Саша Камских - Институт экстремальных проблем
Ирина больше не плакала, а Максим постарался как можно тише выйти из комнаты и заперся в ванной. Слова Антона резанули по живому, отчаянное чувство одиночества и невыполненного предназначения сдавили его сердце таким жестоким спазмом, что оно чуть не остановилось. Максим открыл до отказа кран и сунул голову под тугую струю холодной воды. «А Марье моей каково в подобных ситуациях? — горько подумал он. — Что она сейчас чувствует, какие мысли у нее в голове?»
Маша сидела на диване в обнимку с Ирой и что-то тихо говорила ей на ухо, Антон обессиленно откинулся на спинку, но не выпустил Ириной руки из своей. Сашка сидел на полу перед ними и, что на него было совсем не похоже, молчал.
— Ирка, — осипшим голосом начал уговаривать сестру Максим, — никто тебя в больнице не будет держать без необходимости. У них же койкооборот, человеко-дни, все по плану, пятилетку – за четыре года, — он попытался шуткой разрядить гнетущую атмосферу.
Маша сердито посмотрела на мужа, он замолк.
— Ириша, если все в порядке, то дольше недели ты в больнице не пролежишь. О Леше не беспокойся, у него и бабушка есть, и мы за ним присмотрим, если он у нас захочет пожить, ничего с ним за неделю не произойдет.
— Я буду ждать папу здесь! — Лешка появился на пороге комнаты. — Папа придет сюда! Мы с мамой будем ждать его вместе!
Он исподлобья оглядел всех собравшихся, и Максим поразился тому, как сын Сергея изменился за прошедшую неделю. Перед ним стоял не мальчишка, не подростковым упрямством горел его взор; Устюгов увидел перед собой копию Томского, Серегин наклон головы, жесткий и решительный взгляд точно таких же зеленых глаз, точно такой же, какой изредка можно было заметить у его отца.
— У твоего отца есть ключи, — Максим вдруг растерялся и придумал ничего другого, что сказать Лешке. — Если он вдруг их потеряет, то зайдет за запасным комплектом к соседям или к нам. Мы ему оставим записку… Сбросим SMS-ку… К своей маме поедет, она обижается, что Сергей редко у нее бывает… У нее кран на кухне течет, нужно смеситель поменять…
Он понимал, что начал говорить о какой-то ерунде и его никто не слушает, сестра отказывается от любых разумных предложений, а Лешка поддерживает ее во всем, да и сам он уже плохо соображает, что делать.
— Хватит!!! Ирка, дура, ты что, решила погубить не только себя, но и ребенка?! — во всю глотку заорал Максим, с размаху хлопнув ладонью по столу. — Беру власть в свои руки! Марья, собирай эту умалишенную в больницу, и чтобы я ни звука несогласия ни от кого не слышал! Леха, выбирай, где поживешь эту неделю! У бабушки, у нас или у наших родителей? Минута на размышление! Отсчет пошел!
Ирина будто не слышала брата. Она по-матерински прижала к себе Антона и поцеловала его.
— Да, Антоша, я сделаю так, как ты сказал, только, прошу тебя, не говори, что твоя жизнь кончена. Ты поправишься, Светлана поможет не только Вадиму, но и тебе.
Усов улыбнулся в ответ:
— Конечно, а потом мы обязательно познакомим наших малышей, они подружатся.
* * *Больше Антон никуда не ездил, а в конце мая его выписали из онкодиспансера. «Умирать…» – мрачно сказал по этому поводу Петрович. Он вместе с Меньшиковым приехал забрать Усова домой, где ждали сына приехавшие родители. Антон в последнее время просил их и свою Юльку не навещать его, понимая, какая гнетущая аура окружает специализированную больницу.
Отец Антона за время болезни сына состарился лет на двадцать, мама переживала за него не меньше, но по ней почти не было заметно, какая беда случилась с ее Антошкой, только теперь она стала красить стремительно седевшие волосы. Привычные заботы о муже, о маленьком Мишке, о до сих пор не оправившейся до конца после тяжелых родов Юльке, помощь ее матери, у которой приступы стенокардии следовали один за другим, отнимали много сил и времени. Теперь Лина Владимировна самоотверженно взвалила на свои плечи все заботы о сыне. Ей казалось, что она виновата перед ним в том, что в детстве недодала ему любви и материнской ласки, когда они переезжали из гарнизона в гарнизон, из казармы в малосемейное общежитие, когда нянчилась с двумя дочками, родившимися с интервалом в год, когда пятилетнему Антошке еще, кроме мамы, никто не был нужен. После восьмого класса, когда он поступил в Суворовское училище, Лина Владимировна стала видеть сына совсем редко, только во время каникул. Затем учеба в институте, потом работа, но опять же далеко от родительской семьи, осевшей на Дальнем Востоке, где закончил службу подполковник Борис Иванович Усов.
Вопрос о том, не забрать ли Антона к себе, его родителями не поднимался. В небольшом городе, где они жили, не было больницы такого уровня, чтобы можно было рассчитывать на на полноценное лечение болезни. Предложить это, означало смириться с мыслью о том, что их сын обречен, а так оставалась пусть слабая, но надежда на новые эффективные методы и лекарства, на чудо, в конце концов. Пока что к Антону каждый день приходила медсестра и ставила ему обезболивающие и противосудорожные препараты, которые на какое-то время давали передышку больному. Антон практически не вставал, почти ничего не ел и, когда его не терзала боль и не скручивали в клубок судороги, просил, чтобы ему дали Мишку. Он осторожно прижимал к себе сынишку и подолгу разговаривал с ним, рассказывая о том, как учился в школе, в училище, потом в институте, как познакомился с его мамой, какие планы строил. Антон рассказывал ему о своей работе, о товарищах, а иногда просто пересказывал малышу те сказки, которые помнил с детства.
«Пусть он запомнит мой голос», — как-то ответил Антон на вопрос своего отца. Лина Владимировна сама чуть не разрыдалась в голос, когда увидела мужа, вытиравшего мокрые от слез щеки.
— Боря, неужели мы его потеряем? — еле слышным шепотом спросила она. — Неужели ничего нельзя сделать?
Отец Антона промолчал, но по тому, как опустились его плечи, было понятно, о чем он подумал. Совсем недавно, меньше полугода назад, Усовы в полном составе приехали смотреть на внука. Счастливый дед не выпускал новорожденного из рук, с неохотой отдавая его родителям, а сестры Антона были готовы подраться из-за выяснения того, чья очередь менять Мишке памперсы. Прошло несколько месяцев, и Борис Иванович с Линой Владимировной снова приехали к сыну…
Сашка регулярно навещал Антона. Именно у Меньшикова родилась мысль устроить друга в клинику при их институте. Он обратился к Олегу, который временно исполнял обязанности заведующего отделением вместо Кленова, ушедшего в отпуск впервые за несколько лет. Худяков в ответ выразительно покрутил пальцем у виска.
— В какое отделение его возьмут? У нас же травма, а не онкология!
— Да хотя бы в твое, — Сашка, казалось, все продумал. — Ни радио-, ни химиотерапия сейчас Антону не проводятся, ему нужно только обезболивающее, противосудорожное и что-нибудь для того, чтобы поддержать организм. Только три недели! Ему нужно продержаться до этого срока. У вас же есть в отделении препараты, которыми выводят из тяжелейших состояний! Тошка ведь в буквальном смысле сходит с ума, когда у него начинает болеть голова!
— Скажите пожалуйста, какой специалист нашелся! Свету пытал? — Меньшиков помотал головой. — Ты мне лучше скажи, на каком основании ему назначать эти препараты? Это ведь не анальгин! Что я напишу в истории болезни? Посттравматический шок? Первая же проверка – и я пойду под суд!
— Мы соберем деньги, сколько потребуется, и купим то, что нужно. — Сашка нахмурился. — Самое главное, чтобы Тошка был под постоянным наблюдением. Вдруг ему станет плохо? Ты же на собственном опыте знаешь, что «Скорая» не всегда может приехать быстро. А здесь, да хотя бы и тот же анальгин, но вовремя поставят!
— Те лекарства, о которых идет речь, ни в одной аптеке без рецепта не продадут, и рецепт на них просто так не выписывается. — Олег замолчал. Меньшиков уже решил, что врач отказывается помочь, и собрался уходить, однако тот остановил его: — Не я решаю подобные вопросы, но попытаюсь поговорить с руководством. Что из этого выйдет, не знаю.
Когда Медведев узнал об этом, он предложил Олегу свое решение проблемы:
— А что, если Антошку положить в клинику без оформления? Ко мне в палату вполне можно поставить еще одну койку, если убрать стол, то места хватит. Андрюха будет только рад, если у него прибавится работы, вопрос с питанием, я думаю, тоже решить не проблема. Лекарства, — Вадим почесал затылок, — спишете на меня. Может у меня случиться обострение?
— Оно сейчас у тебя случится! Я лично это обеспечу! Что ты еще придумаешь? — сердито поинтересовался Худяков и не стал больше с ним разговаривать.
Совместными усилиями Сашка, Черепанов и Светлана с Вадимом все-таки уговорили Олега взять Антона к себе в отделение. Худяков, не говоря никому ни слова, в обход руководства и в нарушение всех правил, пристроил Антона в палату к Медведеву. Что сказать Кленову, когда тот выйдет из отпуска, о возможных неприятностях Олег заранее не думал, рассчитывая действовать по обстановке. Он надеялся, что к тому времени Вадим с Антоном пройдут через Светин лабиринт и поправятся, ну а там – победителей не судят.
