Следуя высшему замыслу - Алексей Аникин
Как только ниточки энергии потянулись к нему, минуя все препятствия, я вдруг почувствовал мощнейший поток энергии, мгновенно охвативший меня. Разум мой воспылал, но крикнуть не получалось. Телом я стоял как вкопанный, но мозг кипел. В голове прозвучал вопрос на анугирском языке:
«Ха цух я́ллих, маль хомин?»
Отнюдь не сразу я понял, что от меня требуется. С каждой секундой раздумий чужие «щупальца» сжимали мой разум всё сильнее и сильнее. Полминуты, и я буду мёртв.
В тот миг мне повезло, что воспоминания не подвели меня. В голове сразу всплыла одна фраза, которую драконы-каратели нередко повторяли.
«Я́ллих – ма́ра, кта́ри маль Пе́нутр хти́да» – ответил я быстро. Фраза означала: «Время – ценность, которую даровал Пенутрий».
Меня тут же отпустило. Тело лишь шелохнулось.
«Ахль юхдилля, – произнёс голос анугирскую фразу, означающую высшую степень радости и удовлетворения. – Ты можешь войти. Вместе с Омаровой. Но ни с кем более. Я на втором этаже».
«Со мной больше никого нет. Нас только двое».
Дверь открылась.
– Ух ты! Неужели смог поговорить? – спросила Света.
– Нет. Точнее, да, но там посложнее вышло. Заходи скорее.
Убранство поместья впечатляло богатством, но сейчас я на него особого внимания не обращал. Мы стремились на второй этаж, чтобы увидеть ту, за кем приехали.
За пустым обеденным столом сидела одетая в аскетичную одежду высокая женщина с острым взглядом и высоко поднятой головой. Лицо её было твёрдым и благородным, длинные тёмные волосы лежали на её плечах, а тело было подобно песочным часам.
– Кажется, я позволила войти только тебе и Омаровой, Чудов, – сказала она с идеальной дикцией и не скрывая нотки самоуверенности. – Очень невежливо с твоей стороны испытывать терпение и добродушие старшей анугирской драконицы. Присаживайтесь.
Я нахмурился.
– Не понимаю.
Анугираза посмотрела на меня с хитрецой. Но хитреца эта была не гадкой, а скорее любопытной.
– Ты всё прекрасно понимаешь. Просто ещё не догадался.
– Неужто я привёл с собой хвост? Или ты про Анугиразуса в моей голове?
– Второй вариант верен. Но и первый тоже верен, отчасти.
– Я никого рядом не чувствую. Если только в двух километрах отсюда.
– Не утруждай себя лишний раз. Вашей вины тут нет. Тот человек пришёл за мной.
Анугираза повернула взгляд влево, в сторону окна. Я взглянул туда же и удивился – прямо около стекла висела крупнокалиберная разрывная снайперская пуля.
– Тихо, Чудов, не говори ничего, – сказала Анугираза так, словно я, по её мнению, собирался что-то сказать. – Просто почувствуй этого снайпера. Почувствуй, как он до сих пор лежит на своей позиции, как он не понимает, что его собственная пуля скоро поразит совершенно не ту цель, которую он хотел.
Пуля начала медленно поворачиваться в ту сторону, откуда прилетела. Чем-то подобным стреляли и наши солдаты, когда нужно было поразить живую силу или с гарантией нанести ей увечья. Толщина была, правда, чуть другая.
Я и правда почувствовал снайпера. То была единственная душа, находящаяся в двух километрах от нас. Его обмундирование ни в какое сравнение не шло с теми, кого я убил тогда, на фронте. Он пришёл убить Анугиразу налегке, без прикрас, в обычной гражданской одежде, с английской SR-129, всего лишь с одним магазином. Он даже не был энерговедом, его разум был слаб. И порочен.
Анугираза самим разумом поняла мой вопросительный взгляд, когда я обратил его на неё. Одновременно с ним пуля стремительно понеслась обратно к отправителю.
– Никто не будет скорбеть о нём, – сказала Анугираза тихо. – Его разум отправится в пятый мир-измерение и разорвётся на части уже через месяц. Жалкая судьба. Бессмысленная.
Вдруг она перевела свой взгляд на нас. Её человеческие глаза приняли вид драконьих цвета синего пламени.
– Ну а вы? Будет ли кто-нибудь скорбеть о вас, м? Виталий Чудов, убивший моего мужа. Светлана Омарова, дочь ненавистного всем анугирским родом Сергея Омарова. Есть ли у вас достойная причина, чтобы я прямо сейчас не убила тебя, Чудов, и не забрала в плен тебя, Омарова?
– Есть, – ответил я. – Пенутрий наказал мне вернуть тебя обратно в третий мир-измерение, ибо драконы-каратели временно лишились отца. Мы намерены исполнить его волю.
– Помочь одному из самых страшных врагов человечества? – Анугираза подняла бровь. – Смелый поступок, на световой год перешагнувший грань безумия. Может быть, у тебя есть причина более серьёзная, чем просьба Отца Мироздания?
– Да. Я хочу с тобой договориться о союзе. И с русскими драконами – тоже.
– О союзе, значит? Хочешь, чтобы твою страну перестали истязать анугиры? Не бывать этому.
– Я хочу взять под контроль семью Мефоярос, чтобы контролировать её деятельность. Мне не нужен союз со всем твоим родом.
Анугираза лишь отрицательно покачала головой, подчёркивая свою непреклонную позицию. Я пожал плечами.
– Мы это ещё обсудим, Анугираза. Как раз в тот миг, когда вернём тебя обратно. Думаю, тогда ты станешь гораздо более сговорчивой. Евгений, помнится мне, давал Анугиразусу характеристику – он чистой воды зверь, но он не неблагодарное животное. Очень надеюсь, что тебя это тоже касается.
Анугираза смерила меня презрительным оценивающим взглядом и перевела его на Свету.
– Ну а ты? Зачем ты здесь?
– Я сопровождаю своего мужа. Помогаю ему в его стремлении.
– А он что, неизлечимо болен? Не способен справиться без помощи женщины? Беззащитен? Безволен?
На последнее слово Анугираза обратила особое внимание и посмотрела на меня с ещё большим презрением. Я подавил праведный гнев, не позволив крови в очередной раз потечь из глаз. Я молчал, ибо это не мой разговор, пусть и касается меня.
– Нет, – твёрдо ответила Света. – Ничего из перечисленного. Он мой муж, я обязана помогать ему. Обязана защитить его. Равно как обязан защищать меня он.
– Жена… Ха! – Анугираза встала. Послышался тихий хруст, с каким внутри тела меняются кости. – Ты считаешь себя достойной называться женой, не имея ни одного потомка? Али ты не способна родить?
Подходя ближе, Анугираза всё больше и больше принимала облик человекоподобной анугирской драконицы: череп вытянулся в женственно утончённую драконью морду, из спины пробились два сильных крыла, по полу зашуршал длинный хвост, обросший острыми шипами, зацокали мощные когти на ногах, закапала по плитке кровь. Перед нами, низвергая человеческое, восставала ужасающая анугирская красота.
– А может быть, твоя порочность не позволяет тебе родить
