Из работяги в маги. Часть 2 - Дмитрий Дывык
Конечно, мы многое не успели. Проход оркестра, вынос знамени, обход командующим войска, проезд военной техники – всё это отработать за месяц не получилось бы никак. Ну да не последний день живём, ещё отрепетируем. А пока мои подопечные, старательно держа равнение, вышагивали по площади. Ранжир, построение, поворот головы, молодецкий вид, блестящие доспехи, сияющее оружие, яркие украшения, удобная форма, начищенные сапоги – орлы! По середине фронта каждой коробки бодро шагал командир, за ним знаменосец, над головой которого развивалось настоящее боевое знамя полка. Я заметил, как стоящие на трибуне офицеры, даже пожилые, в отставке, подобрались, вытягиваясь смирно. У некоторых по щекам бежала скупая солдатская слеза. Ком подступил к горлу. А что? Я тоже не железный!
Бросил быстрый взгляд на соседнюю трибуну. Гости не отрываясь следили за действом. Марши, следующие один за другим, раздавались словно со всех сторон. Чёткие ряды чеканящих шаг бойцов производили сильное впечатление. Да вообще всё действо, для этого мира совершенно новое, поражало своей слаженностью и внушительностью.
Встретился взглядом с наследным принцем. Он улыбнулся и кивнул. Понятно: всё нравится.
Кто-то в середине коробки опять сбился, возможно споткнулся о камень, но быстро поправился. Молодцы, ребята! Помогают друг другу.
Вот уже половина войска прошла мимо трибун, головные коробки уже начали давать вольно и поворачивать на выход с площади. Наступал черёд моей боли – кавалерии. Боевые бычки были всем хороши: неприхотливые, по неудобьям лихо скачущие, сильные, но ходить в ряд совершенно отказывающиеся. Какими-то невероятными усилиями мы заставили первый ряд держать строй, так и пошли.
Кавалерия была представлена двумя колоннами – людей и ругов. Я был удовлетворён тем, что руги, очень специфические существа, в армии имели очень высокий рейтинг и несомненное уважение. Никто даже не подумал исключить ругскую коробку из прохождения. Для них у меня формы не было, но они сами как могли украсились, превратившись в весьма колоритное, словно из сказки, воинство.
Вот и прошла последняя коробка. Справа от трибуны выстроилась шеренга командиров. Под торжественную музыку оркестра к ним спустился сам король. Я немало удивился! Такой демократизм мы не планировали. Сойти должен был командующий парадом и поручкаться с каждым командиром. Похоже, Величество тоже проняло, и он решил лично облагодетельствовать военных. Я полностью поддерживал это решение. В толпе народа бушевал настоящий ураган патриотизма! Благодаря трансляциям, парад во всех подробностях рассмотрело небывалое число граждан. А когда король спустился с трибуны и начал пожимать руки оторопевшим командирам, эфир так рвануло от волны обожания к монарху, что мне даже пришлось усиливать свою ментальную защиту. В этот момент нация была особенно едина. Уже только ради этого стоило затевать такое мероприятие.
Потом наступило время, когда ничего не происходило. Все стояли на местах, потрясённо делясь впечатлениями. Я поймал взволнованный взгляд дирижёра оркестра, сделал успокаивающий жест и как мог просемафорил пожелание играть что-нибудь лёгкое. Видимо удалось: над площадью заиграла музыка, и момент перестал быть напряжённым.
Пробежался по своим людям, поздравил всех с удачным завершением парада. Все были возбуждены и без малого счастливы. Потихоньку начали сворачиваться. Мельком встретился с Сетом. Он молнией промчался мимо, но на бегу доложил, что идея с передвижными лотками оправдалась полностью. Весь товар с них распродан и пополнен уже раза три. Все наши лавки с едой, сувенирами и патриотическими товарами, арендованные вокруг площади и по ближайшим улицам, торгуют с огромным успехом. Прибыль обещает быть фантастической!
В прекрасном настроении следующие пару часов я принимал поздравления и уверения в совершеннейшем потрясении от разных знакомых и не очень граждан, после чего уехал домой готовиться к балу.
Да! Бал во дворце, посвящённый Празднику Весны. Это масштабное мероприятие, одно их четырёх самых значимых в году. Чтобы соблюсти приличия, пришлось пошить новый элегантный костюм. Грудь украшали три награды: медаль на отвагу, орден Джона третьей степени и ругская подвеска за мужество.
Кстати, эта подвеска сильно помогла мне в общении с военными. Обычно они все, во всех мирах, с разной степенью пренебрежительности относятся к гражданским. Однако заметив эту награду, местные мгновенно меняли своё отношение ко мне на самое благожелательное. Сразу становилось очень легко разговаривать и договариваться.
Во дворец прибыл в числе первых. Не потому, что так уж этого хотел, а потому, что просто надоело ждать. Чем без толку сидеть в общаге, уж лучше покрутиться среди богатых и знаменитых. Глядишь, может какой контрактец нарисуется. Мне надо столько денег, что иногда даже страшно становится!
Опять со всех сторон обрушились бесконечные восторги по поводу парада. Принимая их благосклонно, я скромно благодарил и перенаправлял похвалу военным, оставляя себе лишь малую толику.
Не заставили себя ждать и полезные встречи. Подошел посол Пентарии, закинул удочку насчёт закупки крупной партии звукоусиливающей аппаратуры. Пообещал сразу же после праздника с удовольствием заняться этим вопросом.
К выходу короля, как обычно, все присутствующие выстроились в подобие коридора. Сам выход практически под копирку повторил тот, что я впервые в жизни увидел на балу во время празднования Дня Создателя. Снова меня разместили на первой линии, но уже практически возле самого трона. Снова герольд возвестил пришествие монаршей семьи.
На этот раз король был в военном костюме, но уже нового стиля, от фирмы «Газпром». Вокруг сразу же раздались шепотки, а в мою сторону полетели быстрые взгляды. Так уж устроен этот монархический уклад жизни: каждое слово, жест, взгляд, одежда суверена что-то должны означать, давать намёки и сигналы. Сейчас внешним видом короля, на весь честнóй мир было объявлено, что моя скромная фирма стала важной частью государственной машины, а моя персона получила такой статус, что отныне и аристократам не зазорно со мной ручкаться.
Королева не изменила своей любви к пышным платьям местного покроя, немилосердно усыпанным драгоценностями. Принц по-прежнему одевался в
