Дарья Аредова - Не наша сказка (СИ)
— Останусь.
Шут вздохнул.
— Ну, хочешь, я тебя убью? Все гуманнее, чем Дольгар.
— Хочу.
— Ответ неверный! – разозлился Патрик. – Ты так хочешь умереть?
— Мне все равно. – Я и шагу-то не в состоянии сделать, о чем он толкует?..
— Так, значит, все это напрасно, – медленно отчеканил шут. – Значит, зря мы все старались. И Олькмер зря погиб…
— Олькмер?! – Имя пробилось сквозь вязкое ледяное болото, и я будто вынырнула из топи. Даже приподнялась. Шут невозмутимо кивнул и подсунул руку под подбородок, ничуть не беспокоясь о том, что сидит в грязи и камышах.
— Ты полагаешь, Дольгар оставил его в живых после того, как он помог нам сбежать? Значит, его смерть была напрасной. И Тадеуш напрасно погиб. А уж твоей семье, о которой ты все силишься вспомнить, и подавно не на что надеяться.
Слезы побежали из глаз, я их сморгнула, но помотала головой.
— Да я и встать-то не смогу.
— Сможешь. – Патрик поднялся и протянул руку. Смешно. Как он меня поднимет? – Ну?
Да мне бы столько упрямства! Далась я ему! Странный какой – и чего, спрашивается, уперся?! Жизнью он тут рискует! Чего и кого ради?!..
— Да ну тебя!.. – окончательно разревелась я, и все-таки села, упираясь руками в скользкий ил. – Привязался…
— И не отвяжусь, пока не встанешь, – спокойно заверил шут.
Нет, ну, что тут прикажете делать?!
Я, сцепив зубы, выпрямилась. Никуда идти я не собиралась. И с ним – тем более. Из-за меня уже двое погибли – хватит. Теперь Патрику придется уйти, а я его только тормозить буду. После всего, что он для меня сделал, я не могу его подвести и отправить прямиком на виселицу.
Смерти я почему-то не боялась. Напротив, ждала, что она принесет облегчение, конец боли – как физической, так и душевной. Смерть, она, вообще, дама гуманная – исцеляет навсегда любые раны. А вот, расставаться с шутом отчего-то не хотелось.
Нет, раскисать нельзя. Нельзя – и все тут.
Я ухватила Патрика за плечо и медленно отчеканила, прямо глядя ему в глаза и не надеясь, честно говоря, его убедить:
— Ты уйдешь, а я останусь.
— Ни фига ты размечталась, – в тон мне отозвался шут, сходу попав в ритм. Нет, эта его стихотворно-сатирическая манера… еще немного – и я не выдержу, вцеплюсь в него, потому что все-таки больше не могу. Силы кончились! Вцеплюсь – и тогда нас убьют обоих.
— Уходи, Патрик. – И только тут осознав полностью, что прощаюсь-то, собственно, навсегда с единственным другом, я, поддавшись порыву, подалась вперед и – быстро поцеловала его в губы.
Вспыхнуло.
Неведомая сила будто толкнула меня в грудь – и я шлепнулась обратно в свою уютную грязь. А когда открыла глаза и поднялась снова, беспокоясь за Патрика – шута рядом не оказалось.
— Черт! – вскрикнул смутно знакомый голос – сильный, приятный баритон, совершенно непохожий на хриплый голос Патрика. Догнали! вспыхнула мысль, и я вскочила. – Да не брызгай в глаза!..
Человек напротив тихо выругался и приподнялся.
— То целуешь, то дерешься. Ты уж определись, княжна. Хотя, учитывая, что минуту назад ты собиралась помирать, я с радостью могу назвать эту динамику положительной.
— Так ты… – я путалась в словах, мыслях и предположениях. Оружия у него не было – значит, это не господинов ратник. Он был одет в мокрую рубаху, штаны и сапоги на шнуровке. – Ты откуда взялся?! А где Патрик?!
— Ты чего, головой, что ли, стукнулась? – удивленно и с некоторым раздражением осведомился нежданный собеседник, поднимая взгляд. – В любом случае, я рад, что ты вспомнила человеческую речь. Пошли уже отсюда, наконец, пока Дольгар нам головы не поотрывал.
Он поднялся и легко вздернул меня на ноги.
— Ты… – Может, это сон такой?.. – Ты кто?! Ты откуда взялся?
Он вздрогнул – и вдруг поднял обе руки. Предельно внимательно оглядел их. Потом распахнул глаза и осмотрел себя со всех сторон.
Я, в свою очередь, тоже его разглядывала. В темноте не различались детали – но общие черты вполне виделись. Он был выше меня на голову. Крепкий и сильный, под мокрой одеждой ясно просматривалось гармонично развитое тело. Густые прямые волосы рассыпались по спине и плечам, выбившись из-под шнурка, некогда, по всему, стягивающего их в хвост. А потом он поглядел на меня.
— А… – Словно молнией шарахнуло. Я шагнула ближе, не веря своим глазам. – Вот так и стой!
— Ладно, – послушно согласился незнакомец, и я обошла его кругом. Он обернулся вслед. – Да я это, я, честное слово.
— Ничего не понимаю. – Я вглядывалась в его лицо до рези в глазах, и все не могла понять, где же я его видела. Нордические черты, нетипичные для местных жителей, чуть раскосые, с насмешливым прищуром, глаза, легкая полуулыбка – ну, очень знакомо… нет… не может быть…
Я чувствовала, как глаза мои распахнулись, и не могла даже шевельнуться. Он стоял напротив в непринужденной позе и улыбался так, как умел улыбаться лишь один человек в мире.
— Ты… – язык ворочался с натурально титаническими усилиями. – Патрик?!..
— Ну, наконец-то. – Он облегченно вздохнул. – Мы пойдем, наконец, или нет?!
Я не двигалась с места.
— Как ты…
— Вот так вот. – Патрик потянул меня за руку, и пришлось сделать пару шагов за ним, чтобы не упасть. Затем, наклонившись, быстро поднял меч. – Ты что, сказок в детстве не читала?
— Читала… – Я узнавала шута и одновременно не узнавала. Сменился голос – но осталась интонация. Изменилось тело – но остались манеры. Скупая грация хищного зверя – или опытного бойца, привычка отбрасывать волосы тыльной стороной ладони… исчезла, разве что, хромота. – Стой! – Я решительно остановилась и развернула его к себе. Видеть вместо карлика статного красавца было непривычно настолько, что аж страшно становилось. – Пока ты не объяснишь мне все, я с места не сдвинусь.
Это прозвучало глупо – теперь Патрик мог влегкую скрутить меня и оттащить, куда вздумается без особого труда.
— Ладно. – Он нетерпеливо обернулся. – Помнишь, вы с Дольгаром говорили про колдовство?
— А… – я покопалась в памяти. – Было дело…
— А я тебе говорил – зря смеешься.
— Но как так?! – взвыла я, очень стараясь не ударить в грязь лицом в самом, что ни на есть, буквальном смысле. Было больно, холодно и плохо – а тут еще таинственные метаморфозы шута.
Патрик нетерпеливо оглянулся, будто ожидая, что из-за деревьев вылетят гончие. Меня шатало, и он поддержал меня за пояс. Рука была непривычно сильной и теплой.
— Ну, там, в общем, мутная история… – Я с удивлением отметила, что мой собеседник как-то странно засмущался. Он уставился на собственные сапоги и принялся тянуть слова. Это и придало мне уверенности.
— А ну-ка, признавайся, – строго, как школьная учительница, велела я. «Ученик» в свою очередь вскинул голову, словно заартачившаяся лошадь.
— Да в чем признаваться-то?.. – недовольно проговорил он, сверкнув на меня глазами. Потом вздохнул и неожиданно разозлился: – И чего я как девица на первом свидании?!.. Дело было так: я просто не поладил с одной ведьмой. Вот.
— Разбил ей сердце? – поддела я. Невзирая на боль и холод, меня позабавила его реакция. Бывший шут в ответ зыркнул на меня так, что я смешалась и заткнулась. Нет, его ни с кем не спутаешь. Так глядеть может только Патрик. Правда, теперь уже двумя глазами.
— В точку, – мрачно отозвался шут. – Ты, как всегда, превосходно соображаешь. Вообще-то, я ей просто отказал…
— Ай-ай-ай!..
— Я тебе сейчас вообще ничего рассказывать не буду, – насмешливо предостерег шут, скрестив руки на груди.
— Извини.
— Проехали. Тётенька мне попалась вредная, и, честно говоря, совсем не в моем вкусе. Я ей отказал, а она обиделась… вспыльчивая оказалась. Треснула меня заклинанием. В общем, очухался я уже в том виде, в котором ты меня знаешь. А она еще и заговор припечатала – дескать, заклинание отзовется тогда, когда меня – вот такого вот симпатягу – полюбит красивая знатная замужняя леди. Да не просто полюбит, а еще и поцелует, и согласится отдать за меня свою жизнь. Видать, крепко я ее обидел.
— Да уж… наворотила… – сочувственно проговорила я, разглядывая красивые сильные руки внезапно расколдованного друга. – Отсюда мораль: никогда не ссорься с ведьмами.
— Этот урок я хорошо усвоил.
Я вдруг нервно засмеялась.
— Ты в порядке? – обеспокоенно осведомился Патрик.
Какой там – в порядке. Я плюхнулась в камыши, все еще продолжая истерично всхлипывать. Смех напоминал нечто среднее между плачем иволги и стонами рожающей ослицы. Как-то так.
Шут опустился на колени и потряс меня за плечи.
— Аретейни… – тихо позвал он. – Ты меня пугаешь…
— Я сама себя пугаю, – между приступами смеха выговорила я. – Ты только оцени каламбур: всего каких-то пару часов назад я думала, что бы ты сделал, окажись ты на моем месте. И угадала… – Стой!.. – Медленно до меня тогда доходило. Зато если уж дошло – так все и разом. Как выстрел в лоб. Во всяком случае, ощущения были приблизительно такие. Если только можно представить, что чувствует человек, которому выстрелили в лоб. – Это что ж получается, – выдала я свежую мысль, – я в тебя влюбилась?!..
