Калейдоскоп - МаксВ
Из солнечной ложбины, над которой курился сизый дымок, донесся по воздуху звонкий голос колокола. Старик поднялся со своей чурки и бросил в траву окурок. В осенней тишине снова раскатился гулкий звон.
– Это мать зовёт, – сообщил Корнеев, – Обед значит, приготовила. Небось борщец стомился, да пироги с яблоками в печи дошли. Вкуснятина, язык проглотишь. Давай, пошли живей.
Неизвестный ремонтник чего угодно, который чинит любые сломанные вещи и уходит, не дожидаясь благодарности. Человек, внешность которого за сто лет ничуть не изменилась. Странный парень, который разрушил жилище термитов, и обеспечил их едой.
Бессмыслица какая-то, и, однако, чувствуется, что старик не врёт. Тут не просто очередная небылица, родившаяся в лесной глуши, не плод, так сказать, народной фантазии.
Деревенские байки сразу можно узнать, у них свой, характерный стиль и свои признаки – особый, характерно-ехидный юморок. А здесь совсем другое дело. Что забавного, хоть бы и для жителей лесной глуши, в том, чтобы расколотить жилище теримаго, а потом накормить их? Юмор подразумевает эффектную концовку, а тут ничего похожего нет. Глупость какая-то, и больше ничего. Дурь лесная! Бродяга, похоже, мухоморов нажевался.
Подтянув одеяло к самому подбородку, Согдеев беспокойно ворочался на матрасе, набитом сушёными листьями кукурузы.
"Вот ведь дела, – подумал он, – где только мне не приходится спать в последнее время: сегодня – на кукурузном матрасе, вчера – в лесу у костра, позавчера – на роскошных, мягких пружинах и чистых простынях в усадьбе Раскиных…"
Ночь взяла свои права – ветер двинулся внизу по ложбине, дошёл до верха, и подёргал дранку на стенах, вернулся и снова подергал её. Во мраке чердака шуршало семейство мышей. Ровное сопение доносилось с другой кровати, где спали двое младших Корнеевых.
Лесной бродяга, который чинит любые поломки и уходит, не дожидаясь благодарности… Так было и с лазером. Так уже много лет происходит с вековыми по возрасту машинами старика. Чудак по имени Федька, которого годы не берут и который с любой техникой справляется…
В голове Юрия родилась одна мысль, он поспешил отогнать ее. Не надо тешить себя надеждой. Знай присматривайся, задавай невинные с виду вопросы, держи ушки на макушке… Да поосторожнее спрашивай – не то сразу замкнутся, такие тут, в глуши, люди.
Непонятный народ эти ходоки. Сами для людей ничего не делают и себе ничего от них не просят. Распростились с цивилизацией, да только лес, поле, солнце и дождь им хозяева.
Места для них на Земле хватает, на всех хватает. Ведь за последние двести лет людей сильно мало стало, народу заметно поредело, многие отправились покорять далёкий космос, насаждать в других мирах земные порядки. Да ещё и в Обиталище у хтоников многие осели. А там чего искать? Нет ответа. Что с людьми произошло?
Вдоволь места, земли и дичи…
А может быть, правда как раз на их стороне? За те месяцы, что он бродит по здешним холмам, эта мысль частенько посещала его, и как раз в такие минуты, как сейчас, под теплым домашним одеялом, на удобном, шершавом кукурузном матрасе, когда ветер шепчется в драночной кровле. Или, когда он, примостившись на пеньке рядом со стариком, глядел, как золотистые тыквы греют бока на солнце.
Что-то зашуршало в темноте: похоже, матрас, на котором спали мальчуганы. Потом по дощатому полу тихо прошлепали босые ноги.
– Вы спите, дяденька? – прозвучал детский шёпот.
– Нет, не спится пока что. Присаживайся рядом, поболтаем.
Мальчуган подтащил поближе свою подушку, уселся, скрестив ноги. Вопросительно посмотрел на гостя, подняв подбородок вверх:
– Дедуля вам говорил про Федьку?
Юрий кивнул в темноте:
– Да, рассказывал. Только сообщил, что он тут давно уже не показывался.
– И про термитов говорил?
– И про это говорил. А ты что знаешь о них?
– Мы с Борькой недавно нашли их, но это наш секрет. Никому не говорили, вы первый. Вам небось можно сказать, вы же от правительства к нам присланный.
– И что, термиты эти действительно в многоэтажке живут?
– Ага, так и есть… Да это… это… – Парнишка захлебывался от возбуждения, – Только этот дом теперь настоящая гора! Но это ещё не всё! У них сейчас тележки есть, а из самой высокой горы трубы торчат, а из труб дым идет. А потом… а потом…
– Ну, что потом было?
– Потом мы с Борькой испугались. Не стали больше глядеть. Нам стало страшно, ну и дали оттуда дёру!
Сообщив это, мальчишка вернулся на свой матрас, и заявил, устраиваясь удобнее, – Ладно, спать буду. Нет, ну это ж надо, а? Термиты грузчиками стали!
Глава 6
Глава 6
Потерявший дар речи от увиденного, Согдеев стоял, задрав голову вверх перед совершенно необычным сооружением. Когда-то, давным-давно, это действительно был десятиэтажный жилой дом. Но теперь прямоугольная строительная конструкция превратилась в остроконечную, огромную пирамиду. В некоторых местах из неё действительно торчали трубки, сделанные из полого дудака. И из них извергались крохотные клубы едкого дыма белого цвета, который по своим внешним признакам происходил совсем не от сжигания древесины, это явно был дым от сгорания кокса – признак плавки металла.
Вокруг высоченной, бурого цвета горы простиралась ровная поверхность, на которой происходила активная деятельность – в разные стороны уходили узенькие дороги, по которым теримаго и в самом деле тащили миниатюрные тележки. Они сновали по бесчисленным дорожкам, теряющимся среди кочек, далее уходившими в густые заросли высокой поросли дудака, но все торные дорожки сходились и расходились к одному центру – огромной пирамиде... Туда, в лес, тележки шли пустые, обратно – груженные семенами, а то и расчлененными насекомыми. Знай себе катят, весело подпрыгивая, малюсенькие тележки, запряженные термитами.
Куски старого дудака, валявшиеся под ногами, были основательно изъедены насекомыми, а остатки сгнили и рассыпались. Но вокруг миниатюрной промзоны высились густые заросли этого трубчатого дерева.
Немного поодаль от бурой громадины начинался изрезанный дождевыми ручьями склон; развалины древних строений чередовались с крохотными лужайками и
