Николай Прокудин - Остров Амазонок
Серега почесал щетину, потеребил нос. Для того, вероятно, чтобы лучше думалось. Строганова радовало, что его подобрали англичане. С португальцами было бы плохо, те бы долго не дискутировали, точно приняли бы за шпиона, с голландцами толковать и вовсе как с инопланетянами! А со своими, русскими, вышло бы еще хуже!
Домой, в Россию, направляться было никак нельзя! Доходчиво объясниться бы не удалось, документов нет, соотечественников, на рекомендации которых можно сослаться, он не знает. История ведь изучает крупные факты и события! А жизнь состоит из пустяков, мелочей быта, ссор и сплетен, скандалов и пустяшных происшествий, уголовных преступлений и любовных интрижек. Вот в них-то, в детали, в повседневную жизнь современной России, Серж и не был посвящен! На этом его в любую минуту могли подловить даже англичане!
Он не знал духа времени, его ритма, уклада, быта. Русские раскусили бы его через минуту, а тут он граф! Полковник! Важно было продержаться несколько дней, чтобы не догадались! А потом...
С кого начать организацию заговора? Кто был главным мятежником? Кажется, штурман Кристиан? А что дальше? Ладно, главное — ввязаться в авантюру, и неважно, порядочны будут его методы или нет. Ведь все эти люди давно покойники, кости их сгнили на старых кладбищах, большинство из них — преступники, приговоренные к смерти. И все как один похотливые насильники и негодяи!
Кстати, а где же упомянутые не раз прекрасные таитянки? Новоиспеченный граф не отказался бы снять стресс.
Сергей оторвал скрюченные пальцы от поручней, руки словно жили отдельно от его тела. Они не желали подчиняться воле хозяина, ноги тоже отказывались идти на преступление перед Историей. Итак, шаг назад, поворот и вперед, навстречу судьбе!
«Хватит раздумывать, да здравствует безрассудство! С кого начнем агитацию? Ах, да! Решил же, что с Флетчера! Именно он, помощник капитана, был инициатором бунта. А возможно, что на самом деле и не был, а приписал ему такую славу литератор. Ну, не был, так будет! Два слабых звена экипажа: Кристиан Флетчер и капитан. Оба своенравны, высокомерны и себе на уме. Однако Блай кроме этого еще и хам, за словом в карман не лезет. Экипаж его боится и ненавидит. Это точно. Флетчер — заносчивый, самовлюбленный болван. Осел, к тому же развратный, похотливый сластолюбец. Гм-м. Почти как я, — подвел итог своим размышлениям Сергей. — Надо признаться, лейтенант мне более симпатичен! Но если ты принял решение, надо его претворять в жизнь, не раздумывая, не останавливаясь ни перед чем».
— Хэллоу, сэр! — поприветствовал русского офицера появившийся рядом Флетчер и приложил руку к треуголке.
— Ага, привет, придурок! — ответил по-русски Сергей, которого рассмешили старомодные манеры. — А пошел бы ты на...
— Что? — переспросил, не поняв, лейтенант.
— Хэллоу, лейтенант! — приветливо сказал Строганов, уняв неуместный смех. — Как самочувствие? Голова болит?
— Йес! Болит! — скривил губы Кристиан Флетчер.
— Это все оттого, что не закусывал! Мы, русские, много пьем, но и закусываем от души. Откушаешь студня, грибочков, огурчиков, сала, вот и нейтрализуешь алкоголь! А вы, скупердяи-англичане, цедите три стакана весь вечер и заедаете одним кусочком мяса. Где закуска для гостя, сквалыги?
— Всему виною капитан! Он постоянно экономит на других. Каждую неделю снижает рацион для команды. Ни еды, ни воды, ни рома. Скупердяй проклятый! За пинту выпитого рома убить готов. Вышвырнул бы его за борт, была бы моя воля. Прости, Господи, за грешные мысли!
— Что, не дал опохмелиться?
— Нет. Сам-то Блай уже с утра навеселе. Скотина! Попивает в одиночку!
— Кристиан! Я пойду попрошу у капитана бутылочку для себя и для вас!
— О-о! Вы так великодушны в своих поступках, граф! Не знаю, как и благодарить вас!
— Сочтемся, — ухмыльнулся Серж. — Не забудь, лейтенант, принесу, и ты мой должник!
— Запомнил, господин полковник!
Строганов вбежал на капитанский мостик и, крепко пожав руку капитана, начал благодарить за гостеприимство.
— Капитан! Как я рад, что оказался на борту вашего корабля! Вижу, что экипаж, руководимый вашей уверенной и опытной рукой, словно шелковый. Беспрекословное подчинение, движения выверены до автоматизма, команда действует словно единый организм.
Сергей ковшами лил лесть в уши Блая. Самодовольный толстяк покраснел и надулся от важности. Верно нащупанное слабое место в душе врага — вот залог успеха! У капитана это болезненное самолюбие и страсть к дифирамбам.
— Господин полковник! Спасибо за оценку, данную вами моей команде, — ответил, радостно сверкнув глазами, капитан Блай. — Милорд, не желаете ли освежить горло? Бокал вина? У меня припасено несколько бутылок замечательных испанских и португальских вин.
— Желаю! О да, конечно, Уильям! — в данный момент Сергей был согласен дерябнуть и бормотухи самого худшего розлива. Важно завязать дружескую беседу.
Строганов спустился в каюту капитана, где Блай выставил на стол несколько бутылок и головку замечательного сыра. Серега с удовольствием осушил большой кубок хорошего вина, закусил. Когда капитан на минуту отлучился, Сергей спрятал за пазуху одну из бутылок для нового приятеля, как и обещал.
Несколько раз за время бражничанья Строганов прикасался к отворотам камзола капитана, к его руке, хлопал Блая по плечу. Зачем? Старался удостовериться лишний раз, что это не сон, не фантом, а реальность. Вдруг после хлопка этот толстяк лопнет и растворится в воздухе!
Нет, это не мираж! Капитан вполне осязаем всеми органами чувств.
Блай удивленно поднимал брови, но Серега сказал, что русские просто выражают так симпатию. Блай обрадовался, а то, мол, ненароком подумал нехорошее!
— Не люблю извращенцев! — заметил он категорически.
— Что вы, кэп! Вы мне просто импонируете! Я в восторге от мужественных мореходов, совершающих такие трудные путешествия по бескрайним морям! Океан — это как космос, такой же безграничный простор, неизведанный и таинственный мир, полный опасностей.
Блай расчувствовался и подарил Сергею бутылку вина, а затем принялся прощаться, вежливо пояснив:
— Дела! Служба, дорогой граф! Пейте доброе вино, наслаждайтесь букетом!
— Да! Понимаю! — ответил Строганов и тоже откланялся.
Сергей, довольный удачно проведенной операцией по захвату вина и приобретению расположения капитана, вышел из каюты, на ходу поправил утаенный херес. Естественно, «херес» в данном случае — это сорт вина. Строганов быстро спустился по деревянным ступеням в каюту, где его с нетерпением ждал лейтенант Кристиан Флетчер.
— Как вы можете, сэр, так долго пить и разговаривать с этим негодяем?
— Если бы я с ним не пил, то и эту спасительную для вас жидкость не принес бы. Вот он, живительный бальзам! Извини, «мудеры» не было — подали херес! — ответил грубой шуткой на упрек штурмана Серега и громко стукнул о столешницу двумя бутылками, дареной и краденой. Штурман русского юмора не понял.
Эти матовые бутылочки, старинные сосуды оригинальной конфигурации, да на аукцион бы выставить! Сколько она может стоить пустая? А с содержимым? Как раз на квартиру бы хватило, которой у Сереги нет!
Строганов поймал себя на том, что размышлял в двух временных плоскостях — реальной жизни там в двадцать первом веке, и реальной жизни тут, в восемнадцатом. Эта временная раздвоенность напоминала ему о том, что прожитая им реальная жизнь осталась... в будущем. Неужели он навсегда останется в проклятом неустроенном прошлом? От этих мыслей Сергей кусал губы, сжимал и разжимал кулаки, нервно теребил нос. Флетчер тем временем наполнил кружки, быстро выпил, затем повторил для себя и для гостя.
— За дружбу! — рявкнул лейтенант.
— Можно и за дружбу, — согласился Серж.
Вино смягчило гнев на судьбу и рассеяло панику. Строганов отхлебнул полкружки. Пора начинать претворять в жизнь намеченный план.
О, великая теория заговора! Идейно вдохновленный, сплоченный общими интересами коллектив расколоть сложно, для этого надобна череда невзгод и несчастий, которые должны создать моральное неравенство. Физические страдания — благодатная почва для недовольства. Затем требуется подкинуть новую идею, которая начнет бороться со старой. Следует предложить ощутимые выгоды и очевидные преимущества, нужна надежда на лучшее, светлое будущее, надобна сказка, необходим миф, воплощенный в понятной и простой форме! Чтобы идея была понятна большинству. Но это сложная, кропотливая работа. В атмосфере грубости, хамства, когда по воле одного тирана вершатся большие и малые преступления, постоянной несправедливости, унижения бунт поднять легче. Надо только показать, что угнетатель и деспот не всесилен, он уязвим, смертен. Его надо унизить!
Да, хорошо, что экипаж не сплочен! Здесь все готово для бунта, фундамент давно дал трещину, стены расшатаны и непрочны, атмосфера затхлая, в воздухе витают злоба и взаимная ненависть. Обстановка взрывоопасна. Нужна спичка и факел. Чирк — и все горит! Строганов по натуре бродяга и авантюрист! Герой-первопроходец! Ну что ж, пора ему организовать переворот. Да, обратной дороги нет! Ни шагу назад, полный вперед! Интрига и бунт! Нужен лишь повод...
