Светлана Тулина - Неравный брак с довеском
— Ну и какого кортана? Чем тебе центральная Хорда не по нраву? Шли бы себе, как люди…
— По центральной мы бы не прошли.
— Почему? Туда прошли нормально…
— Там были теосы. Много.
— Ну и что?
— Очень много…
Некоторое время Тикес молчал, обдумывая. Сиеста прав — он бы не удержался. А до критического превышения оставалось совсем чуть…
— Скоро приличному ньюру плюнуть некуда будет, чтобы не попасть в одного из этих… Дожили! Закон бы, что ли, какой приняли, чтобы хотя бы рядом с Центром их на триста шагов… Впрочем, всё равно ведь пролезут… Да и на ком иначе зло срывать?.. Нет, ситуация безвыходная… Тебе пригрозили Астероидом?
— Да.
— Но — только пригрозили? Это радует… Мне шесть раз грозили — и ничего, живу пока.
— Знаешь — за что?
— Откуда?
— За злостное нарушение нижнего предела агрессивности, реализованной в общественно приемлемых формах.
Стремительная двойная спираль Тикеса была вполне искренней. Даже размазанной слегка, а такое не сымитируешь.
— Но ведь злостное — это когда… это только если совсем… если вообще ни разу… даже пальцем! За месяц, а то и два…
Сиеста покосился виновато, как-то странно дёрнул плечами и даже вроде бы стал меньше ростом.
— Да, понимаешь… просто как-то забыл…
— Забыл?!..
— Ну да…
— Забыл. Один дастик забыл, как дышать. И помер… Нет-нет-нет, не хочешь — не рассказывай, мне-то что… А с мартышкой твоей как?
— Ну, слегка подтушили виски… Но так, несерьёзно. Их куда больше волновала моя нереализованная агрессивность. Бред какой-то…
— А чего ты удивляешься? — Тикес уже пришёл в себя и вновь обрёл прежнюю самоуверенность. — Пятнадцатый уровень! Я твой друг — и то не понимаю. У вас разница более чем в сотню, умственное развитие шестилетки!.. Конечно, поначалу такая наивная пустота возбуждает и даже кажется приятной, после наших-то мудрых дам… Приятно быть богом. Потрясать её всякими мелкими чудесами вроде ручных тринидастов, прогулок по ближним орбитам на личном или служебном диске… Прогулки были?
— Ну, были.
— Вот-вот! Привычная схема. А есть ещё и всякие прелести из магазина для малышей, тоже неплохо… Но очень скоро понимаешь, что удивляться она способна до бесконечности, и смотреть восторженно — тоже, но ничего она не в состоянии понять, это выше её сил, и в её хорошенькой пустой головке не остается ничего из того, что пытаешься ты ей объяснить… Объяснять пытался?
— Нет.
— Значит, скоро попытаешься. Этого ещё никто не избежал. Тебе сейчас кажется, что её сознание — чистый лист, пиши что хочешь… Да только ничего ты там не сумеешь написать, как ни изощряйся! Это не лист, а зыбучий песок, его поверхность всё равно останется девственно ровной… Хочешь, расскажу, что будет дальше?
— Не хочу.
— А я всё равно расскажу. Сначала ты начнешь её обучать. Как ребёнка. Но только вот она — не ребёнок. И даже если не свихнётся и не сбежит куда подальше — все равно ничем хорошим это не кончится. Она пятнадцатый уровень, вот и всё. И наступит момент, когда это начнёт тебя раздражать…
* * *До четырех считать умеют все, умудрившиеся с отличием закончить физико-математический университет даже в сибирской глуши. Итак, на чём мы остановились? Пра-авильно! На раз-два — вдох, на раз-два-три-четыре — выдох. Алгоритм понятен? Понятен.
Приступить к исполнению…
А ещё лучше — подойти к стенке и со всей силы постучаться об неё своей тупой башкой!
Стыдуха-то какая!
Взрослый человек, спортсменка-отличница боевой и прочих подготовок, и вроде бы даже не до конца лишенная интеллигентности… В конце концов — будущая мать! Должны же быть хоть какие-то инстинкты, если мозги совсем набекрень…
Спина напряглась за какую-то секунду до того, как от дверей послышался лёгкий шорох. Оборачиваться не стала — ещё чего не хватало! Может, теперь и вздрагивать прикажете при каждом появлении этой…
На раз-два — вдох, на раз-два-три-четыре…
Шорох повторился, скрипнула осторожно отодвигаемая табуретка. Всё опять стихло.
Милка повозилась пару лишних минут — для сохранения лица. На самом-то деле Реолла явилась тютелька в тютельку к тому моменту, когда абсолютно всё было уже готово. Но не бежать же к столу по первому требованию, в конце-то концов! Тем более, что и требования как такового не поступало, так, лёгкое шевеление за спиной, которого вполне можно было бы и не заметить…
Выждав приличествующий промежуток времени, Милка развернулась и молча поставила на стол две тарелки. Пористая взбитая масса на них отличалась только цветом, на правой — синюшно-бордовая, на левой — желтовато-белая. Достала из ящика вилки, аккуратно выложила их между тарелками — ровнёхонько посередине. После вчерашнего она старалась двигаться аккуратно, а на правую ногу наступать как можно реже. И ни в коем случае не пытаться согнуть её в коленке.
Если Реолла и колебалась, внешне это не проявилось никак. Тарелку с омлетом она потянула к себе левой рукой вполне решительно. Милка вздохнула, взяла оставшуюся вилку и принялась за творзь. Не такая уж и противная штука. Напоминает желе из морской капусты. Даже йодом немножко пахнет. Если с булкой и солью — вполне себе. И наверняка очень полезно…
Всё это время они молчали.
Обе.
И даже старались не смотреть друг на друга.
Но, судя по тому, с каким аппетитом наворачивала Реолла омлет — зубы у неё на месте все. На счёт своих Милка поручиться бы не рискнула.
Реолла орудовала исключительно левой рукой, правую же старалась не шевелить. И дышала неглубоко.
Стыдно-то как!.. Взрослый человек… На беззащитного десятилетнего ребёнка.
Милка осторожно потрогала распухшее ухо. Хмыкнула.
Ну, положим, не такого уж и беззащитного…
Двухметровый рост даёт женщине некоторые преимущества. Над подавляющим большинством как женщин, так и мужчин. Хотя бы в свете стратегического обзора. С высоты своих метра девяносто восьми Милка это давно уяснила и пользовалась беззастенчиво. Особенно — в драках. Впрочем, дело чаще всего и до самой драки-то не доходило — стоило ей нависнуть во весь свой баскетбольный рост над предполагаемым противником и как следует вдохнуть, расправляя плечики подобающей ширины.
Реолла в свои неполные десять была поменьше. Сантиметра этак на четыре. А уж её костюмчик с серво-приводами — та ещё штучка! Любому телохранителю-профессионалу сто очков вперёд даст…
Все эти доводы ты потом приведёшь.
Когда об этом узнает Еста…
Вибрирующий шелест за окном впервые не обрадовал. Милка поднимать головы не стала, наоборот даже — как-то непроизвольно втянула её в плечи. И поймала презрительно-торжествующий взгляд Реоллы. Правда, торжествовала та недолго — забывшись, поднялась слишком резко, задела правой рукой за край стола, зашипела, прижимая её к груди, и к окну уже не подбежала, а, скорее, подковыляла, морщась и сопя.
Стало совсем кисло.
Доверили ребёнка, называется…
— Папка, привет! Мы тут!
Одно радует — на лице у этого милого ребёнка никаких повреждений. И с зубами вроде всё в порядке. Да и рёбра целы — вон как орёт, со сломанными бы не поорала, наверное, ушиб просто… Сейчас начнёт жаловаться, не зря же голосочек такой зловредно-сладенький…
Имеет право.
И попробуй, объясни любящему родителю, что его обожаемое чадо — вовсе не тот ангелоид, образ которого он нежно лелеял в сердце последние десять лет…
— Как вы тут? Не скучали без меня? — Сиеста вошел с веранды прямо через огромное окно, мимоходом потрепал Реоллу по отливающей металлом коротенькой щеточке волос, подсел к Милке.
Милка постаралась не поворачиваться к свету левой стороной лица, где расплывался по скуле тщательно замазанный тональником, но всё-таки вполне обнаружимый фингал, и потому ответить не успела.
— Ой, что ты! Тут было так весело! Юми столько всего умеет! Ты меня сюда ещё возьмёшь, правда? Нет-нет, ты пообещай, что обязательно возьмёшь! А я скучать буду! Очень! И Юми будет скучать без меня, правда, Юми?..
Бывают дети и… дети…
А бывают еще и такие вот…
Может, сказать Сиесте, что она просто не любит детей?
* * *— Какая прелесть!
Это была игрушка. Когда-то он покупал такую Реолле. Лазерные пятнашки, рой нематериальных светлячков. Разноцветные огонёчки на световых ниточках.
Он купил её сегодня. Хотя и не хотел, потому что получалось как-то уж слишком похоже на то, о чём предупреждал Кес… демонстративно даже получалось. Не хотел, но в самый последний момент, уже сходя с орбитальной трассы, всё-таки купил. В какой-то сомнительной забегаловке для ясноглазых. Купил, успокаивая себя тем, что дарить не собирается…
А теперь был рад.
Потому что Реолла вздергивала подбородок чуть-чуть влево, и до неприличия длинные волосы свои упрямо держала двумя проборчиками, и бровью левою слегка косила. И в свете всего этого проскальзывающие в её голосе явственные нотки виноватой агрессивности значить могли только одно…
