Ольга Алешина - По ту сторону реальности (сборник)
— Здравствуйте! Иерей Василий Маслов, будут желающие исповедоваться и причащаться?
Одна из женщин подала голос:
— Я, батюшка.
Он сел рядом с ней, они тихо поговорили, а затем священник подошёл и обратился к Аглае:
— Просили за тебя. Разреши, я помолюсь?
Он опустился на колени, возле её кровати и стал молиться. Через некоторое время поднялся и сказал:
— Не ешь до утра, готовься к исповеди.
— Меня не простят! — упрямо покачала головой Аглая. Отец Василий мягко ответил:
— Господь, невидимо и таинственно присутствующий на Исповеди, прощает грешника.
Дед Серёжа приоткрыл дверь и увидел, что отец Василий разговаривает с Аглаей, она его о чём-то спрашивает, но уже без прежней тоски и прежнего страха в глазах.
— Оставалось вернуться в больничный холл и подождать окончания разговора.
Доллирэль
Валерия сидела возле окна на кухне и рассуждала о том, какой сложный характер достался её дочери. В шесть лет Кристина уже полноценная личность, и от этого никуда не денешься. Все эти шесть лет Лера ловила себя на мысли, что неизвестно за какие заслуги она стала мамой самой прекрасной девочки на свете. Иногда ей казалось, что Кристи умнее и старше её. Только умело это скрывает, притворяясь маленьким ребёнком. Соседка Наташа выразила их отношения короткой фразой: «Она села тебе на шею, свесила ножки, и ты млеешь». Да, Лера действительно млела. Тем более её пугало, что к старшим детям она не испытывала такого сильного чувства. Может, это потому, что старшие дети — это дети Максима? Лера вышла за него замуж, не смотря на разницу в возрасте и на то, что поначалу взрослые Антон и Соня принимали её в штыки. Понадобилось долгих два года, пока отношения между ними наладились. И дети стали воспринимать её не только, как папину жену, но и как свою маму. Настоящая мама много лет назад бросила их, но об этом старались не говорить. Сейчас уже никто не вспоминал, как вредничала Соня, пачкая вишнёвым вареньем Лерины платья. И как, быстро ставший на голову выше Леры Антон, не ночевал дома. Тогда Лере удалось преодолеть отчуждение и подружиться с детьми. Хорошо, что Кристинка никогда не задумывалась о родственных связях в этом доме. Соню она считала идеалом красоты после мамы, а Антону доверяла даже то, что не рассказывала родителям. Больше других переживала, когда он решил жениться. И когда переехал жить в соседний подъезд. Быстрее всех подружилась с его женой и стала желанной гостьей у них в доме.
Лера могла расслабиться, Кристи всеми любимый и добрый ребёнок, но вот характер! Каким образом доброта сочеталась в ней с тихим упрямством? Кристинино «нет» означало «нет» окончательное. Невозможно было переубедить её или задобрить обещаниями. А наказывать Лера вообще не умела. Вот последний случай: к Максиму приехал друг из Тобольска и привёз Кристине куклу. Лёшка, конечно, отличный парень. Но он мог бы подумать о том, что подарки надо делать либо всем сразу, либо никому. Разумеется, он рассуждал так, что Соне, в её шестнадцать, куклы уже не нужны, а у Антона в скором времени, наверное, и своя кукла появится. Но Лера, так болезненно относившаяся к малейшей несправедливости, касающейся детей, сразу потребовала вернуть подарок. И натолкнулась на твёрдое «нет». Кристина прижала куклу к себе и, ласково поглаживая её, замотала головой.
Лера сделала повторную попытку:
— Кристи, деточка, скажи дяде Лёше спасибо и отдай куклу. А ты, Лёшка, просто сумасшедший, даришь такие дорогие вещи! Куколка-то фарфоровая, под старину, сейчас такие только на заказ делают или продают в антикварных лавках.
При этих словах Кристи ещё сильнее стиснула куклу, а легкомысленный Алексей рассмеялся:
— Да что ты, Лерочка! Какой заказ? Я к вам через Битцевский парк шёл, а там аттракционы. И дядя Лёша метким выстрелом выиграл эту красавицу для Кристины.
Изобразив из руки оружие, он «выстрелил» двумя пальцами в воздух, показывая, как добыл игрушку.
* * *Кристи сидела на своей кровати и с нежностью расчёсывала чёрные локоны Доллирэль. Синие стеклянные глаза внимательно смотрели на девочку.
«И какой странный этот папин друг, — думала Кристи. — Предложил назвать тебя Катей или Мариной. Разве он не видел, что тебе надо совсем особенное имя? Совсем не такое, как у других кукол? Это я придумала тебе красивое имя Доллирэль, и оно тебе очень подходит. Чувствуешь, какая ты особенная?»
Кукла внимала её мыслям и, кажется, была с ней абсолютно согласна.
— Мама сейчас позовёт меня завтракать, — сообщила девочка вслух. — А ты подожди меня здесь и не вздумай обижаться.
Кристи так хотелось, чтобы Доллирэль её понимала. Никогда раньше, ни к одной своей игрушке, она не испытывала такую необычайную привязанность. Ну а кукла и впрямь была хороша! Прелестные черты лица взрослой женщины, изящные ручки с тонкими пальчиками и ножки в красных лакированных туфельках кого угодно привели бы в восторг. А наряд! Кристи расправила пышное белое платье и восхищённо вздохнула. Её новая подружка снова показалась ей верхом совершенства.
Кристи предвкушала, что весь сегодняшний день будет играть с Доллирэль, а вечером…
— Кристи! — Лера прервала её размышления. — Иди, мой руки и давай завтракать.
— Сейчас, мамочка, — отозвалась Кристи. — Одну минуточку!
«С чего все они, — думала она, глядя в стеклянные глаза. — Считают, что я ничего не понимаю? Конечно, я ещё маленькая, но я знаю всё-всё-всё, ты мне веришь?»
— Кристи! — Лера давно удивлялась, у кого Кристи научилась просить эту «одну минуточку», но минуточка могла тянуться сколь угодно долго. — Завтрак остынет.
Не дождавшись ответа, она отправилась в комнату. Кристи по-прежнему сидела на кровати, но Лера заметила странное выражение на её лице.
— Мама, Доллирэль не нравится, что я её оставлю. Я сказала ей, что пойду завтракать, и она отвернулась.
— Ладно, хитрая лисичка, — улыбнулась Лера. — Успеешь ещё наиграться со своей подружкой, пойдём.
Кристи вздохнула, аккуратно положила куклу на подушку и отправилась на кухню. Потом целый день Лера почти не слышала дочь, а к вечеру случилось первое странное событие. За пять минут до прихода Максима Кристи подошла к маме и прошептала ей на ушко:
— Скажи папе, что дядя из шестой палаты этой ночью умрёт. Пусть папа не расстраивается, его вины в этом нет.
Лера чуть не подавилась куском слоёного пирога, когда поняла, о чём сказала ей дочь.
— Кристи, деточка, откуда у тебя такие страшные мысли?
То, что её папа работал врачом в районной больнице Кристи, разумеется, знала. Но о том, что пациенты иногда умирали, Максим никогда при ней не говорил. Более того, такие случаи были редки, и Максим даже Лере не всегда об этом рассказывал. Точнее, почти никогда.
«Неужели тот случай, в прошлом месяце? — быстро пронеслось в Лериной голове. — Она услышала наш ночной разговор? Но это невозможно!»
— Девочка моя, — сказала Лера, справившись с волнением. — Не думай о таких вещах. Все дяди и тёти в папиной больнице скоро вылечатся и пойдут домой. Не волнуйся.
— Я и не волнуюсь, — спокойно сказала Кристи уже обычным голосом. — Я знаю, что люди умирают.
Лера не нашлась, что ответить, а Кристи уже занялась Доллирэль, поправляя на ней платье. Подумав немного, Лера решила не поднимать больше эту тему, втайне надеясь, что дочь скоро забудет сказанное. Мало ли, что придёт на ум ребёнку! В следующий раз надо быть осторожнее, обсуждая подобные вещи.
Скоро пришёл Максим, и Лера не стала ему рассказывать о мрачном Кристинином пророчестве. Максим принёс ананас и позвал дочек на кухню. Соня впорхнула первая и сразу взяла большой кусок диковинного фрукта.
— Кристи, а ты? — позвала Лера.
— Одну минуточку, мама, — услышала она обычный ответ.
Кристи вошла тихо, чмокнула папу в щёку, откусила кусок ананаса и, вдруг, поинтересовалась:
— Папочка, а можно я угощу Доллирэль? Это ведь так вкусно, ей тоже хочется!
Лера показала глазами на куклу, которую Кристи теперь не выпускала из рук и улыбнулась мужу.
— А-а, Лёшкин подарок, — сообразил Максим. — Дай-ка мне посмотреть на твою красавицу.
Но Кристи почему-то отвернулась от отца, загораживая свою игрушку:
— Нет, папочка. Доллирэль не любит никого, кроме меня.
Лера, снова одними глазами, попросила его не спорить с дочерью, и Максим согласился:
— Ну что ж, если она такая недотрога, пусть остаётся с тобой. Надеюсь, ей понравится ананас.
И тут Соня, не уловив переглядывания родителей, протянула руку:
— Меня все куклы любят, дай мне. Мои, во-всяком случае меня просто обожали!
Губы Сонечки капризно изогнулись, она всего лишь хотела показать, что принимает игру младшей сестры, но капризная гримаска сменилась удивлением, едва она коснулась куклы:
