Кругом одни принцессы - Резанова Наталья Владимировна
Следующей остановкой у нас был намечен Даун-таун. Я бы с радостью объехала его стороной, но необходима была информация о том, что творится в Страшных пустошах. Те лямойцы, с которыми мне приходилось говорить – маршалы и трактирщики (они здесь назывались мотельщики, потому как обслуживали тех, кто мотался по дорогам), – либо не хотели об этом говорить, либо – это замечалось чаще – просто не знали. «Разве там вообще что-то есть?» – искренне удивлялись они. Мир для них начинался и заканчивался в Ля Мой. Но не исключено, что в столице нравы другие.
До Даун-тауна мы добрались в сумерках. Но над городом стояло такое зарево, что видно было во все стороны света.
– Пожар! – возопил Хэм.
– Да что ты, – успокоил его Рыбин Гранат. – Это просто праздник какой-то. Иллюминация называется.
Иллюминацию мне тоже приходилось видеть, но то, что предстало нашим глазам, превзошло все ожидания. В покинутом нами Волкодавле такое освещение действительно можно было увидеть разве что при большом пожаре. Но здесь могли себе это позволить – строения в городе были каменные. Еще у заставы мы услышали гром музыки и треск хлопушек. Однако стража у заставы была на высоте. Нас тщательно обшмонали и проверили документы. Поскольку такое происходило не в первый раз, Хэм успел уразуметь, что это здешний национальный обычай, а не придумано специально, чтобы его оскорбить. Очень допытывались, не везем ли мы дурман-траву и аркбаллисты оптического наведения.
– По какому случаю ликование, офицер? – спросил Рыбин Гранат у начальника стражи.
– Праздник, – сурово ответил тот. – День защиты животных от детей. Кстати, вы не охотники?
Мне это подозрительным образом напомнило появление Малютки Шапоруж, но затем я вспомнила о странных табу Даун-тауна.
– Нет. И не торговцы мехами.
– Тогда у вас не должно быть неприятностей.
– Кстати, офицер, – старалась говорить со всей возможной вежливостью, – сами мы не местные, города не знаем… вы не посоветовали бы какую-нибудь спокойную гостиницу?
– Вам не слишком повезло, мэм. Праздник, сами понимаете. Гостиницы либо переполнены, либо… в общем, я бы не рекомендовал там заселяться. Разве что «Ночной улет». Это в трех шагах от площади Здорового Образа.
– Благодарю вас, я запомню.
Так мы очутились в Даун-тауне. И чем дальше мы продвигались по освещенным улицам, тем глубже я погружалась в состояние «дежа вю». Что-то этот город мне напоминал. А точнее – не так давно оставленную передвижную столицу Великого Хама. Казалось бы, что может быть общего между кибиточным хамбургом и богатым Даун-тауном с его каменными домами с застекленными окнами домов и лавок. Может быть, дело в жителях? Пожалуй. Дауны изрядно смахивали на хамов, хотя хамы в массе выглядели более поджарыми. Та же разболтанная походка, тот же самоуверенный вид. Некоторые прохожие, особенно те, что помоложе, даже одеты были примерно так же, как обитатели хамбурга. Это сходство было очевидно даже для моего спутника.
– Совсем как у нас, – сказал Хэм, счастливо улыбаясь.
Он ошибся. Но пока мы этого не знали. Жизнь, несмотря на вечернее время, била на улицах ключом. Над крышами реял транспарант с надписью «Все – фиолетово!» С открытых лотков торговали всякой всячиной, в основном разнообразной снедью, но не только. Я купила несколько летучих листков, намереваясь узнать из них о положении дел в городе, а пока что засунула в сумку. Оглядываясь, я заметила, что среди чистых и нарядных зданий порой выделяются те, у которых были выбиты стекла и витрины, а то и вовсе выгоревшие. На фасадах виднелись надписи: «Он загрязнял наш город», «Здесь мучили живых существ». Но дауны не обращали на это внимания, продолжая исправно веселиться. Многие были пьяны, либо накурились дурман-травы. Это меня удивило – после многочисленных досмотров на предмет провоза этого зелья. Немало даунов обрядилось в карнавальные костюмы. Особенно часто попадались диковинные, но сходные между собой одеяния из кожи, перьев и бус. Обладатели этих костюмов также раскрашивали себе лица замысловатыми узорами. На мой вопрос, видимо сочтенный изъявлением восторга, кто-то из прохожих сообщил, что эти ряженые изображают фантастических существ – Пришельцев с Заокраинного Запада.
Что ж, у каждого города – свои заморочки. По правде говоре, с изузоренными лицами им было даже лучше. Особенно женщинам. Поскольку большинство горожанок были таковы, что среди них даже я показалась бы красавицей.
Но затем на улице показалось шествие, где двигались личности, заметно отличавшиеся от расплывшихся горожан. Это были девушки и юноши изрядного телосложения, весьма экономно и странно одетые. Насколько я могла судить, основу их нарядов составляли разнообразные листья – от капустных до виноградных, – плетенки из травы и цветочные лепестки. – Слава Здоровому Образу! – восклицали они. – Все фиолетово!
– По-моему, они идут в том же направлении, что и мы, – сказал Рыбин Гранат.
Я согласилась, и мы двинулись вслед за процессией.
Вскоре открылась площадь, посреди которой возвышался монумент, изображавший могучего мужика, чья мускулатура в точности была скопирована с атласа по анатомии. Он поражал мечом омерзительное чудовище. Вдоль хребта монстра красовалась надпись «Холестерин». Я озадачилась, поскольку ни в одном списке нечистей мне не попадалось чудовище с таким именем.
– О, Здоровый Образ, избавивший нас от Холестерина! – возопили участники шествия, срывая с себя цветочные лепестки и осыпая ими своего кумира. Особенно усердствовали юноши. Но Хэм, разумеется, пялился на девушек.
– Подбери челюсть, парень, – сказала я. – Здесь тебе ничего не светит. Видишь, какие они накачанные…
Он вздохнул и отвернулся.
Помимо почитателей Здорового Образа и обычных горожан на площади было вдосталь стражников, следивших за порядком. Я спросила у ближайшего, где найти гостиницу «Ночной улет».
– Сверните за оперным театром, мэм, – ответил он.
Театр мы обнаружили довольно быстро – по огромной афише: «Всю ночь в опере всемирно известные комики братья Энгельс»! Изнутри слышались звуки, напоминающие удары кувалды по комнатному органу, и гром аплодисментов. Дальше по пути следования обнаружилась еще одна вывеска. На ней значилось:
«Доктор Ньюэра.
Избавляю от алкогольной, сексуальной и пищевой зависимости».
Здесь, для разнообразия, фонарь был притушен. Надо полагать, в праздник доктор не работал.
Следующие улицы, словно вывеска доктора Ньюэры послужила сигналом, были освещены меньше центральных и народу там встречалось гораздо меньше. Хотя с ночным Волкодавлем не сравнить. То, что нас направили не в самый лучший квартал, меня не огорчало. Инкогнито должно сохраняться.
Наконец мы увидели солидное здание с неброской вывеской «Ночной улет» и вошли, хлопнув тяжелой дверью.
– Для ночного сеанса рано, дамы и господа! – из-за стойки поднялся коренастый мужчина средних лет. Он был одет по уже упомянутой моде, напоминавшую хамскую, но почище, и волосы то ли брил наголо, то ли успел потерять. – Или вы желаете подселиться?
– Подселиться, подселиться…
– Все вместе?
– Нет. Мне и моему племяннику по отдельной комнате. А этот господин сам по себе.
– Идет. Я ночной портье, зовут меня Кэш. – Он вытащил из-под стойки толстую тетрадь, раскрыл ее. – Чужестранцы?
– Верно, – Он сделал пометку в тетради.
– Надолго к нам?
– Не знаю. Запишите пока «на два дня», а там видно будет.
– Известно, что будет, – проворчал он. – Останетесь здесь, пока не вышлют. И что чужестранцы сюда лезут, житья не дают…
– Вовсе нет. Мы едем в Чифань, и оставаться здесь не собираемся.
– Чифань – это за границей?
– Да.
– И чего, спрашивается, люди за границу прутся? Чем это вам Даун-таун не нравится? – Кэш собрался капитально обидеться, но я остановила его.
– Вернемся к нашему заселению.
– А чем расплачиваться будете?
– Деревянными, – сообщил Хэм и радостно заржал.
