Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич

За спиной отбивался от врага Актит.

Скиф с дубиной отскочил, зажимая левой рукой рану. Видимо, он счёл её несерьёзной, поскольку кинулся на Алексея снова. Успел ударить по щиту только раз и уже было поднял руку для следующего удара, как Алексей вонзил ему меч в грудь. Скиф заревел, как раненый медведь, и рухнул на землю.

Сзади раздавался звон оружия, крики. Алексей обернулся: на Актита наседали сразу двое, причём один заходил справа. Упустить такой случай было нельзя.

Алексей сделал выпад мечом и уколол скифа в правый бок, в печень. Тот отшатнулся и упал, толкнув своего соплеменника. Второй скиф покачнулся, пытаясь удержать равновесие, приоткрылся, и Актит пронзил его мечом.

– Актит, ты как?

– Правая рука болит, пальцы немеют, едва меч держу.

Плохо. Актит прикрывал Алексею спину. Если его ранят или убьют, придётся совсем туго.

Двое гоплитов слева сражались с тремя скифами. А из селения уже спешила помощь – декарх Памплоний вёл двух гоплитов и четырёх ветеранов. Все были с полным вооружением, торопились, но разве в гору побежишь резво, когда на себе приходится тащить тяжесть?

Алексей огляделся по сторонам. Из шести пехотинцев, стоявших на трёх постах, уцелели лишь они двое и ещё один гоплит.

Увидев спешащую подмогу, скифы стали отступать. Один из бородатых варваров довольно мощного телосложения метнул короткое копьё в Памплония. Отвлёкся ли в этот момент десятник или не заметил броска, но копьё угодило ему в грудь. Декарх рухнул на дорогу, из его спины торчал окровавленный наконечник копья. Бросок скифа был мощным, никогда раньше Алексей не видел столь дальнего броска – метров семьдесят, не меньше.

Скифы скрылись в зарослях. Преследовать их не стали – слишком неравны были силы.

Поднявшиеся в гору гоплиты не могли отдышаться, пот тёк с них градом.

К прибывшей подмоге собрались уцелевшие воины. И это всё? Алексей не верил своим глазам: девять человек и ещё двое караульных на скале Адалары в море. Негусто! Если и дальше скифы будут действовать столь же эффективно, то вскоре Гурзуф и вовсе останется без защиты.

– Что будем делать? – спросил кто-то из гоплитов, растерянно глядя на лежащего в дорожной пыли декарха.

Алексей решил взять инициативу на себя:

– Ты, Рон, остаёшься здесь, со мной. Остальным собрать оружие и тела убитых товарищей – надо похоронить их по-человечески. Встретимся вечером в казарме.

– И мне идти, Алексей? – переспросил Актит.

– Ты ранен и сейчас будешь только обузой. Пусть в селении тебя перевяжет местный врачеватель, тебе надо выздороветь.

Воины стали сносить тела убитых в селение, потом собрали щиты и оружие.

Алексей же раздумывал, что делать. Де-факто он взял на себя обязанности десятника. Как защитить селение? Он решил по возвращении посоветоваться с десятником ветеранов и старшиной селения.

Как только строители закончили работу и потянулись в селение, вернулся и Алексей с Роном. Декарх ветеранов и старшина селения уже организовали рытьё могил и отпевание покойников. В тёплое время года с этим скорбным делом следовало поторопиться – тела начинают быстро разлагаться.

После похорон, уже в комнате, Алексей устроил совещание.

– Что посоветуете?

– Надо посылать за подмогой.

– Согласен. Пусть старшина завтра с утра даст лодку, а я выделю гоплита.

– Хорошо, декарх.

По сути, старшина сам назвал его декархом.

– Я продиктую письмо кентарху. Писарь найдётся?

– Я сам и напишу.

Старшина под диктовку Алексея написал письмо. В нём Алексей сообщал о потерях, о раненом и о том, что взял командование на себя.

После того как Алексей забрал бумагу, он приложил к ней печатку, снятую с пальца убитого Памплония.

– Рон, тебе придётся отправиться на рыбачьей лодке в Херсонес – доставить вот это письмо кентарху. Пешком тебе одному не добраться.

– Слушаю и повинуюсь. Всё лучше, чем здесь сидеть.

С утра Алексей отправил на охрану строительства всех гоплитов. После отправки Рона, не считая самого Алексея, их оставалось восемь человек – вместе с ветеранами. Это были уже пожилые люди, отслужившие своё. После окончания службы им дали земельные участки именно здесь. Служба их продолжалась, но уже в виде ополчения, милиции. У них имелся опыт боевых действий, но силы уже были не те.

Алексей насел на их десятника, хотя солдат не набиралось и половины:

– У вас в селении баллисты, катапульты, стреломёты есть?

– Был один стреломёт, но он сломан.

– Показывай.

В каменном сарае за казармой обнаружился весь покрытый пылью стреломёт. Алексей видел стреломёт всего один раз, в лагере под Константинополем, и потому представлял себе, что это такое. Он осмотрел его. Вывод напрашивался утешительный: если заменить пару сгнивших от времени и сырости деревянных брусков, то он ещё послужит.

– Ищи столяров или плотников, пусть ремонтируют. И, кроме того, кузнец должен выковать десяток наконечников для стрел.

– А кто платить будет? – почесал затылок командир ветеранов.

– Пусть купцы местные мошну растрясут маленько – не для себя стараюсь.

– Купцы, из тех, кто богатым был, уже уехали, в том числе в тот же Херсонес. Одни лавочники остались.

– Ты мне на жалость не дави, делай, что сказано.

Декарх ветеранов ушёл. А Алексей стал думать, что ещё можно предпринять. Наверное, можно взять на вооружение некоторые методы охотников.

Он отправился по лавкам и на свои деньги купил пару мотков верёвок. Затем поднялся к стройке.

– Всё спокойно? – спросил он у гоплитов.

– Тихо.

Свой щит Алексей оставил у воинов. Смешно идти в лес со щитом, да и тяжело.

Он вошёл в лес, выбрал укромные места, где могли прятаться скифы, если бы пришли вновь. В том, что они появятся, он не сомневался. Сделав несколько верёвочных петель, он устроил ловушки и замаскировал их ветками и листвой. Не бог весть что, но на первых порах сработает, а в дальнейшем скифы будут остерегаться. В голову пришли кадры из фильмов со Сталлоне и Шварценеггером. А ведь можно ещё и из дерева сделать ловушки.

На следующий день он выпросил у старшины двух плотников с топорами. В двух местах над едва видимой тропой подвесил брёвна и протянул верёвку в качестве растяжки. Стоит неосторожно задеть её ногой, как сверху упадёт бревно, размозжив тело чужака.

А на другой день все гоплиты копали в лесу ямы. На дно каждой из них вбили заострённые колья, а сверху прикрыли ветками. Если не знать, что здесь «медвежья» ловушка, запросто можно угодить.

Гоплиты косились на Алексея – наверняка считали, что он дурит, выслуживается. Но буквально через три дня убедились в необходимости ловушек.

Алексей как раз проверял караулы, как из леса донёсся крик боли. Взяв одного из гоплитов, он побежал в лес.

Скиф был один, скорее всего – разведчик. Он попал ногой в петлю-ловушку, его вздёрнуло вверх, и теперь он болтался под деревом, не доставая руками до земли.

Гоплит обрубил верёвку, скифа схватили, связали.

– Убить его? – спросил Бовт.

– Зачем? – недоумённо поднял брови Алексей. – Допросим, узнаем о планах скифов – где они живут, что замышляют. О враге надо знать всё!

– Только голову зря забивать! Хороший враг – мёртвый враг!

– Убить всегда успеешь.

С пленным они вернулись к караульным. Алексей забрал свой щит и вместе со скифом направился к селению. Приведя его в казарму, попытался допросить. Однако скиф или не желал говорить, а скорее всего – не понимал языка. Он злобно сверкал глазами и крутил руками, пытаясь освободиться от сковывающей его верёвки. Пришлось примотать его к столбу в центре казармы.

Найдя старшину села, Алексей спросил – не знает ли кто-нибудь языка скифов?

– Только Аресий, лавочник.

– Как его найти?

– Его лавка на берегу, у порта, он торгует глиняными изделиями – горшками, амфорами, мисками.

– Спасибо.

Алексей нашёл лавку и уговорил Аресия побыть переводчиком, толмачём. Вдвоём они направились в казарму.