Борис Зеленский - Вечный пасьянс
— Сяо Ляовей! — напомнил Ретайлер и зашелся в икоте.
Дракон в вакханалии участия не принимал. Он плюнул в лапу и стер со лба иероглиф.
— Не понимаю, — грустно сказал он, — чего эти ребята в железе от меня хотят? Живу спокойно, никому не мешаю, нет, на тебе, является очередной соискатель драконовой шкуры и ни за что ни про что норовит устроить вселенский мордобой! Что за бестолковые времена настали?
Жаль, что сэр Стенвуд из Малахола успел отъехать на приличное расстояние — то-то бы он подивился, что «китайский» дракон изъясняется без всякого акцента.
— Времена как времена! — отозвался Тайлер. — Не лучше, но и не хуже прочих!
— А помните, ребята, как мы в школу ходили! — мечтательно протянул Ретайлер. — На одной парте сидели, курс магической филологии и синтаксиса проходили… Как, кстати, звали того колдуна-педагога, которому ты, Эрель, ежа на стул подложил?
Дракон, которого на самом деле звали Эрелем, тяжело вздохнул. На затронутую тему говорить ему не хотелось.
— Давайте, друзья, лучше поговорим о леди, — сказал он вздыхая.
— О леди так о леди! — согласился покладистый Ретайлер. — О них я готов говорить всегда. Возьмем, к примеру, эту китайскую барышню…
— Сяо Ляовей? — лениво произнес его брат.
— Вот именно. Воображаемый образ обязательно стимулирует фантазию. Я так и вижу ее перед собой: рост, разумеется, маленький, ступни тоже, глазки раскосенькие и блестят как черненькие маслины, губки пухлые…
— Заткнись! — грубовато оборвал его Тайлер.
Ретайлер посмотрел на дракона и заткнулся. В глазах бывшего паренька набухали крупные, с яблоко сорта «джонатан», слезы.
— Брось переживать! — он ткнул локтем дракона в чешуйчатый бок. — Найдем и тебе бабу!
— Нет, — вежливо сказал Эрель. — Баба не подойдет. Меня может расколдовать своим поцелуем только принцесса!
— Принцессы такие противные! — Ретайлера передернуло, будто по ошибке он вместо чудного брусничного эля опрокинул стаканчик касторки. — Задаваки, капризули и ябеды!
— Можно подумать, что у тебя, деревенского обалдуя, были знакомые принцессы! — подначил Тайлер.
— А вот и были! А вот и были! — разозлился Ретайлер. — Я с ними на конкурсе красоты познакомился. Прошлым летом. В Камелоте.
— Это кто ж тебя в Камелот пустил?
— Сам поехал. Как менеджер дочки лесника, которую сэр Стенвуд от Эреля спасать собирался!
— Ну и как успехи?
— На втором туре срезались. Моя подопечная менуэт не с маховой, а с толчковой ноги начала, а то бы мы всем этим принцессам нос утерли…
— Наверное, сильно девушка переживала?
— Спрашиваете! А вам хотелось бы всю жизнь везти на себе хозяйство, тем более в глуши, на кордоне?.. А стала бы мисс Камелот — другое дело, иная участь: спонсоры разные принялись бы вокруг порхать, заказы на рекламу, вояжи за границу, драгоценности, туалеты, развлечения, романы…
— Домой вернулась?
— Как же! — хохотнул Ретайлер. — Красиво жить не запретишь. Кто хлебнул отравы в глянцевой упаковке, тот до конца дней своих эту упаковку за настоящую жизнь принимать будет! Осталась при замке. Моделью для придворного живописца. Он только тем и занят, что живо пишет дочку лесника при свечах, на закате, на заре, в полдень и в сумерках. В интерьере и на пленэре. Для любителей классических форм. А формы у девушки такие, что хотел бы я видеть тот токарный станок неба, на котором левой рукой тьмы вытачивают такие совершенные фигуры! Одно слово — фигура высшего пилотажа!
— Интересно, — задумчиво произнес Эрель, — а согласилась бы она стать моей драконессой?..
Близнецы переглянулись.
— Я бы ласково называл ее, мою драконессу, Несси. Я бы нежно любил ее, не позволял ей вести наше совместное хозяйство. И она отвечала бы мне взаимностью. Ну, чем я хуже придворного живописца?!.
— Да ничем! — успокоил его Тайлер. — Ты даже лучше, потому что ты солиднее!
Эрель не слушал — его глаза заволокла меланхолия. Он продолжал грезить вслух:
— …Но однажды моя Несси уйдет, повинуясь голосу предков, и скроется в близлежащем озере. Долго-долго моя печаль будет неутешной, но все проходит со временем в подлунном мире, и затянется рана в сердце. Тогда я назову близлежащее озеро в честь любимой Лох-Несс, и это будет так по-шотландски… А кстати, не соорудить ли нам пару стаканчиков за счастливое избавление от настырных любителей драки, громко именуемой поединком?
Дракон выставил братьям флягу.
— Я — за! — поднял длань Ретайлер.
— Что-то не припомню случая, когда ты был против, конформист! — съехидничал его кузен, но на всякий случай поддержал предыдущего оратора.
Не обращая внимания на выпад братца, Ретайлер взял на ноздрю благоухание, распространяемое сосудом.
— Брусничный! Должно быть, от лесника, горюющего по своей блудной дочери…
— Не знаю, горюет ли лесник, а пойло горит, как подобает гореть такому пойлу! — авторитетно заявил Эрель. — Боюсь я другого — на троих не сообразить! Фляга на три четверти пуста. Видно, старик себе отлил, дабы забыться…
Тайлер, как наиболее любопытный, заглянул в узкое горлышко посудины, но, странное дело, абсолютно ничего не увидел. Как наиболее догадливый, он потряс флягу. Булькнуло два раза.
— Да, — сказал он расстроенно, — эксперимент подтвердил, что третьему не достанется.
— Подумаешь! — воскликнул его экспансивный брат. — Экая беда! Поди-ка сюда, одноклассник!
Последнее слово он произнес так невнятно, что вместо «одноклассник» у него получилось «одноквасник». Следует признать, в данном контексте это было гораздо ближе к действительности.
Хлопнули одноквасники друг друга в лоб и снова стали в единственном числе. Как при встрече с сэром Стенвудом.
— Так-то оно симпатичнее, — согласился с метаморфозой Эрель и разлил содержимое фляги.
— Удивительный напиток! — сказал Тайлер-Ре, утираясь рукавом. — Прямо-таки за душу берет!
— Согласен! — сказал дракон. — Но меня другое тревожит.
— Что именно? — борьба и единство противоположностей приняли вид полного внимания и сопереживания.
— Откуда сэр Стенвуд про мое убежище прознал?
— Нет ничего проще. Издалека усек наш костерок и заглянул на огонек.
— Нет, друг мой! Возле костра грелся ты-один, потом вас стало ты-двое, но меня-то там не было — я в пещере отдыхал!
— А и впрямь, — почесал в затылке Тайлер-Ре. — Подскакал он к нам, враз раздвоил и давай выспрашивать, куда дракон делся! Стало быть, знал он про тебя!
— Вот я и спрашиваю, откуда?
— Может быть, раньше был с тобой знаком?
— Нет! — отрезал Эрель в драконовой шкуре. — У меня достаточно ума не держать дружбу с парнями в железе! У меня на рыцарей аллергия.
— Ты — редкий экземпляр! Тебя следует занести в Красную книгу Гиннеса! — Тайлер-Ре вытащил откуда-то записную книжку в алом сафьяновом переплете. — Вот она, родимая! Будьте любезны, адрес, инициалы, телефон…
— Брось дурачиться! — Эрель совершенно не был расположен к шуткам.
— Тогда не знаю, откуда сэр из Малахола узнал, где проживает Эрель, заколдованный в дракона.
Они допили остатки. Последние сорок капель, честно поделенные пополам.
— А теперь? — с надеждой в голосе поинтересовался Эрель.
— Все равно не знаю!
— А ты напрягись! — в голосе Эреля явственно прозвучала готовность услышать положительный ответ.
— Вспомнил! — радостно возопил Тайлер-Ре спустя несколько минут.
— Ура!!! — поддержал дракон, хлопая по земле хвостом.
Так приятели развлекались, двавлекались, тривлекались, пока окончательно не притомились.
— Говори! — потребовал дракон, отдышавшись. — Откуда этот малахольный сэр знает про меня?
Тайлер-Ре недоуменно пожал плечами.
— А я откуда могу знать, откуда он тебя знает?
— Ты же сказал, что вспомнил!
— Да, — не стал перечить кузен-сам-себе, — и не отрицаю. Я действительно вспомнил. Но вспомнил нашего колдуна-педагога, который по твоей милости уселся на ежа! Его имя — Том Твенти!
На совершенно безоблачном небе громыхнул гром.
— Вот оно! — шепотом сказал дракон. — Это он, Том Твенти, наслал на меня рыцаря!
— Ты уверен? — ужаснулся Тайлер-Ре.
— Уверен!
— Если это и вправду колдун, теперь не отстанет. Характер у Тома препротивный. Хорошо, что он тебя в одноголового превратил, а мог бы гораздо хуже… Скажем, по строению тела тебя продолжали бы числить по типу рептилий, а вот класс был бы другой — двоякоогнедышащих или трояко… Жди от него новых сюрпризов!
На дракона было жалко смотреть, совсем пригорюнился, несчастный.
— Что же делать, что? — пробормотал он в крайней растерянности.
— Думай шибче, Эрель! От этого зависит судьба наших будущих застолий!
