Варвар - Кащеев Денис Георгиевич
И чудо свершилось.
Словно гром, ниспосланный с небес, в отсек ворвался пронзительный вой сирены учебной тревоги.
— Ладно, скромняга, потом договорим, — бросил Мэрфи, удаляясь.
К счастью, по этому сигналу им предстояло бежать в разные стороны.
После этого случая Крим стал избегать встреч с капралом, как только мог на «Викинге» рядовой избегать встреч со своим командиром. К своей каюте он подходил, стороной обходя дверь Мэрфи, к обеду спускался в другую смену и даже один раз опоздал явиться по тревоге, потому что в коридоре наткнулся на Хорста и вынужден был свернуть на другую лестницу. Но и это не избавило его от расспросов.
Винсент и Луис подошли вместе.
— Крим, что это там за история у тебя была на лайнере? — спросил Эррера.
— Говорят, Алекс Мустер прикрепил тебя к ударной группе, — добавил Винальда.
— Да нет, ничего подобного. — Крим торопливо соображал, как бы аккуратнее уйти от разговора. — Просто у лейтенанта было для меня одно задание.
— Что за задание? — спросил Луис.
— Да так. Не знаешь, что ли, какие на «охоте» задания дают?
— Ты только не задавайся, — предупредил Винсент. — Каждый из нас мог оказаться на твоем месте, и каждый сделал бы то же самое.
— Да-да, разумеется, я разве что говорю?.. — поспешил согласиться Крим. — Ребята, вы извините, что-то у меня голова болит. В другой раз поговорим, хорошо?
— Ну, в другой — так в другой, — в голосе Винальды явственно прозвучала нотка обиды.
— Сказать доктору Артуру? — спросил Винсент.
— Да нет, не стоит. Просто я, наверное, устал, — вынужден был ответить Крим. — Я в каюте полежу — и все пройдет.
— Ну, полежи, — согласился Эррера. Больше они к этой теме не возвращались.
Зато Петра выбрала для разговора совсем уж неудачное время — за партией в шахматы.
— Ой, Крим, знал бы ты, как тебе завидует Ричард! — проговорила она, поправляя пешку. — Ты уже прошел через это.
— Нашел, чему завидовать, — сердито бросил Шторр. — Шах тебе.
— А я вот сюда. Нет, не скажи, я его отлично понимаю.
— А я — нет! — отрезал Крим.
— Винсент с Луисом тоже тебе завидуют, — словно не слыша его, продолжала Петра. — И даже Мэрфи!
Стиснув зубы, Шторр попытался сосредоточиться на шахматах.
— А что она крикнула перед смертью? — не унималась Лопес.
— Кто?
— Ну, эта кешлянка. Наверное, «Да здравствует Империя!»? Или «Слава Императору!»?
— Да прекратишь ты, наконец?! — взорвался Крим. — Что вы, сговорились все, что ли? Вот, мат тебе! — и он с такой силой грохнул фигурой по доске, словно собирался этим последним ходом разом разрешить все свалившиеся на него проблемы. Король Петры упал и покатился по столу. Не глядя больше на доску, Шторр вскочил и опрометью бросился из каюты.
— Крим, куда ты? — раздалось вслед. — Что с тобой, Кримушка? Крим, постой! — но он даже не обернулся. Завидуют они! Вас бы, завистников, в его шкуру!
Но хуже всего было вечерами, когда, опустившись на жесткую корабельную койку, он оставался один на один с самим собой. Этого собеседника нельзя было ни обмануть, ни заболтать, от него невозможно было убежать. А самые неприятные вопросы задавал как раз он. И главный из них: случись всему повториться, как он поступит? Выполнит приказ и по праву станет принимать поздравления? Или вновь ослушается, обманет, предаст? Ответа у него не было.
На пятые сутки «Викинг» вошел в док базы. Крим первым был у люка, и, как только спустили трап, сошел с крейсера. Это было хотя и не большим, но нарушением: он должен был официально испросить разрешения у Мэрфи, но видеть кого бы то ни было, а уж тем более новоиспеченного капрала, ему совершенно не хотелось. Да и что ему будет? Накажут? Как? Спишут с «Викинга»? Не очень-то он сюда и рвался.
Несмотря на усталость — на крейсере был уже вечер, зато на базе едва перевалило за полдень — прямо из дока Шторр спустился в спортзал и не вылезал оттуда несколько часов. Штанга, велосипед, бассейн — он переходил от снаряда к снаряду, стараясь меньше думать и больше работать. Монотонная нагрузка убивала мысль, а боль в мышцах — ничто рядом со страданиями души. Наконец, выжатый, словно лимон, он вернулся к лифту. Добраться до комнаты на девятом уровне, где он жил, было делом нескольких минут. Вот и она. Здесь сегодня его уже никто не станет беспокоить: ни Олаф, ни Мэрфи, ни совесть.
Заперев дверь изнутри, Крим, не раздеваясь, упал на кровать и тут же забылся в тяжелом полусне.
22
Проснулся Крим от странного чувства, что случилось что-то очень нехорошее. Прислушался: тишина. Нащупав рукой выключатель, Шторр попытался включить свет — лампа под потолком не зажглась. Очевидно, перегорела. Чертыхнувшись, Крим свесил ноги на пол, поднялся и на ощупь добрался до противоположного угла комнаты. Настольная лампа тоже не работала.
Не слишком пока встревоженный, Крим нагнулся к шкафчику под зеркалом, открыл дверцу и нащупал гладкий продолговатый цилиндр аварийного фонарика. Щелчок — и темноту разорвал луч яркого белого света. Так-то лучше.
Итак, что-то случилось с освещением. — Всего-навсего. А значит, беспокоиться особо не о чем: ребята на электростанции работают опытные, скоро все наладится. А почему не торопятся — так ведь ночь же, можно и потерпеть.
Пол под ногами внезапно вздрогнул, и до слуха Крима донесся отдаленный гулкий раскат, словно кто-то рассыпал целую гору ящиков, вроде тех, что они захватили на лайнере. Толчок тут же повторился — уже более сильный. Крим едва устоял на ногах.
Что это? Землетрясение? Крим слышал о таких явлениях еще на Реде. Но здесь, на базе? Астероид же — монолитная гранитная глыба! Нет, это невозможно. Но что же, все-таки, тогда происходит?
Не выпуская из рук фонарика, Крим подошел к двери, отпер замок и выглянул в коридор. Света не было и здесь. Шторр поводил лучом. Все как обычно. Ковер, стены, двери комнат. Сектор спит, все в порядке. Нет никаких поводов для беспокойства. А что до этих толчков.
В этот момент пол резко ушел у него из-под ног и тут же с силой ударил по подошвам. Стена коридора рванулась на Крима, он поднял руки, желая заслониться от неминуемого удара, но та так же внезапно отпрянула назад. Потеряв равновесие, Крим упал, со всего размаху врезавшись плечом в косяк двери. Фонарик выскользнул из разжатых пальцев, откатился в сторону, но, к счастью, не погас.
Дверь комнаты напротив распахнулась, и на пороге появился заспанный Винсент Эррера, в одних брюках, босой — и тоже с фонариком.
— Крим, это ты? — взволнованно спросил он, обводя лучом коридор. — Что происходит?
— Черт его знает, — пробормотал Шторр, поднимаясь на ноги. Плечо пронзительно ныло. — Света нет, пол качается, что-то где-то громыхает.
— Не нравится мне все это, — проворчал Винсент.
Тем временем открылось еще несколько дверей, и коридор стал заполняться перепуганными обитателями сектора. Одетые, кто что в спешке успел схватить, все они были с аварийными фонариками. Вокруг сразу стало светло.
— Что случилось? В чем дело? — неслось со всех сторон.
— Спокойно, друзья! — раздался внезапно над коридором уверенный голос Олафа Меды. — Никакой паники! Сейчас мы все выясним. Прошу всех.
Ужасающий грохот, налетевший, казалось, сразу со всех сторон, не дал ему договорить. Пол вздыбился, словно норовистый конь, обивочный пластик на стенах с треском полопался, один из плафонов сорвался с потолка и, едва не задев голову Крима, рухнул вниз. Звон осколков потонул в новом громовом раскате.
— Назад! — крик Меды, однако, перекрыл, пусть на мгновение, все остальные звуки. — Все назад! К третьему сектору, быстро!
Люди рванулись по коридору. Винсент схватил Крима за руку.
— Бежим! Сейчас здесь все завалит!
— Подожди, — силясь перекричать грохот, проорал ему в ухо Шторр. — А где Петра?
— Не знаю. Бежим! — и, сделав шаг назад, он попытался увлечь Крима за собой. Но тот уже не слушал его. Резко вырвавшись, он бросился прочь от друга — туда, где в темноте коридора виднелись закрытые двери комнат.
