Чертова Мельница - Бушков Александр Александрович
– Если откровенно, то их оценки моей скромной персоны меня не особенно интересуют… Давайте вернемся к главной теме.
– Давайте, – сказал Сварог. – Полноценное сотрудничество… Вот только его никак нельзя будет таковым назвать. Полноценное сотрудничество означает, что партнеры обмениваются полезной и взаимовыгодной информацией, и никак иначе. Вы же намерены только брать, ничего не давая взамен. Это ваше «полноценное сотрудничество» означает, что я должен буду передать вам массу ценной информации, не получив ничегошеньки взамен. А это просто-таки нелепо с практической точки зрения. Зачем мне быть смиренным поставщиком информации, зачем мне сообщать вам о делах, с которыми моя служба в состоянии справиться сама? Повторяю, здесь нет ничегошеньки от чванства. Один голый житейский практицизм. Сотрудничеством и не пахнет.
– Уверены?
– Увернен, – сказал Сварог решительно. – Потому что у вас нет абсолютно ничего, что могло бы меня интересовать в данный момент. Полная откровенность, так полная… Мои юные романтики, быть может, и не гении, но незаурядные мастера. Они проникли и за Серебряную Изгородь, и в Крепость, и даже, простите, в Камору. Не смотрите на меня так, мы уже поднимали эту тему. Никакие законы не нарушены. Защита у вас, конечно, стояла серьезная, но она, как выяснилось, не была рассчитана на юных компьютерных гениев. Видимо, в те времена, когда городилась защита, таковых попросту не было? В общем, все ваши архивы оказались для меня доступны. И это не принесло ничего, кроме унылого разочарования, честное слово… Вы намерены продолжать этот разговор?
– Да.
– Жаль, – сказал Сварог. – Мне искренне жаль. Потому что очень уж болезненно бывает порой расставаться с прежними иллюзиями, переоценивать жизнь и людей…
– Можно без этих красивостей?
– Это не красивости, – возразил Сварог. Вздохнул тяжко и непритворно. – Знали бы вы, как мне было грустно и больно в вас разочаровываться… Но я разочаровался в вас напрочь. Когда я здесь появился, когда делал первые, вот уж действительно младенческие шаги, я смотрел на вас снизу вверх с нешуточным уважением, да что там, с почтением. Как я вас уважал, вы бы знали… Нечто сродни юношеской влюбленности, право. Я всерьез верил: вот человек, который знает все тайны мира и способен справиться с любой угрозой… Так юный лейтенантик смотрит на седого рубаку в шрамах и орденах… А оказалось, вы совершенно не такой. Вы в сто раз мельче, слабее и беспомощнее. Ваша служба, если откровенно, кое в чем уступает иной земной тайной полиции. Добрая половина вашей агентуры занята исключительно тем, что бдительно надзирает за состоянием дел в земной науке, технике, инженерии, следит за университетами, книжниками, даже антикварами. Другая половина сплошь и рядом ничуть не превосходит уровнем и ценностью тех, кого вербуют земные разведки и тайная полиция.
– Как вы легко все ниспровергаете, – сказал Гаудин, пытаясь безмятежно улыбаться, что не вполне получалось. – Жаль, что в свое время, при создании службы, обошлось без ваших ценных советов… Вот только это было сотни лет назад, когда и ваших прадедов на свете не было…
– Да я и сейчас не даю оценок, – сказал Сварог. – Всего-то и хочу мотивировать свои мысли и поступки… Я не собираюсь вас критиковать. Я просто уверен, что в нынешней ситуации ваша служба абсолютно бессильна, бесполезна и, я бы даже рискнул выразиться, никчемна. Не торопитесь возмущаться, давайте с фактами в руках… Вы хоть что-нибудь знаете о Багряной Звезде? Вы способны оказать ей противодействие? Нет… Вы можете хотя бы поверхностно, общими словами объяснить, что происходит в Горроте? Нет… Меж тем это и есть две моих главных тревоги на сегодняшний день: Багряная Звезда и горротские загадки. Я бы с кем угодно сотрудничал, чтобы одолеть эти опасности или хотя бы узнать о них побольше… но какой смысл делиться с вами уже имеющейся информацией, если вы не в состоянии ничем быть полезным? Вы бы на моем месте вели себя иначе? Позвольте усомниться. Рассуждая с позиций жесткого практицизма, вы мне бесполезны, милорд… а возможно, не только мне. Чисто опереточная контора. Разубедите меня, если можете. Я был бы счастлив, честное слово, если бы вы меня переубедили. Скажите, что моим ребятишкам еще учиться и учиться, что есть другие, гораздо более надежно защищенные архивы… Дайте мне что-нибудь по Багряной Звезде и по Горроту, чего я не знаю сам. И уж я, со своей стороны… Молчите? Разубедите меня, черт возьми! – он почти кричал. – Я бы ничего так не хотел!
– Знаете, в чем ваша беда? – спросил Гаудин почти спокойно. – Вы чересчур увлеклись земными делами… хотя по положению своему должны думать в первую очередь об интересах империи. Так вот, могу вас заверить: что бы ни случилось, интересы империи не пострадают. Давным-давно существуют планы действий на случай… не приближения Багряной Звезды, конечно – на случай некоей глобальной угрозы. Ничего особенно и не пришлось придумывать, оставалось лишь проработать мелкие детали. Канцлер одобрил план «Журавлиный клин». Вы, быть может, не удосужились вникнуть в иные тонкости, но каждый замок, да будет вам известно, способен в считанные минуты стать…
– Межпланетным кораблем, – кивнул Сварог. – Я знаю. Защитное поле, удерживающее кислород и не пропускающее космических излучений, очистка воздуха, резервные движители…
– Вот именно. Если угроза придвинется достаточно близко, а воспрепятствовать ей так и не удастся, понадобится менее часа, чтобы абсолютно все замки, дворцы, маноры собрались в единую эскадру. Вам, как и всем прочим, давно уже должны были доставить манорпакет с точными инструкциями – но вы, я полагаю, давненько не бывали дома… Флотилия уйдет к Сильване и переждет на ее орбите пару недель. Сильвану эта напасть совершенно не затронет, она далеко в стороне. Когда Звезда удалится достаточно далеко, мы вернемся. Вот и все. Вероятнее всего, исчезнет и эта ваша вторая «главная проблема» – горротские тайны.
– Но ведь на Таларе, вероятнее всего…
– Разразится нешуточный катаклизм, – кивнул Гаудин. – Да, вероятнее всего. Но тут уж ничего не поделать. В конце концов, это всего лишь Талар. Согласно заслуживающим полного доверия расчетам, Шторм пережило около пятидесяти процентов населения земли, а Вьюгу – и вовсе семьдесят. Конечно, разрушения, подозреваю, будут нешуточными… но это всего лишь Талар.
Самым жутким были даже не его слова, а то, что произнесены они спокойно, даже чуть небрежно, с чрезмерным равнодушием, без тени злобы, удовлетворения, сожаления. Таким тоном зажиточный крестьянин встречает известие о том, что у него пала одна-единственная корова из пары дюжин: неприятно, конечно, но их еще полный хлев. Только теперь Сварог осознал по-настоящему, какая пропасть разделяет небеса и землю. Ни капли жестокости и зла – одно безмерное равнодушие…
В голосе Гаудина зазвучали покровительственные нотки:
– Постарайтесь смотреть на проблему, как вам в вашем положении и подобает. Тогда очень многое оцените иначе.
– Нет, – медленно выговорил Сварог, глядя ему в глаза. – Вася буду оценивать по-прежнему. Вы оказались убоги и бессильны, вы – балаганный фигляр, всю жизнь игравший во всемогущего и всезнающего начальника разведки. Вы не смогли проникнуть во многие земные тайны не потому, что они были неважны для империи – оттого, что не смогли и не сумели. Я говорил с людьми из Магистериума и Мистериора. На земле именно что есть множество тайн, представляющих большой интерес для империи: хотя бы древние дороги. Да многое… Вот только вы не потянули. Сотню с лишним лет занимались ерундой, кукольными домиками, балаганом. И в конце концов проиграли Талар – по мелкоте своей и никчемности. – Он подался вперед, унимая ярость. – Я, в отличие от вас, намерен драться до конца. Я здесь попадал в переделки и почище, когда самому вот-вот можно было остаться без головы. И ничего, барахтался… И теперь побарахтаюсь. Не будет никакого сотрудничества. Вы мне бесполезны. И огромная просьба: не путайтесь под ногами. Если попробуете что-нибудь выкинуть…
