Денис Луженский - Новогодний Кот
— Слушай сюда, а то убьёшься нахрен.
Костя слушал очень внимательно, но мозг пересадку полезной информации категорически отторгал; в голове крутилась одна-единственная дурацкая мысль: «По крайней мере, никто не будет смотреть, как меня тошнит.»
— Понял? — закончил инструктаж Казбек.
— Понял, — послушно кивнул ему Костя. — Можно последнее слово, Иван Генрихович?
— Мы у твоих ног, Константин, насладись моментом.
— Приходит девушка наниматься на работу секретаршей, — продекламировал Костя бодро, глядя на улыбающуюся Марину. — Заходит в кабинет, а там сидит мужик и что-то пишет. Она начинает ему объяснять, что, дескать, по объявлению пришла и всё такое. Мужик, не отрываясь от работы, достаёт из ящика письменного стола с надписью «Анкеты» маленький купальник, кидает его на стол и говорит: «Заполните!»
— Ах-ха-ха-ха-а! Силён, герой! Ну, лети уже, а то тут желающих ещё полно.
«Самое смешное, — подумал Костя, — он ведь, кажется, и правда в это верит».
А вслух громко крикнул:
— Поехали!
Последнее, что глаза выхватили «на земле»: застывшая, подобная перетянутой, вот-вот готовой лопнуть гитарной струне улыбка Марины.
* * *«Всё-таки я дурак…» — мысль, мягко говоря, не казалась оригинальной, зато имела въедливую липучесть «забытой» на кресле в кинотеатре жевачки. Повторенная сотню раз, она приобрела вид изрядно затасканный и казалась вялой, словно муха на снегу. Впрочем, остальные выглядели немногим лучше, начиная от «Какого ляда я кому-то хотел доказать?» и заканчивая «Когда-нибудь оно должно выгореть…»
Последняя мысль была про топливо в горелке, монотонно гудящей над головой. По идее, до агрегата давно уже следовало дотянуться и прикрутить указанный Казбеком вентиль, чтобы огромный мешок с горячим воздухом мирно опустился вниз. Вот только для этого требовалось встать во весь рост в трясущейся и раскачивающейся корзине, а такого костино тело проделывать никак не желало. Во всяком случае, сам Костя грешил именно на тело, почти уверенный, что мозг тут совершенно ни при чём.
Оказывается, он и сам не подозревал, насколько боится высоты. Водки для храбрости? Ха! Чтобы стать отважным воздухоплавателем, ему следовало бы прийти в состояние полной бесчувственности. К сожалению, сейчас Костя принимал слишком много сигналов от окружающего мира, поэтому предпочитал лежать на дне корзины и смотреть вверх — на хромированные трубы горелки, гудящее пламя и слегка колышущееся жерло, жадно глотающее горячий воздух.
Сколько времени он в таком положении провёл? Может, вечность, а может — четверть часа. Сперва снизу доносились чьи-то крики, потом коллегам, видимо, надоело надрываться и они ушли в дом. Костя остался наедине с парящим в ночи воздушным шаром и собственными короткими мыслями. Почему-то ему даже стало чуточку легче. Разумеется, не настолько, чтобы встать и любоваться окрестностями, но вполне достаточно для формулирования свеженького тезиса: «В небе тоже можно жить, но на земле это делать лучше». Увы, вожделенный вентиль поблёскивал хромом слишком высоко. Некоторое время Костя пытался бороться с собственным инстинктом самосохранения и почти проиграл в неравной схватке, когда проклятая горелка насмешливо чихнула и погасла.
* * *Где разница между удачей и неудачей? Почему-то люди, как правило, полагают, будто способны отличить первую от второй. Поэтому они уверенно говорят: «Повезло!», когда находят на дороге многообещающе пухлый бумажник. И не менее уверенно чертыхаются, когда спрятавшийся в кустах мальчишка дёргает за тонкую леску и находка «убегает» прочь.
Повезло тебе, если ты поскользнулся и сломал себе ногу?
А если медсестра в травмпункте оказалась девушкой твоей мечты?
А если ваш бурный роман привёл к пониманию, что мечтать тоже следует с умом?
Пусть звучит банально до оскомины, но никогда не знаешь где найдёшь, где потеряешь. С одной стороны, Костя остался жив после того, как новогодняя забава Генриховича приземлилась прямо посреди леса. Если здраво рассудить, это вообще очень круто — опуститься на воздушном шаре в густом березняке и не свернуть себе при этом шею. С другой стороны — буйный восторг иссяк в тот самый момент, едва лишь пришло понимание: он понятия не имеет где находится.
— Как, как такое могло случиться?! — дурацкий вопрос. Тросы, которые должны были надёжно связывать шар с дачным участком гендиректора «Розового Слона», бессильно раскинулись на снегу. Сам шар медленно оседал, собираясь к утру превратиться в бесформенную кучу материи.
К утру… Костя поёжился. В корзине было относительно тепло пока работала горелка, а теперь морозец начинал пощипывать за уши. Не минус двадцать, конечно, но в одном пальтишке до конца долгой новогодней ночи запросто можно инеем покрыться.
— Э-э-эй! Э-ге-ге-е-ей!!!
Эхо угасло в ночной тишине, оставив после себя одни только мрачные перспективы на ближайшее будущее. Мобильного телефона нет, вокруг только лес, даже по собственным следам назад не вернёшься — ибо нету их, следов.
Костя не знал, то ли плакать ему, то ли смеяться. Ситуация — рассказать кому, не поверят. И правильно сделают, ведь такого просто не могло случиться с ним, молодым, успешным, перспективным…
Он с внезапной ясностью понял вдруг: «генеральный» ему не простит испорченной вечеринки. Неважно, виноват Костя или нет. Забава улетела, едва начавшись, а негласный «массовик-затейник» (небось, не за красивые глаза на праздник позвали) покинул застолье в самом разгаре вместе со всем своим запасом тостов и анекдотов… и кому, как не ему, придётся теперь стать крайним?
Успешность? Перспективы? Три года упорной карьерной борьбы с самодурством начальства, сплетницами вроде Лилии и заразами типа Ольги? Захотелось сесть на снег, обхватить голову руками и немножко постонать от отчаяния, театрально раскачиваясь вперёд-назад.
— Да чтоб вам всем пропасть с вашими уродскими корпоративами! Чтоб Генриховичу убиться с его идиотическими идеями! Чтоб весь ваш Новый год… кому он вообще нужен, этот Новый год?! Сколько, чёрт возьми, времени уже, а?!
Абсурдность последнего вопроса Костю, как ни странно, немного успокоила. Часы остались в доме вместе с мобильником, а сколько времени он провёл в воздухе прикинуть навскидку никак не получалось. Зато в наличии имелась полная бутылка шампанского.
— Ладно, — хмуро изрёк Костя, очищая горлышко от золотистой фольги, — если уж встречать Новый год в лесу, так хотя бы не «сухим». Говорят, пьяные возвращаются домой «на автомате». Вот и проверим.
* * *— Ать-два! Левый, пр-равый! Тьфу, темень!
На самом деле, видно было не так уж плохо — спасибо снегу, укрывшему чёрную землю. И вдвойне спасибо, что высыпало его на лес немного, в самых глубоких из «сугробов» ноги утопали едва по щиколотку.
Из низкого ночного неба неспешно падали маленькие кристаллики льда. Выпитое шампанское располагало к «приятно поболтать». Несколько огорчало отсутствие собеседников, но, приложившись в очередной раз к замёрзшему горлышку, Костя решил проблему при помощи своего богатого воображения.
— Зра-а-авствуйте, Иван Генрихович! Идите к чё-о-орту, Иван Генрихович! Да-да, вы не ослышались, к чёр-ту! Потому, что вы самодур, Иван Гернихович! И хрен вы меня за это уволите! С какой стати? Да просто я сам из вашего гадюшника увольняюсь! Сам! Адьёс, Иван Генрихович!
— Здра-а-авствуйте, Лилия Павловна! Здравствуйте, пронырливая вы наша, наша глазастая, ушастая и… э-э-э… нюхастая! Что бы мы без вашего длинного языка делали в нашей шарашке, ума не приложу! А хотите ещё комплиментик напоследок? Вы к тому же страшная! Адьёс, Лилия Павловна!
— Здравствуй, Оленька! Здравствуй, стервочка! И стукачечка! И ещё немножко карьеристочка! Сегодня праздник, поэтому от всей души желаю тебе подсидеть и выжить всех окружающих, чтобы остаться, наконец, в блаженном одиночестве! Адьёс, Оленька, с Новым годом тебя!
— Здравствуйте, Леонид Филатович! Искренне счастлив, что больше не придётся видеть вашу скучную физиономию и читать ваши тоскливые бездарные отчёты! Бай-бай, Леонид Филатович!
— Здравствуй, Любочка! Ты законченная дура, с чем тебя и поздравляю!
— Здравствуй, Колюша, друг сердечный! Что б тебе-то хорошего сказать? Для начала, вот: ты, Коленька, настоящий жлоб! Эталонный! И больше я тебе ничего не скажу, обойдёшься! Адьёс!
— Здра-а-авствуй, Мари-иночка, милая моя девочка! Ты… иди просто лесом. Подальше от меня. И всё.
— И ты, Костенька, здравствуй. Ты у нас… в общем, тоже не сахар. С Новым годом.
Запрокинув голову, Костя влил в себя последний глоток шампанского. Оно показалось ему горьким и едким, будто палёный «Смирнофф». Отчаянно захотелось чем-нибудь закусить. Увы, под рукой ничего съедобнее снега не было. Разве что осинку поглодать? Говорят, для зайцев зимой самая смачная закусь. А ещё на них, на осинах, вешаются Иуды и неудачливые маркетологи. Последние — при помощи собственных японских галстуков.
