Найти себя - Елманов Валерий Иванович

Мельком подумалось, что последние две недели со мной вообще происходит что-то странное. Никогда бы раньше я не позволил себе вот так запросто, без особых раздумий съездить человека по лицу. Пусть пакостного, сволочного, но по лицу. И что удивительно, я не испытывал угрызений совести.

Кстати, даже в армии, оставаясь за командира отделения, а позже и будучи замкомвзвода, я не командовал с такой уверенностью, как сейчас. С чего бы вдруг?

С голодухи открылось второе дыхание?

Нет, пожалуй, все началось с той памятной ночи, когда я вошел в деревню, точнее, когда валялся в бреду. Именно тогда во мне возникло неистовое, распирающее грудь желание выжить во что бы то ни стало.

Вначале выжить, потом жить, а теперь еще и жить не абы как, а обязательно добиваться своего.

«Что дальше?» – подумал я отрешенно.

Ответ пришел мгновенно, словно только дожидался этого вопроса.

Оставаться победителем.

Всегда.

Везде.

Во всем.

Я невольно ухмыльнулся, склонился над увесистой корягой, яростно рыча, расшатал и вырвал ее из мерзлой земли.

– Я тебя научу жизню любить! – сурово пообещал я кому-то невидимому, а скорее всего – себе прежнему, затем, поднатужившись, сломал ее и с силой метнул обломки на дно оврага, после чего стал взбираться наверх.

В ушах продолжало что-то легонько звенеть – сказывалась продолжительная диета, но чувство голода я почему-то не испытывал совсем. Только пьянящую уверенность в себе, в своих силах и своих возможностях.

«Вроде бы половину пожеланий загадочного волхва я уже выполнил, то есть себя самого отыскал,– с гордостью подумал я.– Вот только... «утерянное прежде»... Кажется, с этим придется куда сложнее».

Ну как отыскать то, о чем я ни сном ни духом? Или он имел в виду?..

Я вздрогнул от неожиданно пришедшей мне в голову шалой мысли. Предположение было столь дикое, что я немедля прогнал его прочь – не мог Световид подразумевать мою девушку, никак не мог.

К тому же она пребывает в том царстве-государстве, откуда никто и никогда не возвращался. Ну разве что в сказках, но я-то, несмотря на всю фантастичность случившегося со мной за последний месяц, по-прежнему нахожусь в реальном мире. Это у древних эллинов было возможно, вот только у нас Русь, а не Греция, да и имена не схожи: и Оксана моя – не Эвридика, да и мне до Орфея[18] далековато. Спеть, конечно, смогу и сыграть тоже – не зря по настоянию отца окончил музыкальную школу по классу гитары, но, увы, на этом мое некоторое сходство с легендарным героем заканчивается. Да и что толку? Помнится, даже он ничего не добился[19]...

Но тогда что же все-таки имел в виду этот лукавый старик?

Ну и ладно. Возможно, когда-нибудь потом я и отыщу «чертеж», а может, как знать, подсказка придет сама собой. Пока же будем считать, что, раз ее нет, значит, время для нее еще не наступило. Рано ей, родимой. А коли рано, то и голову ломать ни к чему.

И я, отложив до поры загадочные слова Световида, вновь приободрился. Новая жизнь хоть и не улыбалась мне пока во все тридцать два зуба, но выглядела не столь уж и плохой, тем более что я был «новый».

Во всяком случае, возвращаясь к дороге, я уже твердо знал: если после полудня обоз не появится, заставлю ждать еще. Не помогут часы – найду что-то иное. Словом, неизвестно каким способом, неведомо какими словами, но заставлю. Причем даже не прибегая к мордобою – из пушек по воробьям не стреляют.

Но заставлять не понадобилось. Не прошло и трех часов, как вдали заслышался скрип саней и голоса возчиков – приближался купеческий поезд. Тут же дав указания несколько растерявшимся мужикам, чтоб заняли условленные заранее места, я сделал несколько шагов вперед, широко расставил ноги, заложил руки за спину и принялся спокойно ожидать подъезжающий караван.

Спустя час сторговавшиеся за два мешка с караваями мужики лихо обрубили сучья у лесин, чтоб оттащить с дороги, а я уже беседовал с упитанным важным купчиной, не отводившим глаз от прелюбопытной диковины.

Видеть такое раньше купцу никогда не доводилось, хотя приходилось бывать в разных городах, в том числе и порубежных. Добирался он и до Риги с Краковом, но и там эдакого отродясь не встречал.

Однако купить за бесценок нечего было и думать – хозяин и сам хорошо знал цену, но стоила ли вещица полтысячи, брали сомнения. Торг же успеха не принес – в ответ на предложенные две сотни владелец только насмешливо фыркнул, заявив, что цена часов на самом деле куда выше, чем он просит, и если бы не безвыходное положение, то он никогда бы и ни за что, но нужда и не на такое заставит пойти...

Купец понимающе кивнул. Такое с каждым может случиться. Вот только как теперь лучше поступить, хозяин обоза не знал.

Я спокойно ждал, прикидывая по плутоватым глазкам торгаша, что за мысли возятся у него в голове. Тот тем временем вертел мой «атлантик» и так и эдак, и мне едва удалось забрать часы, пока дело не дошло до опробования на зуб. Стекло в них, конечно, не простое, а достаточно прочное, но и зубы у наших русских купцов тоже не из ваты.

– Да я с самого краюшку – серебрецо али как? – виновато пояснил купец и вновь вернулся к первоначальному варианту, но на сей раз уже с прибавкой.– Давай прибавлю полста, и по рукам, а? Сам помысли – пока во Псков, пока обратно. Да там прокорм себе и лошадям, вот и выйдет из той же полутысячи в остатке две с половиной. А я их тебе враз отсчитаю, прямо туточки.

Я лишь насмешливо усмехнулся.

Плутоватые глазки купчины вновь заметались по сторонам в поисках наиболее приемлемого и... выгодного выхода. Для него, естественно, не для меня. Вначале он украдкой покосился налево, где сидел зевающий ратник, а может, судя по нарядной одежде, и начальник всей купеческой стражи.

Так-так. Понятно. Стало быть, появился соблазн попросту отнять часики. Ну да, десяток вооруженных пищалями холопов – это сила, и что сделает владелец вещицы, если он, Патрикей сын Никифоров, так поступит? Да ничего.

– Не вздумай,– тихо, но очень уверенно предупредил я, заранее продумав свою подстраховку.– Ключик для завода тебе все равно не отыскать, а без него они завтра встанут, и у тебя их даже за пару дукатов никто не возьмет.

Патрикей даже не стал меня заверять, что ни о чем таком вовсе не помышлял. Он лишь тоскливо вздохнул и согласно кивнул головой. Мол, и сам понимаю, что это не какое-то украшение, с которым все легко и просто, а часы. Как с ними потом обращаться, бог весть.

– Небось и ишшо всякие хитрости сокрыты? – поинтересовался он как бы между прочим.

– Небось сокрыты и ишшо,– в тон ему поддакнул я.

– Ну да, ну да,– закивал тот и вновь задумался.

Я его понимал. Дело и впрямь рискованное. Соглашаться на куплю? А что дальше? Кому потом такую дорогущую штуковину продашь? Разве что царю. А если не возьмет?

Вдобавок его, как мне показалось, смущал мой странный, если не сказать загадочный, вид – мужик, одетый в самое что ни на есть нищенское рубище, но выглядевший чересчур уверенно для смерда и даже для городского холопа.

Получалось эдакое противоречие, еще более усугублявшееся моим странным говором. С ним и вовсе чудно – эдак не то что мужики, а и бояре не говорят. То и дело не одно, так другое чудное словцо проскочит, будто парень совсем недавно сюда приехал. Тать? А чего ж он так одет, да и мужики возле него самые обыкновенные, видно, что мирные.

Иноземец? Да не может иноземец так чисто говорить, обязательно каждое третье слово исковеркает, а у этого полный порядок.

А определить надо, иначе непонятно, как самому себя вести, а от этого много зависит, ох как много. Нужный тон в беседе подобрать – целое искусство. И получалось, что остается согласиться на то, что я предлагаю. Нет, не купить, но помочь продать за определенную мзду. Десять копейных денег с каждого рубля – это неплохо.