Вариант «Севастополь» - Найтов Комбат
Наконец, локатор на «Святославе», так освятили рейдера, обнаружил флот Осман-паши. Линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма», «Ростислав», «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» отвернули от Варны и пошли на сближение с флотом противника. Из Севастополя вышли пароходы «Одесса», «Керчь» и «Херсонес» под флагом Корнилова. Владимир Алексеевич по радио предложил Сергею заманить турецкий флот. Дизельная шхуна пошла наперерез флоту противника, затем на глазах у него развернулась и стала уходить, держа дистанцию в две мили по РЛС. Началась погоня, и ночью эскадра Осман-паши оказалась в центре треугольника, образованного тремя группами русских кораблей. Когда турецкий вице-адмирал понял, что его заманили в ловушку, он развернулся «все вдруг», но увидел на западе мачты линейных кораблей Нахимова, которые довольно ходко шли на него. Корнилов накатывался с востока, а Истомин поджимал с севера. С юга шел параллельным курсом «Святослав». Истомин и Нахимов с двух сторон вытянулись в линию и на встречных курсах взяли строй турецких кораблей. Море шума, океан дыма, над которым шли куда-то мачты. Солидно поредевший строй кораблей настигли пароходы Корнилова и продолжили атаку. В этот момент из линии вышел один из турецких пароходов и начал отрываться от всех, отчаянно дымя четырьмя тонкими трубами. Сергей привел шхуну к ветру, но ветер был слишком слаб, чтобы дать хороший ход, поэтому запустили машину. Турецкий пароход был винтовой, на корме имелось орудие. Поэтому через полчаса погони ему влепили снаряд под корму. Пароход рыскнул и, потеряв управление, сбросил ход. «Святослав» отвернул от него и ушел на ветер. Через час сражение под Варной закончилось. Все фрегаты были потоплены, а пароходы взяты на буксир. Среди пленных был и Осман-паша. Турецкий флот в Черном море перестал существовать.
Чтобы не демонстрировать новые возможности связи, выждали больше двух недель, а потом объявили об этом и в российских, и в четырёх западных газетах одновременно, привлекая таким образом внимание всей Европы к малоизвестным пока газетам. Остальные западные СМИ опубликовали новость на сутки позже! Избиение маломощного турецкого флота всполошило всю Европу. Российского монстра попытались загнать в клетку, последовал ультиматум со стороны Великобритании и Франции убрать войска из Валахии и Молдавии в трехдневный срок. Снять блокаду Карса, затем снять штанишки и следовать на экзекуцию. Николай I разорвал отношения с обеими странами и объявил им войну.
На траверзе Моонзунда в Балтийском море трудились минные постановщики, выставляя почти семь тысяч усовершенствованных мин Якоби. Вместо деревянного корпуса использовался стальной. Восемь смертельных свинцовых рожков украшали двухсоткилограммовую мину. Постановки велись в шесть рядов, три извилистых фарватера были оставлены для прохода своих судов и кораблей. На восточных оконечностях полей дежурили фрегатопароходы. На Севере было важно защититься и дождаться появления быстроходных канонерских лодок, пятьдесят корпусов которых были заложены на двенадцати верфях Петербурга. С Корсики пришло сообщение, что английский и французский флот объединились и проводят совместное плавание и манёвры. Занимаются сплавыванием и отработкой сигналов. Черноморский флот обстрелял и разрушил укрепления на входе в Босфор. Оба маяка разрушены, а форты превращены в руины. Никто не понял, что начинка «бомбических» снарядов немного изменилась в пользу «морской смеси», 1,7 к тринитротолуолу, и взрыватели стоят ударного действия. Дело в том, что «морская смесь» и дымный порох дают дым черного цвета. У морской смеси дым несколько более серый. Но различить трудно. Особенно под огнём.
«Несчастную Турцию уничтожают кинжальным огнём линейные корабли России!» – откликнулись все европейские газеты. Однако артиллерийскому огню подвергались только оборонительные сооружения, форты и крепости. Огонь по городам и селам не велся. Тем более что крепости и другие сооружения отличались от окружающей местности по цвету и выделялись среди других объектов. Надо отметить, что не всегда. Некоторые сооружения были доработаны немцами из Пруссии, отличались качественной маскировкой и скрытностью действий. В общем, вели настоящую войну. Немцы – они немцы! Вояки!
«Святослав» зашел в порт принять воду и продовольствие. Сергей взял пролётку и поехал домой помыться, пообедать домашней пищей. Аккуратно поставил оружие в уголок, предназначенный в мирной жизни для зонтиков, поднялся наверх к Светлане. Та сидит перед машинкой и прострачивает на оверлоке какие-то маленькие рубашки.
– Привет! Мы ненадолго вернулись, ночью уйдём! Как дела?
– Как сажа бела! Диссертация моя накрылась медным тазом. Противозачаточные таблетки кончились не то два, не то три месяца назад. Месячные не пришли. Шью распашонки, а тебя поздравляю с ожидаемым прибавлением. Ты рад?
– Вообще-то, да. Скоро?
– Скоро только у кроликов бывает! Через семь-восемь месяцев. Неделю, как почувствовала. Впрочем, я тоже рада. Немного неожиданно, но, видимо, так и должно быть. Но, мне кажется, что я в шоке!
– Ну и ничего! Привыкнешь. А там всё и образуется.
– Михайлов! Ты там осторожней, что ли! Мы ж теперь не одни! – и она заплакала.
Сергей прижал её к себе. Она похлюпала носом, потом успокоилась.
– Серёженька! Кушать хочешь?
– Можно!
– Пойдём, посмотрим, что там Настя приготовила! Настя! – к ней вернулась уверенность и желание действовать. А не сидеть и созерцать.
На Большой Морской строился дом для них, шли отделочные работы. Довольно-таки большой, с выездом и большим двором. Прямо на теперешней площади Ушакова, где сквер и гостиница под названием несостоявшегося государства. Здесь так принято: начальство имеет самый большой дом в городе и в нем принимает гостей и дипломатов. Поэтому строят с размахом: капеллы, колонны, высокий зал под балы и с антресолью для оркестра, огромная столовая, где могут поместиться сто – сто пятьдесят человек. Куча «гостевых комнат». Обязательная конюшня, персональная карета и кабриолет на лето, пара колясок для выезда челяди по делам и за покупками, восемь-десять лошадей и десяток-другой слуг и секретарей. Аскетизм не приветствуется и осуждается. Но, кстати, зарплаты ДТС вполне хватает, чтобы содержать такой штат, плюс специально выделяемые «представительские», как по военной линии, так и по линии Канцелярии. Плюс у Светланы довольно большой и постоянный заработок с её швейной мастерской и дома моделей. Смеётся, что зарабатывает не меньше действительного тайного советника. Врет, конечно, но доля истины в этом есть. Поэтому выделили деньги, взяли лучших мастеровых, и дом довольно быстро построили, и тут разыгралась фантазия жены: залу расписывал приглашенный из Феодосии Айвазовский с учениками. Комнаты украшались по личному проекту самой Светланы, драпировались китайским шелком и окна украшались какими-то вычурными шторами. Из Германии привезли гобелены. Мебель заказали в Киеве и Вене, ещё не привезли. В общем, пока муж в море и на позициях, весь ушел в политику и промышленность, тут вьётся уютное гнездышко, чтобы не хуже, чем у… Ну а теперь, чтобы у ребенка было место, где фломастером гобелен разрисовать! И это не говоря о псарне на заднем дворе старого дома! Тем более что из-за объявления войны в Севастополь стал стекаться высший свет российского общества, закипело строительство «дачек» на южном берегу Крыма. Эти стервецы умудрялись людей со строительства оборонительных сооружений снимать. Выросли в цене строительные материалы и труд отдельных строительных специальностей. Из Питера, Москвы и всей Европы повалили разного рода архитекторы и инженеры. В общем, у Спрута работы резко прибавилось! Среди этой публики были и те, кто пытался восстановить агентурную работу различных разведок. Особенно старались «нейтральные» австрийцы и немцы.
Прибыл в Крым и великий князь Александр с семейством. Уже в начале октября он и его свита поселились как в Ялте, так и в Севастополе, генерал-губернатора Берха «повысили», отправив куда-то в Курляндию, видимо, для того, чтобы дом для Александра освободить. Его императорское высочество сам поселился там, беременная жена отдыхала дальше от фронта в Ялте, а жизнь Александра в суровых фронтовых условиях скрашивала одна из фрейлин и по совместительству начальница Смольного института, которая привезла целый выводок «смолянок», и их усердно учили щипать корпию для будущих раненных в смертельном бою героев. Несколько раненных в Варненском сражении действительно строили им глазки в развернутом госпитале, а дворцовый доктор Пирогов изучал его собственные правила в санчасти Стрелковки. Собственно, военно-полевая хирургия родилась именно под Севастополем и усилиями этого великого хирурга. Свой опыт в лечении раненных в боях под Севастополем он и описал в знаменитом учебнике по ВПХ.
