Лора Вайс - Отражение Евы (СИ)
Спустя семь часов в коридор вышел доктор. Он снял маску и медленно подошел ко мне, после чего пригласил пройти в кафетерий:
- Вы ужасно выглядите, профессор.
- Как она?! Ева! Что с ней?! – мои нервы уже не выдерживали, отчего чуть не схватил хирурга за грудки.
- Успокойтесь.
- Не надо меня успокаивать. Меня уже более восьми часов успокаивают, – с возмущением и злостью прошипел я.
В этот момент доктор замолчал и жестом указал на скамью, мне уже не оставалось ничего, кроме как послушаться и сесть:
- Ваша жена жива.
После этих слов я закрыл глаза и глубоко вздохнул:
- Спасибо, - на этот раз произнес тихо, практически шепотом.
- А сейчас давайте все же пройдем в кафетерий и обо всем поговорим более спокойно.
Мы направились на второй этаж. Стоя в лифте, смотрел на мигающие кнопки и вдыхал ароматы озона и спирта, исходившие от одежды хирурга. Затем коридор и вот мы уже внутри просторного помещения, где тихо заседают доктора и некоторые пациенты. Я сел за столик и продолжил смотреть в одну точку, пока не обратил внимания на чашку с кофе, буквально из ниоткуда появившуюся передо мной. Доктор устроился напротив и еще несколько минут сидел, молча, затем заговорил:
- Мы с вами еще не познакомились. Меня зовут Майкл Ирвин, я оперировал вашу жену.
- Даниэль Берг…, - но он не дал договорить.
- Профессор и ученый-практик! Научный работник «Эвесты». Я знаю вас и ваши работы, вы читали их на одном из симпозиумов.
- Вас интересует кибернетика? – спросил абсолютно равнодушно.
- В частности. Одно из направлений. Нейробиология. Вы же изучаете способы взаимодействия и внедрения нанотехнологий в живую материю?
- Да.
- Так вот, ваши разработки помогли нам в лечении некоторых пациентов с глубокими нарушениями мозговой деятельности.
- Я рад. Что с моей женой?
- Простите, что отвлек, но так вы хотя бы немного пришли в себя, - и доктор Ирвин, положив руки на стол, посмотрел на меня очень серьезно, - Ева сейчас в коме.
- Что?! – в этот момент чуть не выронил чашку из рук.
- Не бойтесь, это контролируемая кома, так ее мозг будет быстрее восстанавливаться. Видите ли, помимо серьезного сотрясения и множественных переломов ребер, у вашей жены перебит позвоночник в области шейного отдела, а именно, позвонки С3-С4. Конечно, мы постарались сделать все, что возможно, однако велика вероятность, что она не сможет ходить.
Но я видел в глазах хирурга что-то еще - недосказанность и искреннюю грусть, что очень редко можно наблюдать во взгляде человека, привыкшего не только к спасению, но и к смерти.
- Есть что-то еще, не так ли?
- Да. Скорее всего, Ева не только не сможет ходить, но и двигаться в целом.
Тогда мой взгляд опустился на этот чертов кофе и продолжал тонуть в чашке, наполненной черной и уже холодной жидкостью.
- Когда я смогу ее увидеть?
- Уже завтра. Мы переведем ее в палату интенсивной терапии, и вы сможете пройти к ней.
- Спасибо вам, доктор Ирвин. А сейчас, с вашего позволения, я хотел бы побыть один.
- Конечно.
Он ушел, а я остался сидеть. В моей душе не было ничего, лишь пустота. Спустя пару часов, в голове начали возникать мысли о том, что все будет хорошо, мы справимся. Я переверну все вверх дном, но найду решение.
Когда в окнах забрезжил рассвет, поднялся со стула и направился в послеоперационное отделение, куда должны были перевести Еву. Сестра, встретив меня у палаты, не произнеся ни слова, уступила дорогу. Видимо, я настолько ужасно и бескомпромиссно сейчас выглядел. Открыв дверь, тихо прошел в полумрак и застыл на месте.
Даже сейчас она немного улыбалась, этого никто не видел, только я. Глупо описывать все медицинские приспособления, которые сейчас окружали ее, главное, что Ева жива.
Подойдя к кровати, тихо дотронулся до ее руки. В памяти сразу же всплыли самые прекрасные моменты из нашей жизни. Даже ссоры были хороши, ведь после очередной бури всегда появляется радуга. Я ни на минуту не мог себе представить, что когда-нибудь останусь без нее. Эта женщина дала мне то, что многие ищут годами, даже десятилетиями - смысл. Ни одно открытие, ни одна научная работа или удачный эксперимент не могут заменить того, что чувствует человек, когда любит и которого любят. И вот, в тридцать три года я наконец-то это понял.
Она всегда напоминала мне девушку–инопланетянку: необычайно большие глаза с бирюзовым оттенком, белая кожа без единого изъяна и каштановые волосы, слегка волнистые и собранные в строгий пучок. Как же приятно было доставать из них шпильку и видеть, как ее облик приобретает более дикий и естественный вид. Так и сейчас, по подушке были разбросаны темные локоны, а лицо буквально сияло белизной. Я склонился и нежно поцеловал ее в лоб, словно страшась потревожить или разбудить, хотя знал, что она все равно не проснется.
Глава 3
Пробуждение
Со дня той жуткой аварии все и началось. Я жил между работой и больницей, иногда забегая домой, чтобы переодеться и помыться. В голове то и дело проносились сказанные доктором слова о том, что Ева может остаться недвижимой. Я искал то место, ту клинику или исследовательский институт, где могли заниматься подобными случаями. Состояние Евы было очень тяжелым, как выяснилось, во время столкновения несколько крупных осколков от заднего стекла вошли в шею, пробив позвонки и перерезав спинной мозг.
Несмотря на то, что на дворе две тысячи пятидесятый год, медицина по-прежнему бессильна перед такими больными. Как правило, пострадавшие люди с подобными травмами остаются прикованными к кровати до конца своих дней, но я не хочу, чтобы Ева была одной из тех несчастных. Я знал, что в нескольких университетах ведутся кое-какие исследования и разработки. Суть их была в создании особых проводников - искусственной материи, которую помещали в поврежденное вещество спинного мозга, после чего начинался процесс воссоздания неорганических клеток по подобию клеток живого организма. Они делились до тех пор, пока не соединяли поврежденные участки, все равно, что вставить имплант, только процессы иннервации и адаптации куда более сложные, важно было не допустить распространения неорганических клеток за пределы живых, в чем и состояла главная проблема на сегодняшний день. Данная технология пришла на смену закрытой десять лет назад программе по использованию стволовых клеток.
Наша Корпорация поставляла некоторые технологии и программное обеспечение этим университетам, поэтому я сумел без проблем связаться с ними, однако ученые лишь пожимали плечами и не могли дать каких-либо утвердительных ответов. Но отчаиваться не стал, все же наука такое дело, сегодня может казаться, что выхода нет, и ты зашел в тупик, а завтра все резко меняется. Мне это хорошо известно, сам не раз сталкивался с подобными «тупиками», просто нужно время.
Сегодня я как всегда мчался с работы в госпиталь, чтобы увидеть ее, переговорить с докторами и посмотреть, как они отводят взгляд в очередной раз. С момента аварии прошло уже два месяца, но Ева все еще находилась в коме. Врачи не спешили возвращать ее, так как мозг был не готов к активной деятельности, а я надеялся каждый день, что сегодня они скажут обратное. И вот, поставив машину на стоянку, быстрым шагом направился к дверям. На улице уже выпал первый снег, слегка припорошив асфальт, отчего на нем сразу же появилось множество борозд от покрышек и каталок. Видимо я перестал смотреть наверх, раз замечал только то, что происходило под ногами, да и что там, наверху могло быть? Серое небо, немного тумана и сплошная непроглядная тоска, а этого я хотел сейчас меньше всего, лучше наблюдать движение, чем угрюмое постоянство.
Подойдя к ее палате, заметил странную активность, из дверей то и дело выходили медсестры, затем доктора, они о чем-то переговаривались и возвращались в палату. И только я хотел ступить, как меня окликнули:
- Профессор?
Это был Ирвин, он также суетился.
- Доктор! Что происходит?
- Ваша жена вот-вот очнется.
- Что? Вы же говорили, она еще не готова.
- Да, она и вправду еще не готова, но ее мозг активно сопротивляется препаратам, которые мы ей вводим. Ева сама хочет вернуться.
Мы немедленно отправились внутрь, и я собственными глазами увидел на мониторе, как ведет себя ее мозг. Колебания были невероятными, амплитуда достигала критической отметки и все потому, что ей ввели очередную дозу «Политрила». С недоумением в глазах, обратился к Ирвину:
- С чего вы решили, что такая активность связана с желанием пробудиться? Возможно, это какое-то осложнение.
- Нет. Еще вчера мы заметили столь странное поведение. При наличии препарата в крови, она уже пыталась проснуться, а с введением сегодня утром новой дозы и вовсе началось что-то невероятное. Мозг пытался сам блокировать препарат. Такого мы еще не встречали, поэтому сразу же ввели антидот.
