОГО АППЕТИТА. Ничего не изменилось. Грузовики продолжали нести вахту.
— Не могу этого понять. — Водила слез с высокого стула у стойки, заходил взад-вперед, с рукой, обмотанной красным банданом. — С моей крошкой я не знал никаких проблем. Хорошая, добрая девочка. Я свернул сюда в начале второго в надежде поесть спагетти. Тут все и началось. — Он взмахнул руками. — Мой грузовик здесь. Я вожу его шесть лет. Но стоит мне выйти за дверь…
— Это только начало. — Повар-раздатчик тяжело вздохнул, в глазах стояла печаль. — Плохо, что радио не работает. Это только начало.
Девушка побледнела как мел.
— Не каркай, — бросил я негру. — Рано еще об этом говорить.
— А в чем причина? — полюбопытствовал водила. — Электрическая буря? Ядерные испытания? Что?
— Может, они взбесились? — предположил я.
Примерно в семь вечера я подошел к повару.
— Как у нас с припасами? Я хочу сказать, сколько мы сможем продержаться?
Он насупился:
— С припасами порядок. Вчера только завезли. Две-три сотни замороженных гамбургеров, консервированные овощи и фрукты, овсяные хлопья. Молоко только то, что в холодильнике, зато вода из скважины, хоть залейся. Если придется, впятером мы просидим тут и месяц.
Водила присоединился к нам.
— Жутко хочется курить. А этот автомат с сигаретами…
— Автомат не мой, — перебил его повар-раздатчик. — Так что…
Водила нашел в подсобке железный ломик. Принялся за автомат.
Юноша шагнул к другому автомату, музыкальному. Бросил в щель четвертак.
Джон Фогарти запел о том, каково родиться в дельте реки.
Я сел, выглянул в окно. Увиденное мне не понравилось. Компанию грузовиков пополнил легкий «шеви»-пикап. Шетлендский пони среди першеронов. Я смотрел на стоянку, пока «шеви» не перекатился через тело девушки из «кадиллака». Потом отвернулся.
— Мы же от них ушли ! — неожиданно воскликнула девушка. — Им до нас не добраться !
Ее дружок предложил ей затухнуть. Водила вскрыл автомат, вытащил шесть или семь пачек. Рассовал по карманам, одну распечатал. Сосредоточенно уставился на нее: похоже, решал, курить ему сигареты или есть.
Заиграла другая пластинка. Я взглянул на часы. Ровно восемь.
В половине девятого вырубилось электричество.
Когда погас свет, девушка закричала, но крик разом оборвался — юноша заткнул ей рот. С глубоким вздохом замолк музыкальный автомат.
– Господи! — вырвалось у водилы.
— Раздатчик, — позвал я. — Свечи у тебя есть?
— Думаю, да… Я сейчас… Ага, вот они.
Я поднялся, взял свечи. Мы их зажгли, расставили по столам, на стойке.
— Будьте осторожны, — предупредил я. — Если случится пожар, нам придется дорого за это заплатить.
— Оно и понятно, — хохотнул повар-раздатчик.
Молодые вновь уселись в кабинку, обнялись. Водила стоял у двери черного хода, наблюдал за шестью или семью грузовиками, которые кружили у топливных колонок.
— Это все меняет, не так ли? — спросил я у раздатчика.
— Более чем, если света больше не будет.
— Что нас ждет?
— Гамбургеры разморозятся через три дня. Другое мясо раньше. С консервами и овсяными хлопьями ничего не случится. Без насоса не накачать воды.
— Сколько продержимся?
— Без воды? Неделю.
— Заполни все пустые емкости. А как насчет туалетов? В бачках хорошая вода?
— Для работников туалет в этом здании. Чтобы попасть в общественный, мужской и женский, надо выходить.
