Бек Макмастер - Поцелуй стали
— Сядь, — попросила хозяйка, подошла к плите и поставила чайник. Маленькая плитка уже потухла, поэтому Онория встала на колени и положила в печку дрова. Все, что угодно, только бы не смотреть на гостя.
Следующий этап был хуже всего. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула:
— Снимай рубашку, я смою кровь.
— Не нужно. Энти тряпки уже не спасти, милашка. — Но Онория услышала, как он снимает рубашку через голову.
И тут же вспомнила интимную сцену кормления в укромном уголке до появления вампира. Стало жарко. Это проклятое возбуждение совсем ни к чему.
Собравшись с силами, Онор встала и развернулась. Но, даже зная, что Блейд обнажен по пояс, оказалась не готова к этому захватывающему зрелищу: свет от камина поблескивал на бледной коже, очерчивая изгибы и округлости впечатляющих мышц. Он был стройным, «текучим», не таким широкоплечим и мощным, как Уилл.
И все равно Онории хотелось его коснуться, погладить курчавые светлые волосы на груди. Возможно, даже провести кончиком пальца от пупка вниз по узкой дорожке, уходящей под пояс штанов…
Блейд тихонько кашлянул и улыбнулся:
— Онор, мои руки. — И тут до нее дошло, что господин уже вытянул их на ее обозрение.
— Хорошо, — резко ответила зардевшаяся мисс Тодд.
«Что делать? Бинты, нужны какие-нибудь бинты».
Онория порвала на лоскуты старую рубашку брата, налила кипяток в миску и поставила остывать. Она могла двигаться и выполнять простые задачи, но не думать. Или же, напротив, слишком много размышляла.
Тонкая струйка крови побежала по животу Блейда. Намочив льняную тряпочку, Онория встала на колени у его ног и, ощущая мускулистое бедро под кончиками пальцев, осторожно промокнула порез.
— Рана затянулась, — хрипло заметила Онория.
Какая глупость. Ей доводилось видеть обнаженных мужчин — подопытных пациентов в Клинике, которые, обезумев, срывали с себя одежду и трясли прутья клетки, а также парочку конюхов дома Кейна, плавающих в пруду.
Вот только Блейд не был ни юнцом, ни буйно помешанным.
— Ага, — кивнул он и откинулся в кресле, положив руки на бедра и лениво рассматривая врачевательницу сузившимися глазами.
— Ты очень быстро исцеляешься, — сказала она.
— Эт вирус.
Нет, дело не в этом. Онория не раз занималась ранеными в Клинике. Голубокровные быстро исцелялись, но не так. Хотя… ее пациенты были новообращенными. Возможно, когда вирус захватывал тело, то также ускорял исцеление и реакции. Разумеется, возрастала и нужда в питании.
— Ты всегда так быстро выздоравливал? — Онорию снедало любопытство ученого.
— Без понятия. Смотря скока крови выпью.
— Ясно. — Она прополоскала тряпочку. — Кровь сдерживает вирус, давая ему необходимые железо и кислород. И чем больше крови…
Что произойдет? Вирус успокоится? Усилится дар исцеления? Или вирусу самому нужна кровь, чтобы жить и размножаться? Получается, он воспроизводится в организме?
В молчании Блейд не сводил с нее глаз:
— А ты много знашь.
Она проговорилась. Далеко не все понимают, на что способен вирус, зная только, что он передается через выпитую или впрыснутую кровь голубокровного. Пришлось быстро что-то придумать, так как Блейд уже с подозрением уставился на помощницу прищуренными глазами.
— Я в детстве читала «Путешествия по Востоку» сэра Никодемуса Бэнкса.
— Первого голубокровного.
— По правде сказать, он был не первым. Давай, я посмотрю на руки. — Подтащив кресло поближе, Онория взяла Блейда за руку. Кончиками пальцев дотронулась до мозолей на его ладонях. Он аккуратно и коротко стриг ногти. Рабочие руки, совершенно не похожие на холодные ухоженные пальцы представителей Эшелона. Невольно она задумалась, каково чувствовать прикосновение огрубевшей кожи. — Он всего лишь распространил вирус по Европе.
Ага, прячась от убийц восточного Белого двора. В детстве Онории это казалось захватывающим приключением, и она заставляла отца перечитать историю снова и снова.
— Не слыхал об ентой книжке. Она об вирусе? — спросил Блейд.
— Никодемус отправился послом в Запретный город в Белый двор. Императорская семья считалась божественной, а вирус — даром, который передавали только своим родным. Сэр Никодемус писал, что, по слухам, этот дар прибыл из таинственного исчезнувшего мира, скрытого в Гималаях много лет назад, и что император инфицировал себя сам, дабы получить власть и внушить страх врагам.
— Как же Бэнкс заразился? — спросил Блейд.
Онория вычистила порезы на его руках. Те уже почти исцелились. Лишь на ладонях виднелись остатки сильного ожога.
— Гостей пускали далеко не во все уголки дворца, но сэр Никодемус был… исследователем.
— То бишь бабником?
— Похоже на то. — Ее губы предательски сложились в улыбку. — Он услышал девичье пение и забрался по стене. Никодемус писал, что голос был словно у соловья. И что влюбился в девушку еще до того, как увидел.
Блейд закатил глаза:
— Хренов стихоплет.
— Да, есть в этом что-то поэтичное.
— Те понравилась история. Ты — романтик, — с улыбкой пожурил Блейд.
— Вовсе нет, — возразила Онория. — Сэр Никодемус сильно рисковал. Император считал богохульством распространение вируса кем-то, кроме него, тем более чужаком. Когда во дворце узнали о случившемся, наш исследователь едва успел унести ноги.
— А девушка?
— Она должна была убежать и встретиться с ним. Вместо этого ему прислали ее руки в корзине, а заодно лучших наемных убийц.
— И че дальше?
— Сэр Никодемус сбежал по шелковому пути через пустыню. Он мало что запомнил. Кажется, впал в прострацию. А к тому времени, как пришел в себя, был уже в Греции, снедаемый жаждой крови.
— Если он правда любил девчонку, то должон был мстить ее папаше.
— Он и отомстил, — кивнула мисс Тодд. — Власть императорской семьи зиждилась на тайне и том факте, что даром обладали только они. Когда о вирусе узнали все на свете, он больше не представлял собой что-то особенное или могущественное. Они превратились просто в людей, над которыми довлеет проклятый недуг. Сэр Никодемус начал распространять болезнь, заражая… девиц легкого поведения.
— Ага, знаем таких.
— Но, добравшись до Англии, он стал выбирать, кому предложить свою кровь. Во Франции сэр Никодемус заработал целое состояние, продавая вирус французской аристократии. К тому времени, как недуг распространился по Англии, господин бывший посол слыл настоящим богачом.
— С чего платить за проклятье?
Онория посмотрела на Блейда, пытаясь сдержаться и не коснуться его лица.
— Улучшить скорость, зрение, выносливость, получить долголетие. Вирус гарантирует, что голубокровный больше ничем не заболеет. В то время течение недуга было неизвестно. Единственным минусом стал тот факт, что зараженный вынужден питаться кровью. Стоило измениться одному человеку, и весь двор захотел последовать его примеру.
— Одобряю такой план, — ответил Блейд. — Продать кровь за чертову уйму золота и к тому ж отомстить врагам. Я б восхитился им, не будь он таким долбанным позером.
— Как это по-мужски, — пробормотала Онория. — Вот, я сделала все, что могла.
Блейд посмотрел на руки:
— Заживут.
Но быстро ли? Нужно записать в блокнот свои соображения. Также надо бы проверить его рефлексы, но мисс Тодд и так подозревала, что Блейд быстрее и сильнее любого новообращенного подопытного. Не поэтому ли убить вампира, по слухам, труднее, чем голубокровного? Потому что в них вирус намного сильнее?
Интересно, как быстро восстанавливается вампир… Онория отбросила эту мысль. Глупо даже думать об этом. Ей никогда не удастся изучить одного из них. Разве что за секунду до того, как чудовище разорвет ее на клочки. Вампиры безумны из-за жажды крови, с ними не договоришься. Во времена короля Георга, когда для Эшелона имело значение только изобилие, случился набег вампиров. Город дважды сгорел. За чудовищами охотились как вооруженные граждане, так и сами голубокровные.
За год пять вампиров стоили жизни десяти тысячам горожан.
С тех пор, как только казалось, что голубокровный приближается к Увяданию, его быстро обезглавливали. Это происходило в тайне, но до Онории доходили слухи. Они называли это милосердием, а по ее мнению, ими двигал страх.
Город не выдержит еще одного набега вампиров. Люди и так уже возмущались, что механизмы отбирают у них работу, и что французы поступили умно, обезглавив всех своих голубокровных. Технология Эшелона держала недовольных под контролем, но одной маленькой провокации достаточно, чтобы снова поднять бунт.
— Че задумалась? — спросил Блейд.
Онория моргнула и перевела взгляд на гостя. Он смотрел так, будто читал ее как открытую книгу. Но ведь Блейд всегда за ней следил, во всяком случае, так Онории казалось.
